— Хурма! — прокомментировал Джабба. — Никогда такого не было и вот опять!

В то же время на голове единорога появился кто-то из его экипажа.

— Все живы?! — крикнул им Белый.

— Вроде! — ответили ему. — Но теперь без нас.

Мы двинулись дальше. Несмотря на происшествие, настроение у нас оставалось приподнятым. Мы давно застоялись, неся свою караульную службу. А тут — экшен! С известной долей экстрима, разумеется. Но в то же время серьёзного сопротивления мы не ожидали, полагаясь на сведения разведки. И оставленный противником блокпост только укрепил нашу уверенность.

Второе препятствие по пути в городок было совсем иного рода. Дорогу впереди нас неожиданно перегородила толпа мирных жителей, видимо привлечённых взрывом. Самые разнообразные: заспанные мужики в трениках, бабки и тётки базарного вида. Все они выстроились плотной толпой и начали орать, чтобы мы никуда не ехали, а возвращались к себе домой.

— У нас приказ! — кричал им командир. — Прочь с дороги!

И его телега угрожающе рычала и дёргалась вперёд. Но отскочившие было люди, опять смыкали свой строй. Женщины стучали по железным бокам телег и кричали:

— Вас сюда никто не звал! Без вас разберёмся!

Пожилые были мягче и уговаривали:

— Сыночки, едьте домой. Тут одни мирные. Не начинайте войну.

— Брысь отсюда! — не выдержал Белый и выпустил несколько стрел поверх голов.

Испугавшиеся люди инстинктивно присели и заголосили с новой силой:

— Стреляй, стреляй гад! Фашист! Стреляй по мирным! Мы без оружия!

Некоторые уже вертели палантиры в руках, пытаясь запечатлеть происходящее.

— Кончай базар! — гаркнул Белый и выпустил несколько стрел под ноги протестующим.

Одновременно головная телега двинулась вперёд медленно, но решительно.

Кто-то заголосил, кто-то начала материться. Но толпа поддалась, чуть-чуть расступилась. Пусть и с задержкой, но мы продолжили своё наступление.

Я заметил, что в городе, в котором идут боевые действия, сразу становится грязно, как на стройке. Ветер носит кульки и обрывки бумаги, обочины замусорены каким-то пластиком, кругом кирпичное крошево, осколки бетона и битое стекло. Местами валяются отстрелянные стрелы. У некоторых домов выбиты окна, а стены покрыты чёрными следами от пожара. И ты идёшь по этому мусору, а он скрипит у тебя под ногами, будто дорога, усеянная мертвыми насекомыми. Например, мухами.

Не сказать, чтобы посёлок городского типа, куда мы вступили, на тот момент как-то существенно пострадал от войны. Да, всё вышеперечисленное присутствовало. Но не в таком уж большом количестве. В остальном казалось, что идёт вполне мирная жизнь. Только улицы чересчур пустынны. Но не так, чтобы совсем не было прохожих.

Белый приказал нескольким бойцам залезть на крышу многоэтажки и оглядеть окрестности. Так у подъезда их встретили сидящие на лавочке старушки. Кажется, они бы караулили тут вне зависимости от обстоятельств. Вырасти за их спинами облако ядерного гриба ярче тысячи солнц, они бы и тогда не покинули свой пост, а продолжили винить во всём наркоманов и проституток. В нашем случае они накинулись на эту группу бойцов, примерно в тех же выражениях, что давешние мирные жители, обвиняя их в том, что они сейчас залезут на крышу, засветятся там, а потом из-за этого дом попадёт под обстрел. Всё это попало в палантир, когда Кача начал вести пафосную прямую трансляцию о том, как он в составе ВСУ освобождает город.

После произведённой, несмотря на протесты местных жителей, рекогносцировки местности, мы отправились дальше по направлению к центру города. И по приказу командира остановились на небольшой площади напротив стеклянных дверей местного супермаркета. Двери эти были закрыты, и возле них собралась небольшая толпа из желающих приобрести продукты. Люди не знали, что делать.

Перед нами все расступились. Впрочем, глядя на нас не столько со страхом, сколько с любопытством. Белый достал из кузова одной из телег железный ломик, спокойно подошёл к стеклянным дверям и раздвинул створки с помощью этого нехитрого инструмента. Мы помогли. В волшебном механизме что-то хрустнуло, клацнуло, и двери застыли в открытом состоянии. Для надёжности мы подперли их какими-то баками и тяжёлой урной для мусора. Чтобы нам никто не мешал, несколько бойцов недвусмысленно глядя на мирных жителей и поигрывая самострелами, остались снаружи. А мы зашли внутрь, где не было ни одного работника.

— Берите всё, что нужно, — скомандовал Белый. — Особенно консервы, если они ещё есть. Еду быстрого приготовления, свечи, батарейки. Но лишнего не тащите.

— Чипсы! Я хочу чипсы! — обрадовался Наг. — Так соскучился за чипсами!

Простим ему простонародное выражение, когда вместо “по” ставится “за”. Это — урук-хаизм.

— И пива возьмём, — поддержал друга гном.

— И пива, — разрешил Белый, но лучше в пластике.

Когда мы вышли со множеством нагруженных доверху тележек, толпа стала ещё больше. Люди настороженно следили за нашими действиями. Когда корзины с добром проехали сквозь народ и оказались возле наших повозок, Белый отошёл в сторону от входа и, обращаясь к людям, с улыбкой скомандовал:

— Берите, что хотите! Это вам гуманитарная помощь. Милости просим!

После чего толпа неудержимым потоком ринулась вглубь супермаркета.

— Ладно, хватит баловаться, — сказал Белый. — Двигаем в центр к администрации.

И мы двинули.

На некотором расстоянии до пункта назначения Белый приказал спешиться. Мы вылезли из кузовов. Повозки медленно двинулись по улице, а мы жались к их бокам, водя по сторонам головами и прицелами самострелов.

Тут у основания стены дома напротив расцвел огненный цветок. Бахнуло. О железную броню телеги ударило несколько стрел. Ещё несколько оставили оспины на облицованной плиткой стене. Инстинктивно, мы с грудились в одну кучу.

— Куда?! Куда?! — заорал Белый. — В рассыпную! Не стойте, как бараны, все вместе. Накроет одним фаерболом!

Мы честно думали подчиниться, но страх мешал соображать. А приказ командира противоречил животной логике.

— Назад! Назад! — кричал командир.

И повозки начали сдавать задним ходом. Тут первую из них буквально отшвырнуло невидимой силой. Не было даже огня. Просто, смятая и раскуроченная, она застыла на обочине. Мы же не заметили, как оказались внутри ближайшего здания. Кажется, это был магазин или что-то в этом роде. Раздались звуки, похожие на далекие сухие щелчки, и несколько больших стрел от скорпиона воткнулись в броню следующей телеги. Хорошо, что водитель предварительно бросил своё транспортное средство и присоединился к нам.

— Что это?! — заорал в самое ухо Белому Кача.

Предварительно выключив свой палантир.

— Война! — ответил ему командир.

— Но тут никого не должно уже быть!

— Что-то пошло не так, — рассмеялся Белый. — Хурма и маракуйя!

Раздался лязг и скрежет. В конце улицы показался циклоп. Мы видели его, выглядывая из-за какой-то колонны. Бах! Глаз монстра полыхнул. И стена дома в другой конце улицы брызнула осколками. Мы хотели бежать дальше, но по улице уже летели вражеские стрелы. Опять отступили в здание.

— Твою мать! — выругался Белый без всяких овощей и фруктов. — Посмотри, что у меня там!

И повернулся ко мне боком, по которому уже текла кровь.

— Жжёт! — пожаловался он. Хотя вёл себя при этом абсолютно нормально.

— Подними руку! — приказал я.

Белый поднял, и я вспорол ножницами зелёную тунику. Вытер бинтом кровь. Оказалось, стрела прошла у него прямо под мышкой, лишь разрезав плоть. Сделать перевязку, не снимая всей одежды, включая кирасу, было неудобно. Я просто залепил рану обеззараживающей прокладкой и закрепил её несколькими полосками пластыря. Всё это время Белый не выключался и продолжал командовать.

— Отступаем?! — кричал ему Кача.

— Стоять! — ответил Белый. — Отступать некуда. Нас накроют.

Между тем, циклоп приближался. Мы уже слышали не только лязг его брони, но и крики сопровождающих его орков-пехотинцев.