— Неинтересно? А если тебя тут застукают? В зоопарк свезут.

— Нет, это Петербург-1. Тут нас знают и уважают… Чуть за город — и наша власть начинается.

— Ну да, отключили электричество — и расплодилась нечисть, — сплюнул Ник-Ник.

Гном только засмеялся. Вскоре показалось человеческое жилье. Деревенька выглядела брошенной, и только в ближнем к дороге доме из трубы вился дымок.

— Корчма, — пояснил Агши. — Терпим этого человечка и семью его, а уж он старается…

— Вот морозы пойдут, из городов народ так и брызнет во все стороны. Жрать-то особо нечего стало.

— А что ж раньше не брызнули? Нашел время: зимой в лесу корм искать! Народец бы и летом пошел, да не уйдешь в эту сторону далеко: тут мы ждем. Хотя идут понемногу, вот через эту корчму и идут. С весны исправно корм получаем, на то и корчма, верно?

Ник-Ник опять сплюнул. За своими заботами он не слишком следил за развитием ситуации на этом плане. Хотя действительно странно — заводы понемногу вставали уже год, но первую зиму как-то прожили. А почему летом не разбежались горожане — кто их поймет, людишек… Вроде как диктатура тут экологическая. Хозам это все равно.

Корчмы Ник-Ник не помнил и только теперь сообразил, что пришел сюда другой дорогой. Вот что значит оказаться за Границами Власти, потерять магические способности… Действительно, беспомощнее любого человечка. Хоз вспомнил обидные слова Бухаила и поморщился: там, на верхнем для себя плане, приходилось бегать с мелкими поручениями у «старших товарищей», ждать случая отличиться. Но пока все складывалось наоборот: позарившись на обещания Александры, Ник-Ник связался с этой московской сучкой, думал легко ее обхитрить и выйти перед своими героем. Как бы не так — Александра оказалась слишком глупой, и сама спалилась, и Ник-Ника едва не погубила. Теперь, даже отыскав этого чертова бродника для Феропонта, Ник-Ник в лучшем случае заслужит прощение. А хотел — дорогу к зеркалу на еще один план, на седьмой. Еще одна жизнь, полная могущества. Правда там, выше, пришлось бы начинать все сначала…

— Зайдем? — предложил Агши, когда они поравнялись с корчмой. — Ты вроде едва ноги волочишь, а вес-то немалый.

— Нет, мне в город.

Добраться бы до Границ Власти… Там через мгновение Ник-Ник снова станет бодр и свеж, исчезнут мозоли на ногах, в животе перестанет урчать. Осталось совсем немного.

— Смотри, сегодня целая семья! — хихикнул гном.

У корчмы играли дети, два мальчика и девочка, чуть в стороне стояла городского вида бабуля и подозрительно поглядывала на путников. И правда: один огромный, волосатый, в рваном черном плаще, цепях да перстнях, а второй тщедушный, крохотный, одет неброско и бедно.

— Корчмарь их подкормит и дорожку покажет. А там уж встретят.

— Почему не здесь?

— Потому что слухами земля полнится. Откуда берутся — не поймешь, а только пройдет о корчме дурная слава, и не будет путников. А пока тут чисто. Вот дальше по дороге этих беглецов ждут с нетерпением… Ник-Ник, я тебя спросить хочу. Как ты будешь бродника искать?

— Я?.. Нет, это ты должен найти бродника, а я тебе помогу, чем смогу. Вот когда придет пора всерьез за него взяться, тут уж посторонись, дальше я сам.

— Ты сам? — почему-то усомнился Агши. — Ладненько, хорошенечко. Что ж, значит, я буду искать… Подскажи хоть, где.

— Из России уйти не должен, — предположил Ник-Ник. — Смысл? Тут места хватит спрятаться. Но в Москве и Питере искать не стоит, видные города, много хозов. А от хозов он будет бежать во всю прыть… Подозреваю, что и с ванами у него нет желания встречаться. На высокие планы не пойдет — там тесно, заметят. Ну вот, значит, на нижних планах в России, подальше от больших городов и надо искать.

— Ясненько. Но это простые мысли, Ник-Ник. Впрочем, чего еще от хоза ждать?.. Вот твоя Граница.

Гном уверенно показал на сухое дерево. Ник-Ник, едва сдерживая волнение, запихнул в рот окурок сигары и прикурил дрожащими руками. Неужели дошли? Он и не думал, что это так тяжело: стать беспомощным на день и ночь. Миновав дерево, хоз попробовал залатать плащ. Тело, живущее на втором плане, совершило несколько пассов — и планом ниже сами собой затянулись прорехи на одежде.

— Наконец-то! — зарычал Ник-Ник, пританцовывая на месте от нетерпения. — Еще… Еще…

Агши за его спиной от души потешался. Людишки остаются людишками… Будь ты хоть тысячу раз маг, а сути своей не изменишь. Хочется власти над собой, над миром, хотя бы иллюзии этой власти.

— Все… — наконец обернулся к нему довольный, свежий Ник-Ник. — Пиво будешь?

— Зачем же мне отказываться?

И Ник-Ник тут же сотворил из воздуха целый ящик зеленых бутылочек из какой-то заграницы — в языках гном был не силен. Отчаянно пыхтя сигарой, хоз принялся заливать в себя пиво, но и Агши не слишком отставал: его родня и безо всякого волшебства отличалась прожорливостью.

— Сработаемся! — рыгнул Ник-Ник десяток минут спустя, когда ящик опустел. — Ну, теперь командуй: куда тебя?

— К Архиву, — скромно попросил Агши, утирая губы.

— Куда?! Это еще зачем?

— Сам сказал: мне искать. Старшие с Темной стороны посмотрят, а я — с вашей.

Пожав плечами, Ник-Ник перенес гнома к петербуржскому входу в Архив. В довольно мерзкой пивной шумела не угомонившаяся за ночь компания, но когда массивный Ник-Ник, словно черный авианосец, проплыл мимо их стола, стало тише. Дежурный ван в образе уборщицы усердно размазывал грязь по полу.

— Цель вашего прибытия в Архив? — спросил служитель, разгибаясь.

Ник-Ник выразительно посмотрел вниз, на гнома. Агши, оторвавшись от созерцания стойки, повернулся к вану.

— Я слуга Тьмы. Я пришел задать вопросы.

— Архив не отвечает на вопросы несуществующих.

Хоз едва не подавился окурком: он впервые присутствовал при разговоре вана с темным. Надо же: несуществующие! А кто тогда так расплодился на этом плане, что за город людишки и нос высунуть боятся?

— Чтобы получить ответы, я привел с собой хоза.

Ник-Ник только крякнул. Ван молчал — видимо, совещался со своими. Насколько понимал Ник-Ник, об этих бесполых нелюдях никто толком ничего не знал.

— Несуществующий может войти с тобой, — сообщил наконец ван, глядя только на Ник-Ника. — Он не имеет права отходить от тебя. В случае угрозы Архиву ты умрешь.

— Э… Да-да, конечно, — только и выдавил из себя хоз.

Уборщица отставила швабру и распахнула дверь в подсобку. Несколько ступеней, полутемный коридор — и вот уже Ник-Ник и Агши стоят в зале, не имеющем ни стен, ни потолка. Вокруг простирался бесконечный лабиринт шкафчиков с множеством ящиков, на которых не имелось никаких пометок.

— Вот, Агши. Спрашивай. Только наш Белка Чуй — незарегистрированный бродник, в Архиве о нем ничего быть не должно.

— Тут обо всех есть. Проси его биографию.

— А с какой стати ваны нам ее дадут? — Ник-Ник даже отвернулся от ожидающего служителя.

— Попытка не пытка, — пожал плечами Агши. — Может, им самим будет интересно. Бухаил думает, что будет.

«А что по этому поводу скажет мой шеф Феропонт?» — мысленно вздохнул Ник-Ник, но не уходить же из Архива ни с чем.

С подчиненными легко: взял да и приказал прийти в себя. Биорг не может ослушаться приказа, так что теперь у Коли и Кости головы не болят. А как быть кель-фатх-шуршуру? Старшего по званию рядом нет.

— Где вы взяли эту дрянь? — спросил Миша, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу.

Голос гудел, как колокол в пустом концертном зале. Биорги, однако, не подпрыгнули и не зажали уши, а лишь пожали плечами.

— Что смогли, командир, то и достали.

«Значит, это у меня внутри такой звон», — сделал вывод Миша.

Он попробовал вылечить нежелательный эффект постукиванием по левому виску, но при этом отпустил батарею и дощатый пол предательски прыгнул на него сзади.

— Ох… — сказал Миша.

— Я бы сбегал, — намекнул Николай, потирая порядочное пузо — как-никак по биологическому возрасту он был старшим. — Только в карманах голяк.