— Изабелла? — я повернулась на звук своего имени, замечая на ступеньках Ротчестера. Снова он. Это уже больше казалось на издевательство или преследование. Почему таким образом я сталкивалась именно с ним?

— Да? — спросила я, наблюдая за тем, как мужчина стал спешно спускаться по лестнице.

— Мы ведь почти соседи, я могу тебя подвезти, — поравнявшись на ступеньках со мной, кивнул он в сторону. А я просто выпучилась на него, как полная идиотка. Мне не послышалось? — Не бойся, в лес не отвезу, — пошутил Кристиан. Кхм, Ротчестер. Да, именно о лесе я и думала. Как месть за случайное падение или что-то еще. Это же так умно.

— Конечно, не увезете, все подумают, что у нас роман, — выпало из меня раньше, чем я подумала. Да почему никто там наверху не может включить мне мой мозг?! Он явно творил какую-то дичь, не советуясь!

— Так вот о чем вы фантазируете, — понимающе хмыкнул мужчина, пока вокруг все продолжало заметать снегом, который снежинками оседал и в его темных, слегка волнистых волосах, — мне всего лишь не хочется, чтобы моя студентка замерзла и заболела. — добавил он спустя несколько секунд, словно пытаясь оправдаться. Я кивнула, принимая этот аргумент. Ладно. Ничего критичного. Ничего страшного. Он, правда, только подвезет меня до дома. Кристиан ведь почти мой сосед. Интересно, в своих мыслях я могу называть его Кристианом?

— Чего застыла? — поторопил Кристиан, спускаясь дальше. Я отмерла, выяснив, что все-таки могу. Да, теперь в разговорах с самой собой он будет Кристианом. Если в гневных, то Ротчестер или «тот из зала».

И почему-то момент, когда я садилась в его машину показался нереальным, почти придуманным, словно я находилась во сне, в котором все шло наперекосяк, но при этом мне нравилось.

Мне хотелось удавиться. Но сначала задать себе несколько вопросов. Хотя хватило бы даже одного. Какого черта я только что сделал? Мало слухов про меня и Монро? Решил еще и Ротчестер к ним приобщить? Зачем мало, если можно много?

Иногда мне казалось, что мне не тридцать, а пятнадцать, и я все еще не умел думать головой. Той, что сверху. Изабелла меня, конечно, не привлекала в том плане, в котором могла. Ладно, кого я обманывал. Она красивая. Особенно сейчас, когда смущенно глядела в сторону, боясь посмотреть на меня.

Я не склонен романтизировать, но этот момент казался почти книжным. За окном машины царила настоящая метель, из динамиков доносились спокойные рождественские мелодии, а дороги в это время уже пустовали. Вряд ли были еще сумасшедшие, кому хотелось выбираться на улицу в такую погоду и рисковать транспортом. В появившихся сугробах, которые сейчас не было смысла убирать, легко можно было застрять. Но ночевать на работе мне не особо хотелось. А Ротчестер морозить… кхм… все.

Изабелла молчала. Я тоже. Да и о чем можно было поговорить в такой ситуации? Об университете? О жизни? О планах? Смысл?

Тишина была не напряженной. Скорее слишком тихой. Такой, в которой каждое движение обычно слышалось оглушающе громко, даже несмотря на музыку.

Наверное, поэтому шорох ткани, раздавшийся рядом, так быстро привлек внимание.

Я мельком глянул в сторону, замечая, что теперь девушка совершенно беззастенчиво разглядывала меня, почти точно так же, как в смотрела в окно спортзала, подмигивая и бесстыдно улыбаясь. Правда, сейчас ее взгляд был задумчивый и серьезный, словно она пыталась прочитать мои мысли или хотя бы просто понять. Признаться, я и сам не понимал.

— Почему литература? — неожиданно спросила она, все еще сверля взглядом мой профиль. Я задумался, пытаясь придумать ответ на ее вопрос. Сказать правду? Не отвечать ничего? Задать встречный вопрос?

— Потому что мой отец хотел, чтобы я шел по его стопам, — все же правда лучшее из того, что было придумано миром.

— И поэтому?

— И чтобы насолить ему, вместо архитектуры я выбрал литературу, — она удовлетворенно кивнула. Потом удивленно выпучила глаза, подавшись вперед и рассматривая меня еще пристальнее, словно складывала в голове что-то совершенно очевидное, но почему-то упущенное из вида.

— Твою мать, — прошептала девушка, вызывая этим легкую усмешку на губах. Кажется, одна новость закрыла собой и субординацию, и ее здравый смысл, отчего она так быстро перепрыгнула с официального обращения. Но это было даже мило.

— А причем здесь моя мать? — сквозь смех спросил я, на секунду отвлекаясь от дороги, чтобы посмотреть на Изабеллу.

— Твой отец — декан факультета?!

— Так тебя интересует моя мать или все-таки отец? — она в ответ только фыркнула, сложила руки на груди и отвернулась, то ли обиженно, то ли потеряв интерес к этому разговору вообще.

— Почему именно архитектура? — нужно ведь играть в эту игру вдвоем, верно?

— Потому что это мир, — мгновенно ответила она, — писатели создают его словами, художники картинами, а архитекторы… берут отовсюду понемногу.

Интересный ответ. И в двадцать один год я бы ни за что так не ответил. А она даже не задумывалась над тем, что сказать, словно эти мысли всегда были в ее голове, будто этим она жила.

Я глянул на девушку, она смотрела на снег за окном, и ее глаза в этот момент отражали уличные фонари, из-за его казались еще больше и ярче. Это казалось завораживающим. Красивым и каким-то теплым. Словно сейчас за окном была не одна из самых сильных бурь за все время, а разгар весны.

Машина медленно продиралась сквозь завалы снега. И до этого момента все было нормально. А потом, дернувшись, встала.

— Вот же черт! — выругался я. Только застрявшей машины в этом вечере не хватало, да. Ну какого черта? Нахрена?

— Что случилось? — поинтересовалась Изабелла, повернувшись в мою сторону. Я не ответил, потому что вариантов было несколько, и какой из них верный я не знал.

Подняв ворот пальто повыше, я вышел из машины, обошел вокруг, заглянул вниз, шумно выдохнул, когда понял в чем дело.

Почему-то мне казалось, что Ротчестер меня сожрет. С потрохами и костями. И, когда я вернулся в машину, ее вид был более, чем красноречив, напоминая смешные шоу по телевизору, где показывали супружеские пары через лет сорок после свадьбы. Вот Изабелла выглядела именно так.

— Ну?

— Застряли.

— И почему от вас столько проблем? — устало проговорила девушка, уперев локоть в колено и подперев подбородок кулачком.

— Кто бы говорил.

— Ну это не я плюю на технику безопасности и вообще.

— Это не я устраиваю представления под окнами и на глазах кучи людей!

— Ничего такого в это не было!

— Да с чего ты это взяла?! — возмутился я в ответ, на что девушка хмуро свела брови к переносице, пару раз открыла и закрыла рот, словно хотела что-то сказать, но передумывала. А потом она просто схватила сумку с колен и вышла из машины прямо в снежное безумие, даже ни разу не оглянувшись.

Боги, дайте мне сил. Она ведь доведет меня до кресла психотерапевта. Если не психиатра. А ведь она просто моя студентка!

***

Кажется, сейчас уровень ненависти зашкаливал. Снег уже не казался хорошим знаком, потому что больно бил по щекам и носу, словно маленькие иголочки, впивающиеся в кожу. Ротчестер бесил своей излишней самоуверенностью и невыносимостью, но теперь хотя бы было понятно, откуда это все у него взялось. Неимоверно раздражал и профессор со своим архивом, чертежами и работами.

— Ротчестер, вернись в машину! — крикнул Кристиан мне в спину, отчего злость еще сильнее скапливалась в горле, словно к шее прицелился осьминог, душа своим присутствием. Я не повернулась, продолжив идти пешком. Даже не знаю, почему я так разозлилась на него. Он ведь по факту не виноват. Но!

— Изабелла! — раздраженно повторил мужчина, что я тоже проигнорировала. И откуда во мне взялось столько раздражения? Почему оно появлялось вот так просто? Буквально с ничего? Меня бесил Ротчестер, бесила Монро, весь университет. И появилось это с момента, как он пришел в мою жизнь. Ну какого черта?!