- С помощью какого-то сычуга, - Эни наморщила лоб.- Где-то краем уха слышала…
-Сычуг это высушенные желудки новорожденных телят и ягнят, нормально да? Маленькие такие, хорошенькие, а их под нож, чтобы нам сыр был... - продолжил разъяснения Гари. - А лекарства из плесени у тебя панических атак не вызывают?
Эни побледнела.
- Мне кажется, что здесь люди все еще живут в симбиозе с природой, а не как мы, отгородившись от нее стеной, - озвучила свое видение проблемы Марья. - Нет холодильника, значит, молоку поможет не скиснуть лягушка. И честь ей и хвала. Когда она свое отработает, ее с привязи снимут, помоют и в колодец отправят, стресс снимать после работы.
- Э-м-м, Марь, это ты, о чем? - Ло смотрел с большим интересом. - Ну, насчет лягушек.
- Это я о холодушках, не знаю, как по науке их называют. Такая маленькая аккуратненькая серенькая лягушечка, а пузико в оранжевых точках.
- Ко-улодезьная или ключевая же-урлянка, - дал справку Невс. - О сы-у-рниках нет данных.
- Спасибо, рыжик…
- Живет только в чистой и пригодной для питья воде. Если в колодце живут холодушки, то воду на хлебную опару в таком колодце старались взять. Если холодушку посадить в молоко - оно немного охлаждается и долго не киснет. Вот те украинцы, у которых мы гостили, их с собой через океан везли, в горшках, воду им меняли... Вообще не представляю, как и довезли. Джонатан, а ты чего такой серый стал?
Чернокожие люди, бледнея, становятся серыми, аналитик сейчас демонстрировал как раз такой шикарный оттенок. Марья смотрела на него удивленно, а Эни вдруг прыснула и расхохоталась в голос.
- Ой, не могу! Нам так холодненькое молоко нравилось, а Джонатану больше всех! А в нем лягушки...
Смеялись все, даже Робин, и смех смывал неприятный осадок от разговора. Робину после вчерашнего происшествия сочувствовали, но чем помочь не знали. А чем можно помочь, когда мелкий черный пацаненок вцепляется в твою штанину с криком: «Пап, ты вернулся!». А еще более мелкий, просто стоит и смотрит то на тебя, то на брата. Когда ты берешь детей на руки, то четыре детские руки обнимают твою шею крепко-крепко. А ты крепко сжимаешь веки, пытаясь удержать слезы, чтобы не напугать детей, но они все равно катятся по щекам. Потому что ты вспоминаешь мечущегося в жару болезни сына, которому так и не смог помочь. А потом кто-то вынимает из твоих объятий детей и, открыв глаза, встречаешь изумленный взгляд прекрасной женщины. Молча отворачиваешься и уходишь, думая, почему так несправедлива жизнь. Почему она отобрала у тебя сына и жену, а у этой женщины любимого мужа? Ведь было бы куда справедливей, что бы ты ушел вместе с семьей, а отец этих ребятишек остался с ними...
И вот сейчас Робин смеялся. Скорей всего, прийти в себя ему помогли позитивные эмоции, щедро разливаемые ходоками.
- Да не парься! Молоко было холодное, потому что его в погребе держали, а не из-за лягушек.
- Ну чего вы ржете? - поморщился Джонатан. - Не люблю я этих земноводных...
- А я червяков! - фыркнула Эни. - Я целую половину такого розового съела, вместе с яблоком.
- Ага! Протеины, выращенные на экологически чистых фруктах, - поддакнул ее брат.
- Нет, ну я, конечно, до таких крайностей не доходил. По крайней мере, чтобы сырьем есть... - замотал головой аналитик под новый взрыв смеха.
Легкий ветерок со стороны хозяйского подворья донес очень знакомый запах. Тот самый въедливый запах, от которого цирковую кухню удалось избавить только с помощью синтезированного Ло поглотителя запахов. Пахло попкорном. Идея подзаработать на незнакомом лакомстве поначалу казалась весьма привлекательной. Но потом, когда мама Иду с дочерями осталась в Чикаго, изготовление попкорна легло на самих ходоков. Вот тогда, ощущение радикально поменялось. Использование вместо высоко технологичных агрегатов обычных сковородок и кастрюль, пусть и самонагревающихся, оказалось весьма трудоёмко и жирно. Запах, сначала вызывавший приступы неконтролируемого жора конечного продукта, вдруг стал неприятным до отвращения и въедающимся во все окружающее. В кухне пахло даже от стен, а волосы «поварам» приходилось мыть чуть ли не два раза в день. Поэтому, когда в бутылях закончилось масло, Марья под дружный вздох облегчения запинала полмешка кукурузы в самый дальний угол. Постаравшись сделать вид, что это вовсе не ее идею воплощали в жизнь всем коллективом.
Но теперь приносимый запах заставил опять принюхиваться с интересом. Вспомнилось неизрасходованное сырье, которое можно было спихнуть за ненадобностью. Марья, подцепив мешок за узел, стояла, пытаясь по запаху определить, куда конкретно идти.
- Мо-угу прово-удить, - предложил появившийся не понять откуда Невс.
- Что, давно не дразнил хозяйскую псину? - фыркнула Марья, и пусть псина былараз в пять крупней кота, но кошак уже успел довести ее до нервного тика. Невс, гордо задрав хвост, привел женщину в большую кухню, расположенную отдельно от хозяйского дома. В ней обнаружилась команда поварих с набором стреляющих попкорном сковород и хозяйка фермы. Миссис Джонс удивленно осмотрела гостью, одетую в элегантное платье из очень недешевой ткани, вместо ридикюля несущую что-то в мешке. После объяснений Марьи хозяйка удивилась еще больше, ведь индейская кукуруза не получила распространения вне индейских территорий. Пришлось валить всю ответственность за внедрение лакомства на Сонка. А на кого еще? Раз имеется индеец, то он во всем и виноват... Обсуждение рецептов сладкого попкорна для детей и дам, соленого под пиво, пикантного с перцем на любителя, качества и разновидностей масла закончилось чаепитием на хозяйской веранде. Женщины к тому времени уже общались без излишнего официоза, причем это миссис Прайс первой предложила называть ее по имени Флорой. Естественно Марья с радостью согласилась. Марья отдала должное простому, но очень приятному интерьеру, со светлыми занавесями, плетеной мебелью и букетами полевых цветов в широких вазах. Попивая душистый чай, Марья рассказала версию для печати, мучаясь при этом необходимостью обманывать собеседницу.
- Почему ваша семья переехала в эти, в общем-то, дикие земли? - задала давно интересовавший ее вопрос Марья. - Ведь сыроварни это такое дело, что быстро все наладить весьма сложно.
- О да, папе, да и нам с мужем, пришлось потрудиться, чтобы наши сыры стали такими. Но у моей мамы не совсем белая кожа. Папа не мог жениться на маме, пока была жива его жена... - Флора примолкла, вдаваться в подробности ей явно не хотелось, но и быть не понятой тоже. А еще просто хотелось выговориться, ведь эта странная циркачка завтра уедет. Женщина вздохнула и пустилась в объяснения. - Папина первая жена после того как родила сына, моего старшего брата по папе, заболела. Ребенка не признавала, а нянчила куклу. Буквально не расставалась с ней, всем рассказывала, какой у нее спокойный ребенок, не плачет никогда. Только об этом и говорила... Мама была рабыней, но общество... - миссис Флора запнулась, подбирая слова помягче.
- Общество, как всегда, лицемерно делало вид, что ничего такого нет! - решила ей помочь Марья. - И детей полукровок нет. Если папочка продает свою дочь-рабыню, это нормально, а вот если признает и заботится - то ужас, ужас.
- Меня папа признал и учиться отдал в пансион. Только, это не был пансион для белых леди. У нас девочек учили, чтобы они стали образованными «компаньонками». И вовсе не престарелым дамам. - Флора развела руками.
- Чего уж не понять, такая «компаньонка» и стоит дороже... Ка-а-злы!
- Потом, когда его первая жена умерла, рабство уже отменили и мама с папой обвенчались. Его сын был против. Устроил такой скандал - что он не потерпит мачехи черномазой. Его жену и детей многие стали игнорировать. Вот папа и уехал, забрал половину хозяйства, людей, кто захотел с нами отправиться. Когда приехали, вождь Желчь показал, где подходящее место есть и для дома, и для пастбищ. Тут же никто сам по себе не селится, когда приезжают новички, им индейцы показывают, где можно поселиться. Обычно на выбор два-три места, вот и нам показали. Первенец наш уже тут родился, пока обустроились, вроде все наладилось. Да только мама стала болеть, кашляла сильно, и док из Пирра сказал, что нужен жаркий климат, а лучше берег океана. Родители уехали в Калифорнию, там маме хорошо, а мы тут с мужем... - она вздохнула и помрачнела от горьких воспоминаний.
