Решето открыл глаз, скептически осмотрел Белку сверху донизу.

— И давно у вас так говорится? — спросил он, сделав ударение на «у вас».

— Какая разница? Ну не посреди леса же нам торчать? — Бродник обернулся к приятелю. — Вон, у друга моего от усталости совсем мозги отключились, молчит. А ведь это величайший ум! Он первым заметил, что Петли Реальности стягиваются. Первым сосчитал, где они стянутся.

— Ну так уж и первый… — усомнился Решето. — Ладно, будь по-твоему.

Неподалеку послышался треск, закачались верхушки деревьев. Что-то большое продиралось через лес. Когда Галя увидела избу на курьих ножках, то почти не удивилась.

— Располагайтесь, — пригласил Решето и снова закрыл глаз.

Ийермуск придерживал дверь, когда Гриша заносил пакеты в подъезд. Это оказалось единственной оказанной сириусянином помощью. Нести пиво, колбасу, хлеб и прочие немудреные продукты первой необходимости семипалечник категорически отказался, мотивировав очень просто: «А пошел ты!» Сопутствовал Ийермуск программисту-надомнику лишь ради первичной разведки местности. Нулевой план ему скорее понравился: в меру загаженная окружающая среда, обилие продуктов в магазинах и отсутствие прикрывающей их артиллерии. Похоже, тут совершенно не готовились к вторжению с Сириуса… Странно — целая армия пыталась сюда прорваться с первого плана, а аборигенов даже не предупредили. Вот что значит начинать войну без объявления — всегда можно еще раз попробовать, если сразу не получится. Коварство вещь благая, Императором и Семьей весьма одобряемая.

— Блин! — Гриша едва не выронил пакет с пивом на лестнице, когда сверху сбежала всклокоченная девица. — Глаза-то есть?!

— Вякни еще, и у тебя глаз не будет, чмо!

Алла не оборачиваясь подбежала к распахнувшейся ей навстречу двери спецквартиры хозов Северо-Западного плацдарма и исчезла. Громко хлопнула дверь. Ийермуск, стоявший рядом, видел, что навстречу Алле никто не вышел.

— Автоматическая дверь! — сообщил он Грише. — Тут что располагается?

— Что надо, то и располагается… — проворчал поднимающийся Гриша. — «Гадальный салон госпожи Мананы». Только вывески что-то нет. Соседи, наверное, содрали. И правильно сделали: шляются вечно бабы заплаканные… Ты идешь, сверхсущество сверхленивое?

— Твой сарказм даже не смешон.

Семипалечник поднялся по лестнице и надавил на кнопку дверного звонка. Естественно, никто не открыл. Приди гости чуть раньше, им пришлось бы встретиться с Аллой, оставленной в Гришиной квартире подозрительным Войцеховским. Но у хозы появились срочные дела этажом ниже.

— Пашка в туалете, что ли, застрял? — нервничал Гриша. — Я тоже хочу. Слушай, не стой столбом, не на Сириусе! Звони еще, потом подотрется.

Сириусянин вовсе не стоял столбом: он уже выудил из пакета упаковку сырокопченой колбасы и внимательно ее рассматривал.

— Ты уверен, что это можно есть без вреда для здоровья?

— Звони, я тебя прошу! — У хозяина квартиры обе руки были заняты. — Неприлично в моем возрасте в штаны писать!

— Странные у вас представления о приличиях, — удрученно покачал головой семипалечник, но все же позвонил еще раз. — Жить и позорить собой Вселенную — можно, а в штаны писать нельзя. Можно подумать, что ваши штаны — нечто особенное! А если бы тебе Император приказал не писать, что бы ты делал?

— Наклал бы еще, прямо на твоего Императора! — почти закричал ожесточенно перетаптывающийся программист-надомник. — Звони опять!

— Надоело.

Сириусянин достал кортик, который у него так и забыли изъять, и Гриша на мгновение пожалел, что собирался накласть на Императора. Но Ийермуску было не до церемоний — он услышал внизу какие-то голоса, а дверь в подъезде не хлопала. Значит, кто-то вышел из странной квартиры с автоматической дверью… Установив кортик на минимальный радиус действия, сириусянин быстро расплавил язычок замка и первым проскользнул в квартиру.

— Тише… Входи…

Гриша даже не стал ругаться — просто ввалился в дверь, уронил пакеты на пол и поскакал к туалету. Там, кстати сказать, Павла не обнаружилось, и, слегка стабилизировав процесс мочеиспускания, Гриша заволновался.

— Уважаемый представитель расы семипалечников! А где наш приятель?

— Тише! — настойчиво попросил Ийермуск, заглядывая в незапертый туалет. — Вот как вы это делаете… Какая гадость. Земля должна быть уничтожена. Павла в квартире нет, и я очень советую тебе не орать. Что-то сильно не в порядке. Неспроста на косяке двери человеческая кровь.

— Где?.. — Гриша впервые об этом услышал. — Ага… А воду спускать можно?

— Ни в коем случае! — приказал Ийермуск и кортиком поманил землянина. — Идем перекусим и посовещаемся. Только ради Сириуса, застегнись! Меня стошнит.

С совещанием сириусянин не спешил, да и Гриша не настаивал — уж очень оба проголодались. Утолив первый голод, землянин хотел было начать разговор, но Ийермуск продолжал жрать с потрясающей скоростью. Пришлось и его напарнику постараться успеть съесть еще хоть немного.

— Ну уж это — точно отрава, — сказал, наконец, семипалечник, осушив третью банку пива. — Мне уже нехорошо. Впрочем, могучий организм кадрового имперского офицера и не такое фильтровал. Итак… Да прекрати же жевать!

— Я не могу глотать не жуя! — возмутился Гриша. — Я не семипалечник!

— И это даже не главная твоя проблема, недосущество. Итак… Павел дезертировал, унеся с собой перстень Истинной Руны. Таким образом, я не могу попасть на летающую тарелку. Таким образом, я здесь, в Москве нулевого плана, и никуда деться не могу.

— Почему это «нулевого плана»?

— Не время разбираться. Итак, что еще… — Сириусянин рассеянно подобрал со стола крошки. — Еще внизу что-то странное. Я думаю, это хозы. Вероятно, они были и здесь. Вероятно, Павел у них. Тогда у них и перстень. Что из этого следует?

— Не знаю, — признал Гриша.

— Тогда какой от тебя толк?! Все приходится решать самому… — Ийермуск в задумчивости отбил на столешнице рукоятью кортика какой-то имперский марш. — Я должен заслужить прощение Императора. То есть совершить подвиг. Хорошо бы с летальным исходом, но у меня только один подчиненный… Григорий, нам нужны рекруты.

— Кому это «нам»? — Программист закурил и по-турецки уселся на табурете. — Императору? Меня это не касается.

Ийермуск изумленно уставился на Гришу. Тот успел выкурить половину сигареты, пока сириусянин очнулся.

— Ты же был на Сириусе, недосущество! Ты же видел настоящую жизнь! Неужели не хочется получить условно-досрочное гражданство? Ты настолько туп?

— Зачем мне гражданство Сириуса? Мне вот здесь гораздо лучше, на родной планете.

— Кретин! Здесь — ничего нет, все это не настоящая жизнь! А Сириус — настоящий. Единственный настоящий. Мало того, если я правильно понимаю, что такое Истинная Руна, и ненастоящего-то скоро будет гораздо меньше… Мягко говоря. Так сложно понять?

— Что тут понимать? Сириус — самое глупое место, которое я видел! — Гриша аккуратно раздавил окурок, представляя себе далекий мир.

— И ты готов от этого отказаться? Разве я не говорил, что настоящая реальность глупа, чем и отличается от всех своих подобий? С кем я тут спорю… — Ийермуск вздохнул, спрятал кортик и поднялся. — Прощай, недосущество. Пойду лучше сотрудничать с хозами. Император простит, если в итоге я принесу их головы.

Гриша, который закурил было еще одну сигарету, уставился в спину уходящего сириусянина. Он оставался совсем один в этом странном мире, то ли настоящем, то ли виртуальном… Совсем один.

— Подожди! Ладно, я буду сотрудничать, если тебе так нужны эти дурацкие игры!

— Значит, я твой командир! — тут же крутанулся на каблуках Ийермуск. — Слава Императору!

— Сириус навсегда… — проворчал кое-чему наученный на Сириусе Гриша.

— Встать!

Гриша встал.

— Слава Императору!!

— Сириус навсегда!!! Ты же просил не шуметь?

— Иногда это не важно. Тем более что по зрелым размышлениям, я убедился, что ты имеем дело с хозами, а тут уж шуми не шуми… На все воля Императора. Тем не менее мы немедленно покидаем плацдарм и отправляемся за рекрутами. Собери все необходимое.