— Оглох, что ли? — Слизень протянул длинную ложноножку, которая вывернулась раструбом возле человека и взвыла, как репродуктор: — Эй!!! Перстень отдай!!!

Павел отшатнулся, потер ухо.

— А зачем он вам?

— Я тебя разве спрашиваю, зачем тебе девка? — даже обиделся слизень Мельеин. — Вот привязался… Договорились? Договорились. Меняемся.

— Нет, мне важно знать, что у меня на пальце. Иначе нечестно.

Павел сел на землю и прижал к ней перстень. Пусть только кинутся — не успеют… Во всяком случае, хотелось верить, что не успеют.

— Эй, позовите Решето и Глину!

Дверь в стоящей прямо посреди леса избе отворилась будто сама собой. Время шло, но никто не появлялся.

— Галя! — вдруг догадался позвать Павел. — Галька, это ты?!

— Я, Пашка… А это — ты? — Девушка откинула с глаз растрепанные волосы, присмотрелась. — Вроде ты… А как ты сюда попал?

— Сам не знаю толком. А ты?

— Ну… Мы от хозов убегали, вот теперь здесь. Жили-то недалеко, там, за ручьем. А еще меня хозы убили в нашем мире. Я там теперь мертвая… — Галя не удержалась и расплакалась. — Я теперь навсегда тут, с этими уродами! Белка и Максимович говорят, что прыгать по планам я никогда не научусь, если хозой была!

Из избы наконец появился тяжело ступающий, полный, голый человек. Сперва Павлу бросилось в глаза всякое отсутствие половых признаков, если, конечно, не считать грубых черт лица. И лишь потом он понял, что человек будто слеплен из глины.

— Голем! — выкрикнул Павел от неожиданности.

— Знакомы? — удивился Мельеин. — Нет? А, образованный… Зови его Глина.

— Зови меня Глина, — повторил басом глиняный человек. — А ты — друг двух балбесов, что у нас в избе сидят? Это правильно, что ты пришел.

В дверях показался Максимович, помахал рукой.

— Привет! Кажется, первый раз не на фотографии меня видишь?

— Привет… — Павел ошалел от неожиданности, но тут же сообразил: где же еще и быть бродникам, как не с Галей? — И Белка здесь?

— Чай пьет. — Максимович вслед за Глиной спустился по скрипучим ступеням и присел рядом. — Белка не любит спешить, когда чай пьет. Ну что, не отдал пока Истинную Руну? Это правильно. Она дороже стоит.

— Дороже девки? — обиделся Мельеин. — Иди ты! Смотри, какая красавица! Ее только помыть надо, переодеть, ну, может, пластику носа сделать… Пустяки. А вот если я ей нос, скажем, оторву? Откажешься, или за безносую перстенек отдашь? Безносую-то жальче!

Ложноножка потянулась к девушке, но Галя обеими руками схватила себя за нос.

— Договорись с ними, а, Пашка! — прогундосила она. — Страшно!

— Подожди, Галочка, — попросил Максимович. — В общем, так. Мельеин, перстень у нас. И требовать за него мы можем очень много, потому что Руна сейчас — самое дорогое в этом мире.

— Это почему же? — вступил в разговор Глина. — Железка с рисунком. Ну прыгать помогает. Так помогает-то не всем… Я таких знаешь, сколько могу наделать в своей кузне?

— Таких — не наделаешь, работа атлантов! — отрезал Максимович. — Я же говорил уже, что кое-что понимаю. Но не все. Итак, сначала мы хотим узнать, сколько стоит наш товар, а потом уже назовем цену.

— Глина, ты зачем этого очкарика привел? — Мельеин, судя по тону, обижался все сильнее. — Давай я девку начну рвать — сами все отдадут.

— А вдруг не отдадут? — Глина, тяжело ступая, встал рядом с Максимовичем. — Я, честно говоря, вообще не хочу перстень брать. Я думаю, надо оставить Руну ему. — Глиняная рука указала на Павла. — Он сам сделает, что нужно.

— Почему?

— А куда ему деваться? Тем более девка. Решето! Ты что думаешь?

Павел и не заметил, в какой момент неподалеку появился странный пень с глазом в дупле.

— Согласен с тобой. Девка что, девка мелочь. Но на нашей стороне весов. Отпускай ее, Зинаид.

Издав леденящий душу вопль голодного вампира, Зинаид разжал когти. Старшие переглянулись, и двое подскочивших леших уволокли бестактное существо в лес. Освободившись, Галя нерешительно двинулась к друзьям. Потом, спохватившись, описала длинный полукруг, стараясь не приближаться к опасному слизню.

— Может, вы и правы, — признал Мельеин. — Только надежнее, когда перстенек у нас. А тогда уж можно его кому-то и вручить.

— Кому, например? — тут же заинтересовался Максимович.

— Да вот ему и вручить. Вещица-то для людей сделана… — признал слизень. — Нам она без надобности, сама по себе. Но есть ведь дело. Общее дело.

— Какие у нас могут быть общие дела с уважаемым Ведомством Тьмы? — Напившийся наконец чаю Белка Чуй спрыгнул с крыльца и, пошаркивая каблуками, приблизился к товарищам. — Здорово, Пашка! Что ж ты меня не дождался?

— Так уж вышло, извини… — Галя наконец добралась до Павла и они обнялись. — У вас все в порядке?

— Да как тебе сказать… Мы вроде как в плену у темных. Не называй их Нечистью, они не любят.

— Пустяки, можно без формальностей! — добродушно пробасил Глина. — А теперь к делу. Твои друзья, Павел, уже заметили, что планы путаются. Прыгать бродникам все труднее. Это из-за хозов: они заигрались в свои отражения и теперь весь наш мир меняется. Все может кончиться очень плохо, человечек. Вы просто погибнете.

— А вы? — встрял Максимович.

— Мы — другое дело… Мы бессмертны. Но и нам некоторые вещи не нравятся. Например, сокращение запасов пищи. Если люди погибнут, так и будет. Мы не хотим. — Глиняный человек обернулся к пню. — Верно я излагаю?

— Приблизительно, — согласился Решето. — Бухаил бы лучше сказал, но уж ладно, Глина, не будем его ждать. Давай, человек, спасай свой мир.

— Это как же? — за Павла поинтересовался Максимович, пока его друг обнимался с освобожденной девушкой. — И при чем тут Истинная Руна?

Старший темных замолчали. Они не смотрели друг на друга, но явно переговаривались.

«Соврут, — понял Максимович. — А мы все равно в плену. Сейчас бы рассмотреть ситуацию как следует, ведь планы смешиваются… Только и наблюдай! А я сижу в лесу. И слушаю вранье. Им что-то надо от Павла. И наверняка заложников оставят. И конечно, в заложниках буду я… Надо бы поторопиться, пока речь об этом не зашла».

— Знаете что, — предложил он. — Мне кажется, я тут лишний. У меня дела кое-какие… Ну и вообще неудобно получается: мы все у вас в лапах. Давайте-ка я уйду за ручей. Белка узнает, что я в безопасности, и положение сторон немного уравняется.

— Каким боком уравняется? — не понял Белка, едва не выронивший трубку.

— И девушку, кстати, я тоже лучше уведу с собой. А то вы ее вроде освободили, а вроде и нет… Да, Павел?

Павел уставился на Максимовича, хлопая глазами. Как-то он не был готов к такому повороту. С другой стороны, увести Галю в безопасное место — это правильно.

— Я не хочу! — Девушка еще сильнее вцепилась в него. — Павлик, я останусь!

— Кроме того, там хозы, — напомнил вредный Мельеин. — Сам знаешь. Их много, они прочесывают территорию, в пределах Границ Власти и даже за ними. Схватят твою девку — еще хуже все обернется. Гораздо хуже!

— На то и я, — напомнил упрямый Максимович, по привычке протирая очки. — Я позабочусь, спрячу. Есть методы.

— Не ври, водолаз! — подкатился к нему слизень.

Белка подскочил, оказался между ними.

— Он не врет! Максимович сумеет! Соглашайся, Пашка. Это — наше первое условие.

Может, Павел бы еще и подумал, но Галя мешала ему сосредоточиться.

— Да, это наше первое условие.

Глиняный человек подошел, и слизень Мельеин отполз в сторону.

— Хорошо. А пока они идут, мы расскажем тебе, что происходит. Ты тогда сам поймешь, что надо делать. И вот еще: может, и Белку твою отправим с ними? Зачем он нужен?

— А вот этого не получится! — обиделся бродник. — Я в этом мире не чужой!

— Белка останется, — решил Павел.

— Ладно, — спокойно согласился Глина. — Только поверь: он не нужен. Он тебе чужой. Почему — расскажу. Что стоишь, четырехглазый? Хватай девку и уходи.

Прошло несколько минут, прежде чем Галю удалось оторвать от Павла и уговорить все же отправиться с Максимовичем. Когда они скрылись между елей, все трое Старших устроились напротив людей.