- ...смешно называется «Беззвучные ноги и липкие руки», а сколько тебе лет не важно. - Эни помялась. - Мы вот только в десять лет, начали заниматься.

- А Оле своих близняшек впервые вывел на стену в три года, - улыбаясь воспоминаниям, вступила в разговор Марья. - Вы бы видели этих счастливых девчонок! Правда, липкие руки у них получились сразу, а вот с беззвучными ногами был затык. Уж очень хорошо та стена гремит, когда в нее носком ботинка тыкаешь.

- А скво, их мать, не возражала? - хитровато прищурился Желчь.

- Она тоже по скалам ходить любит, и с Оле они на дереве познакомились.

- Это как? - изумился Робин, и не только он один правда не сапоставив скалу и дерево.

- Оле полез на дерево спасать котенка, тот вверх залез, а спуститься не мог. А котейко от него забрался еще выше, и под спасателем ветки трещать начали. Тут подоспела Даян, котенок-то ее был. Просто ее сестренка, младшая, вынесла его показать подружкам, а зверик чего-то испугался и рванул на дерево. Короче, сняли они котенка, познакомились, и девичье сердце не смогло устоять перед спасителем котят. Хотя на тот момент за Даян ухаживал молодой человек, из хорошей еврейской семьи, так сказать. Но он на дерево за котенком не полез, за что и поплатился.

- ШО?! И она променяла хорошего еврейского мальчика на этого белобрысого поца?! - возмущенно вклинился в разговор Изя.

- Изя! Ты ее еще гойкой назови, - фыркнула Марья.

- Миссис Марья, ну вот зачем ви мне делаете такие нервы?! - Изя картинно приложил руку у сердца. - Пфы-ы! Я думал она еврейская девушка, а она обычная белая гойка?

- Нет, она шоколадная гойка - Даян мулатка... - во взгляде Желчи появилось какое-то особенное выражение не то одобрения, не то уважения.

- А чего дядя Оле остановился и трясется? - Стаси пальцем показывала вверх.

- Потому что, если вы не заткнетесь, я сейчас-таки свалюсь! Ржать на трассе вредно! - высказал свои претензии Оле. - А поца и гойку я ему еще припомню!

- Тихие ноги и липкие руки - это как? И почему стена гремит, - Ветер зашел по колено в воду, поближе к Дени. Его мало интересовала личная жизнь Оле, а вот этот вопрос очень даже.

- Первое - это тренировка для ног. Нужно лезть траверс, - Дени махнул рукой на Оле, мол, вот это и есть траверс. - При этом ставить уверенно ноги и не издавать ими никаких звуков. Каждый удар о стену засчитывается как ошибка.

- И думаешь просто?! Там стена такая гадская, малейшее прикосновение - и она гремит! - возмутилась Эни, но тут же улыбнулась. - Но малышне так нравится греметь.

- С руками то же самое, нужно понять, как взяться за следующую зацепку. Потом представить, что у тебя руки в клее и взяться сразу, как нужно. Перехватился - опять тебе ошибка.

- А потом еще научиться, сразу следить за руками и ногами одновременно, - вздохнула Эни, вспомнив хихиканье за спиной малявок вдвое младше.

Кианг слегка потянул Марью за руку, и она отошла в сторону от продолжающей общаться компании.

- Марь, ты туда тоже полезешь? - тихо спросил Кианг, глядя на подбирающегося к вершине Оле.

- По канату полезу, интересно с высоты посмотреть, - женщина тоже смотрела вверх. - А по скале, нет, не пойду. Это же обычная скала, а я не особая любительница по ним лазать.

- Хм. А в Плохих землях? - муж был явно изумлен заявлением о нелюбви.

- Не, ну ты сравнил, там и тут! - возмутилась такой непонятливостью женщина. - Там же это да! А тут?!

Столь содержательную беседу прервал крик Оле, он стоял наверху, а вниз по камню скользила веревка. Кианг, кинулся привязывать к концу веревки сверток с канатом, скобами и небольшим молотом. Скоро над озером и лесом летел звон металла, бьющего по металлу.

- Киа, а хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь? - Марья хихикнула. - Гадаешь, попадет себе по руке или нет, утопит молоток или нет...

- Гадалка, - Кианг тоже улыбнулся. - Сейчас об этом все думают...

Вслед за следующим ударом раздался вскрик и многоэтажная словесная конструкция, прерванная громким всплеском. Радостный свист ящерок оповестил всех, что оно таки упало и затонуло, но было быстро поднято и доставлено на берег. После повторного подъема стук стал куда осторожней и успешней. В сброшенный канат, с завязанными на нем узлами, первым вцепился Дени и побежал вверх с энтузиазмом молодого таракана. Оле спрыгнул со скалы, не выпендриваясь, солдатиком. Но и это вызвало восторги у девиц из соседского цирка, оккупировавших пляж.

А за обедом уставшая от бесконечных подъемов и прыжков молодежь совершила огромную стратегическую ошибку. Они чуть ли не хором расписывали, какие виды на озеро и берега открываются с той скалы. И Джоди встал в стойку, потребовав доставить и его, и его драгоценную аппаратуру наверх! Перед глазами всех посвященных тут же, как королевская кобра на хвосте, встал канат с узлами...

Джоди загорелся как галогенка, а вот группа поддержки ушла в офлайн. Они-де устали, налазились, напрыгались и вообще уже два дня не тренировали свои номера. То, что одно утверждение противоречит другому, их волновало мало. Глядя на слезы обиды, навернувшиеся на большие выразительные глаза чернокожего юноши, Джонатан только головой покачал.

- Какие вы черствые, а творческую натуру обидеть так легко... - попенял по связи.

- Джоди, ты ведь сам туда не поднимешься, - он обратился к расстроенному парню. - А чтобы сделать страховочную бесед... пояс специальный тебя поднять, время нужно. Да и поискать, из чего сделать.

- Да вон лонж полно, из них ведь можно? - подал идею Сашка, он тоже поднимался на скалу и прыгал в воду. Как Оле, солдатиком.

- К тому же сегодня уже вторая половина дня, - продолжил работать змеем-искусителем Джонатан. - Если поднять тебя наверх утром, то ты сможешь посмотреть озеро утром, днем и на закате.

- Тогда пораньше! - глаза Джоди опять горели огнем. - Чтобы рассвет застать!

- Нетушки! Рассвет ты будешь снимать с берега! - взвился Дени. - Творческая натура - это конечно круто, но давай без фанатизма!

- И вообще, ты все вокруг снимаешь, а Потапыча в озере нет, - фыркнула Стаси, обидевшись за медведя, который и не подозревал, как злостно его игнорируют. - А он такой красавец, когда в воде сидит. А мы его еще и расчешем, так вообще все медведи вокруг обзавидуются.

Джоди с кислой миной поплелся за фотоаппаратом и треногой. Но уже через час вовсю командовал ящерками, требуя подогнать мишке рыбу покрупней. Потапыч сидел по пояс в воде, на верхней половине еще сухой шкуры бликами играло солнце. Рыбы он уже наелся и последнюю, самую крупную, поймал на чистом автомате, поднял из воды и долго рассматривал. К великой радости Джоди. У его техники режимов спортивной съемки или трех кадров предусмотрено не было.

Утром у скалы опять собрались зрители, аттракцион «подними фотографа на скалу» продолжался почти час. А потом начался аттракцион - не дай ему упасть с той скалы! Потому что, выбирая тот самый, выигрышный ракурс, Джоди краев просто не видел. А природа работала фотомоделью по полной. Озеро то застывало неподвижной гладью, то всплеснувший хвост, чей, понять не удалось, разгонял по поверхности круги. Солнце, совершая свой ежедневный моцион, меняло освещение озера, и вода то становилась темной, то голубела, словно море, то зеленела, вбирая в себя цвет растущих на берегу и скалах хвойников.

Ни о каком обеде Джоди слышать не хотел, верней, просто не слышал. Да и спускать, а потом поднимать его наверх, никому не хотелось. Еду подняли на скалу, и дежурные попытались усадить парня обедать, однако вдруг возникший ветерок подогнал белую кудрявую гору облаков, решившую полюбоваться собой в зеркале воды. И еда была забыта напрочь. Медведь, решивший покатать на каноэ сестренку Ю, старался в кадр не попасть. Но не учел, что сидящая в лодке китаянка, с ярким зонтом над головой, окажется вот тем самым важным штрихом.