-Ещё приходит очень много вопросов о внутреннем устройстве вашего общества, -продолжал расспросы Нил. -У вас есть семьи? Сколько вообще у вас полов? Знаете ли вы что такое любовь? Последний вопрос похоже пришёл от представительницы прекрасной половины человечества.

-Наше общество, -пришелец задумался. -В каком-то смысле оно устроено гораздо проще, чем ваше. Уровень развития технологий позволяет каждому из нас жить столько, сколько он хочет. Потенциально каждый из нас бессмертен, но рано или поздно жить становится всё более скучно, прежние радости не доставляют такого же удовольствия, как раньше и мы словно отдаляемся от внешнего мира и его забот. Резкие потрясения способны ненадолго вывести из этого состояния, но чуть погодя оно снова берёт своё.

Будучи потенциально бессмертными, мы очень редко заводим детей. Гораздо чаще мы создаём свои собственные копии, содержащие полные или урезанные воспоминания оригинала. Обладая способностью изменять самих себя и своё сознание в самых широких пределах мы делаем их такими, какими хотели бы их видеть. От эволюции здесь не осталось практически ничего, только направляемое разумом развитие.

Мы меняем тела также, как вы меняете одежду. А большую часть времени мы проводим и вовсе без какого-либо тела - так гораздо удобней. Поэтому понятие разделения по половому признаку больше не применимо к нашей цивилизации. При этом нечто вроде семей вполне сохранилось. Точнее, не совсем семей в вашем понимании, это что-то среднее между семьёй, дружбой, рабочим коллективом и так далее – длительный добровольный союз нескольких разумных занимающихся общим делом или предпочитающих проводить значительную часть времени вместе по тем или иным причинам.

И последний вопрос: «знаю ли я что такое любовь»? Разумеется. Будучи избранным для контакта с вашей цивилизацией, я слился с этим телом, стал настолько человеком, насколько это только возможно для такого существа каким являюсь я. Мне пришлось перестроить сам ход своих мыслей, чтобы мыслить схожим образом с вами. Поэтому понятие любви в человеческом его понимании, мне вполне доступно. По крайней мере пока я нахожусь здесь и в этом теле.

Кажется «чужой» сказал нечто не то или добавил много отсебятины - Нил Полански выглядел слегка удивлённым его словами. Если, конечно, по-прежнему предполагать, что шоу подстроено, пришельца играет нанятый актёр, а сам господин президент затеял грандиозную мистификацию.

Ведь не может быть так, чтобы пролетевшие полгалактики пришельцы серьёзно собирались подарить технологии местным аборигенам, а то и вмешиваться в конфликт на стороне Луны.

По человеческим представлениям пришельцы могут быть мудрые и добрые, словно сказочные эльфы. Они научат людей жить в мире и процветании. Или же, напротив, могут быть бессмысленно злобные, чем-то вроде вселенского зла, с которым невозможно договориться – ордой космических тараканов, пожирающих одну планету за другой. Эти образы не раз обыгрывались в фантастических книгах и фильмах.

Но вот то, что чужие полезут в политику. Что окажут поддержку одной части человечества против другой его части - это было странно. Слишком… по-человечески что ли. Прибывшие из космических далей, обладающие невероятными технологиями, пришельцы и вдруг оказывается, что они не герои, не злодеи, а… интриганы?

Но зачем, зачем чужим лезть в дурно воняющее болото человеческой политики? У цивилизации сумевшей долететь от звезды до звезды нет возможности уничтожить наглых аборигенов или силой навязать им свою волю? Три раза «ха». Так зачем и для чего они собираются помогать Луне в её конфликте с большой землёй?

Если это всё, конечно, не грандиозная мистификация призванная поднять боевой дух лунаров и посеять сомнения среди землян.

Тогда ещё я не знал ответы на эти вопросы. Как и пять, с лишним, миллионов лунар. Как девять миллиардов землян. Как сотня тысяч прячущихся и ведущих партизанскую войну в поясе астероидов шахтёров. Как почти десять тысяч «марсиан» - учёных и специалистов занятых исследованием красной планеты в попытке закрепиться на ней и создать форпост. Об этих бедолагах, в текущей ситуации, все разом позабыли, и они сами сидели на Марсе тихо, как мыши, мечтая об одном – как можно дольше не привлекать внимание хлебнувшей свободы сверх всякой меры и разбушевавшейся Луны.

И всё человечество, быть может за совсем уж малы исключением, гадало: правда ли показанное Нилом Полански в прямом эфире или нет. Действительно ли этот пройдоха сумел договориться с чужими или лишь хочет, чтобы все остальные так думали?

Тем временем произошла ещё одна запомнившаяся мне история. В детском саду у Арктура намечался исторический утренник. Дети должны прийти в костюмах и рассказать про своих предков, как минимум про пап и мам, как максимум о прадедушках и прабабушках. Имелись в виду, разумеется, только предки-лунары, это был исторический праздник, но только лишь истории лунной колонизации и освоения.

Как профессиональный историк, жена расстаралась. Она сшила полную копию формы старшего техника какую носил её собственный дед, только маленькую. Я помог собрать шлем с открывающимся и закрывающимся забралом из прозрачного пластика, а ещё крохотный скафандр умел светиться в темноте, мигать и менять цвета попадая в такт внешней музыки. Арктур старательно заучил довольно длинное стихотворение о луне и вызубрил несколько фраз, сказанных первыми колонистами и, к нашему времени, ставшими общеизвестными и нарицательными.

Доходило до забавного. Так я заглядываю в холодильник, а сын повторяет, пытаясь крепко запомнить: -Эти ледяные просторы станут нашим домом!

Собираюсь принять душ, закрываюсь в душевой кабинет. Арктур зубрит: -Вода суть жизнь. Мы должны беречь каждую её каплю пока не заработают опреснительные сооружения.

Играя в кубики, ставя их один на другой, Арктур терпеливо бормочет: -Здесь мы заложим новый город. Город нашей мечты.

И, наконец, сакраментальное «Во имя прогресса и всех людей. Мы летим на Луну!» звучало тут и там у нас дома настолько часто, что я уже и сам принялся приговаривать «Во имя прогресса и всех людей. Иду пить чай!» или «Во имя прогресса и всех людей. Кто разбросал здесь игрушки?».

Простите за подробности, но даже как-то в постели с женой, в самый ответственный момент, Оксана жарко прошептала мне на ушко «Во имя прогресса и всех людей». Стоит ли уточнять что после этой её выходки у нас уже ничего не получилось? И я и она хохотали как бешенные, зажимая друг другу рты ладонями, чтобы не разбудить Екатерину и только недавно уснувшего Арктура, утомлённого интенсивной подготовкой к празднику в детском саду.

Определённо, мой Арктур просто обязан занять первые места и в конкурсе костюмов и в конкурсе на знание истории лунной колонизации.

-Нам пора выходить -поторопила Оксана.

-Смотри как красиво получилось, -сказал я прикрепив красный значок на грудь Арктуру уже одетому в уменьшенную копию формы старшего техника полувековой давности.

-Что это?

-Значок октябрёнка.

-Что?

-Помнишь я тебе рассказывал, что у нас в семье, ещё со времён распада Советского Союза передаётся этот значок? Вроде как на удачу, -я даже немного обиделся потому, что это была одна из немногих традиций моей семьи, пожалуй, её единственная традиция. И, разумеется, я не раз рассказывал о ней Оксане. Она просто забыла.

-Точно, -протянула она и непонятно толи и правда вспомнила, толи решила мне подыграть. -А кто такие октябрята?

-Это те, кто ещё не дорос по возрасту чтобы стать пионером, -ответил я.

Послав Екатерину принести из комнаты забытый шлем от костюма Арктура, жена сказала: -Последний вопрос: как связаны октябрята и колонизаторы луны?

-Никак, -признал я. -Но посмотри, как хорошо значок смотрится. Тебе нравится, Арктур?

-Нравится, -согласился малыш, крутя в пальцах пятиконечную красную звезду.

-Вот, -сказал я. -Пусть остаётся. Вы там, с этим значком, вообще всех порвёте.

-Ладно, пойдём уже, -согласилась жена.