— Тогда это определенно твое погоняло, цветочек! Такую как ты нужно лечить только ванилью!

Я поддел пальцами капюшон за ее спиной и одним движением демонстративно надел ей его на голову, чтобы отсечь любые попытки к возмущениям.

— Лечить? Я что, больная какая-то?

Я перехватил с ее рук игрушечный рюкзак, накинул его на свое плечо, а потом поднял Марьяну на руки и вынес из ванной. Ничего не ответил. Не мог же я лишний раз напоминать ей насколько сильно она была… нет не больна, скорее изранена, сломлена и убита горем, и что я изо дня в день являюсь свидетелем ее мук перед пустым мольбертом.

Я разыскал запасной выход и понес совершенно не сопротивляющуюся девушку на парковку. Она быстро вырубилась, кажется еще до того, как оказаться в машине.

***

— Черт! Черт! — Марьяна резко очнулась, подпрыгнула на пассажирском сидении и обеими руками вцепилась в панель перед собой. — Остановись!

Я чуть потолок башкой не пробил от испуга. Секунду назад она была в тотальном отрубе и вдруг подскочила, заорала, как ополоумевшая. Я резко сбавил скорость, съехал на обочину и затормозил. Если ее снова затошнило, то я надеялся, что она сдержится и не сделает этого в дедушкиной тачке.

Марьяна выскочила на улицу и отбежала в сторону. Мы были за городом, еще не доехали до нашего массива. Здесь был огромный овраг с густо растущим лесом, именно из-за этого природного ландшафта приходилось каждый раз делать огромный крюк из города домой, объезжать его и терять на дорогу минут десять. Я поспешил за девушкой, волнуясь за нее. Не хватало еще бегать за ней там, где даже волки гадить боятся.

Марьяна остановилась на самом краю оврага и, обхватив себя руками, затряслась.

— Хэй, — осторожно позвал я, подходя ближе. — Ты как? Тебе снова плохо?

Я подал девушке бутылочку воды, которую прихватил с собой из дома Власовых.

— Прости, — она помотала головой, растирая свои руки, согревая себя. — Кошмар приснился. Я в нем как-раз в машине ехала. Мне часто снится такое…

Боль, звучавшая в ее голосе, передалась и мне и поползла по коже, словно слабая трещина по стене. Я снял с себя легкую джинсовку и накинул ей на плечи. Марьяна вздрогнула от этого прикосновения.

— Извини, — я не знал за что именно просил прощения, как и в целом, понятия не имел, что делать: позвать ее обратно в машину или дать ей возможность побыть здесь?

В итоге я просто встал рядом с ней, сложив руки в карманы брюк, и пялился вперед, на макушки деревьев.

— Поговаривают, что в лесу видели дикого кабана, — не знаю зачем я это сказал, наверное, просто хотел заполнить тишину отупляющей болтовней.

— Ты что, боишься?

— Нет, — я пожал плечами, — просто не хотелось бы закончить, как Роберт Баратеон.

— Зачёт за сериальчик, — кажется, я услышал, как она тихо усмехнулась. «Вау, я заставил ее улыбнуться!» — я мысленно похлопал себя по плечу. — Но бояться надо не животных. Бояться надо людей. Они могут делать вещи, пострашнее самого опасного зверя…

— Мне жаль.

«Что тебе пришлось в таком возрасте столкнуться с истиной этих слов» — договорил я про себя.

— О чем ты жалеешь, фэбээровец? — каждый ее легкий смешок — как бальзам на душу.

Марьяна положила голову мне на плечо, отчего я сначала напрягся, но приняв этот жест, как знак ее доверия, расплылся в довольной гримасе. Насколько позволяла моя разбитая губа.

— Жалеешь, что столкнулся со мной в ванной? Уверена, что у тебя были другие планы на эту вечеринку.

— Не было особо планов.

— Ага, как же! Знаменитый Фиб! Девчонки, небось, текут от одного твоего имени.

— Эм, не то, чтобы я проверял…

— Только не говори, что пришел на вечеринку просто посмотреть! — хмыкнула девушка.

— Меня уговорили пойти, — я вспомнил щенячий взгляд брата, который был убежден, что мне позарез нужно лишиться сегодня девственности, найти легкодоступную девушку с опытом и…

Я согласился пойти, но не за этим, а просто чтобы брат перестал меня донимать своим «хорошим предчувствием».

— А знаешь, я хотела с кем-то перепихнуться сегодня, — призналась Марьяна. — Но у пива и еще каких-то коктейлей во мне были другие планы.

— Ты лучше не злоупотребляй, ты худая и мелкая, такую девчонку может и с бокала срубить.

— Ты сексист, — притворно насупилась она.

— Ну а что? То, что было в тебе сегодня, точнее его количество, меня бы вообще убило! — улыбнулся я, поймав себя на том, что мне понравилось ее подначивать.

— Не верю. Ты же вон какой: высокий и… — она повернулась ко мне лицом и пощупала мои руки и плечи. — Ого и крепкий!

За нами мерцали огни ночного города, трасса пустая, а впереди простирался широченный овраг, честно говоря, не вызывающий ничего кроме мурашек. Никогда не думал, что застряну тут наедине с девушкой, которая при этом начнёт меня щупать и рассматривать коварно и оценивающе.

Что-то случилось сегодня с моими соседками. На вечеринке, от которой я был вообще не в восторге, Аня Сорокина ни с того ни с сего вызвалась обработать мою губу. Я и глазом не успел моргнуть, как оказался в ванной со спущенными штанами. Не знал, что симпатичная старшекурсница из дома напротив окажется больной нимфоманкой. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы надеть штаны обратно и вежливо объяснить ей почему добровольно отказываюсь от минета. Это было довольно сложно, потому что я и сам толком не понял этих причин.

И вот теперь вторая соседка смотрит на меня с откровенным интересом. Егор был прав на счет моего сегодняшнего «фарта».

— У тебя что-то вроде внутренней истерики, фэбээровец? — она подняла руки вверх, извиняясь, и как будто бы снимая с себя ответственность за мой ступор. — Ты очень симпатичный. Я просто дала фантазии развиться, чтобы заглянуть куда она меня приведет.

— Типа, как Доктор Стрэндж?

— О, точно! Обожаю его! Мой любимый Мститель. А у тебя?

— Эм, не знаю. Халк.

— Он же ботаник! — она осеклась и зыркнула на меня не без тени смущения. — Ой, ну да, теперь я понимаю. Да, классный персонаж.

— Не щади меня.

Я не мог удержаться от улыбки. С ней было весело, она оказывается может не только грустить перед пустым мольбертом на балконе. Хотя, откуда мне знать, другой-то Марьяны я и не видел.

— Ты же не собираешься домой, я так понимаю? — я вдруг подумал, что можно воспользоваться возможностью познакомиться с ней поближе и сразу же вспомнил про плед в багажнике. Главное, чтобы эта сумасшедшая не поняла меня превратно.

— А сколько сейчас? У меня телефон сдох. Мне сказали вернуться к полуночи.

— Типа, как Золушке? — я колебался идти ли за пледом или нет, но желание остаться с ней наедине пересилило все остальное. Я жестом попросил ее подождать и сгонял за свернутым пушистым недоразумением, которое дедушка вечно возил в машине. Я расстелил его на траве под удивленным взглядом соседки и предложил ей сеть.

— Еще только десять, не бойся, я тебя вовремя привезу. Ехать пару минут.

— Откуда ты знаешь где я живу?

Тревожный звоночек: она меня не узнала и не знает, что я ее сосед. Я повел себя нелогично и совершенно иррационально, соврав ей:

— Ты сама сказала, до того, как отключиться.

— Да? — она нахмурилась, силясь вспомнить, но махнула рукой. — Видимо, я и правда могла.

Во мне появилось первое зерно сомнения: а хороший ли я человек на самом деле?

Я сел на плед. Марьяна вернула куртку, накинув ее мне на плечи, а сама начала устраиваться у меня между ног, придвигаясь спиной к моей груди. Я наблюдал за тем, как она копошилась:

— Что ты делаешь?

— Ищу точку комфорта. Я всегда гнездюсь, прежде чем найти удобное положение.

— Как курицы, — у меня сейчас губа треснет от улыбки.

— Или как собаки.

Если она не прекратит ерзать у меня между ног, ей в спину кое-что упрется. Уверен, это будет как минимум неудобно. Для нас обоих.

— Обними меня, — потребовала она, — нам будет тепло друг от друга.

— Х-хороший план, — прочистив горло, ответил я, обнимая ее за плечи.