Все это время он смотрел мне в глаза, ни разу не опустив взгляд ниже, но это было откровеннее, чем если бы Кристиан рассматривал меня под микроскопом. От него хотелось сжаться, прикрыться, будто сейчас мужчина смотрел в самую душу. И лишь после того, как я уткнулась взглядом в пуговицы на его рубашке, Кристиан позволил себе скользнуть глазами вниз, обводя черты лица, ключицы, словно выжигая карандашный набросок этими действиями, остановился на уровне груди, затем снова вернулся к лицу, потянулся вперед и, сместив ладони на бедра, поцеловал, словно в доказательство того, что то, что он увидел, ему понравилось.

Грудь терлась о ткань его рубашки, усиливая возбуждение, томившееся, казалось, в каждой клеточке тела. Я поерзала, пытаясь устроиться удобнее, Кристиан легко остановил мои попытки, приподняв, пересадил на диван, стянув домашние штаны, оставляя меня в одном белье, а затем возвращая к себе на колени.

Я принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, иногда почти случайно приподнимаясь и опускаясь, вызывая тяжелые вздохи мужчины и полный желания взгляд. Но каждое мое действие не приносило желаемого удовольствия, только усиливало его.

Когда пальцы также медленно добрались до пуговицы на брюках, Кристиан перехватил мои запястья одной рукой, второй почти в одно движение расстегнул молнию, и только потом возвращая мне свободу.

Я стянула одежду немного вниз, Кристиан сдвинул кружево моего белья в сторону, прошелся пальцами сверху-вниз, лишь сильнее распаляя, дразня. Бедра двинулись навстречу, жалобный стон едва не сорвался с губ.

Ладонь уперлась в плечо мужчины, я чуть привстала, а затем, помогая себе, плавно опустилась вниз, параллельно с этим целуя Кристиана и слегка прикусывая нижнюю губу.

Хватка на бедрах стала сильнее, помогая приподниматься и опускаться, заставляя еле ощутимую прохладу бегать по телу, разнося удовольствие. Это стоило того, чтобы дразнить, мучительно медленно будто играть друг с другом, доводя до исступления и желания забирать свое, как сейчас: в рваных поцелуях, полугромких стонах, наслаждении, накрывающим с головой, нежных укусах, от которых оставались отметины, словно печати принадлежности друг другу. Это сводило с ума, а затем снова возвращало ясный ум.

***

Я забралась с ногами на диван, устроив голову на животе Кристиана. Его пальцы ласково перебирали волосы и, кажется, больше мы никуда не спешили, никуда не собирались. Усталость, словно теплый плед, укрыла плечи, пригвождая к месту и не давая сил, чтобы подняться.

Холодок пробегал по обнаженной коже, вызывая мурашки, но все та же усталость не отпускала даже в душ. Хотелось просто прикрыть глаза, провалиться в сон, и чтобы завтра был не понедельник, в котором мы снова не будем друг друга знать, а еще один день, когда можно быть собой.

Я повернулась, заставляя Кристиана убрать ладонь от моих волос, мужчина глянул вниз, неожиданно мягко улыбаясь.

— Останешься у меня? — почти шепотом спросила я.

— Конечно, — не задумываясь, ответил он, продолжив перебирать пряди рыжих кудрей. Я легла обратно, позволяя нам еще немного времени без пряток и страха, что все закончится.

Лиза, по обыкновению много говорила, пытаясь разбавить утреннюю скуку между лекциями. Кэсс едва слушала, разглядывая снующих туда-сюда по коридору студентов и преподавателей. А я старалась делать вид, что сегодня утром Ротчестер, про которого снова завела разговор подруга, не пил кофе на моей кухне в расстегнутой черной рубашке, а потом не целовал меня слишком долго перед уходом к себе, оставляя в мыслях только одно желание остаться дома, плюнув на все договоренности, обязанности и так далее. Но ни он, ни я не могли себе этого позволить, поэтому после того, как дверь за Кристианом захлопнулась, я в полной тишине допила свой кофе, оделась, написала девочкам и вышла из квартиры, погрузившись в свои мысли.

И вот теперь, прямо перед лекцией Монро, Лиз вновь решила обсудить слухи про нее и Ротчестера, и хоть я знала, что между ними ничего не было, приходилось участвовать в этом разговоре. И это ощущалось просто отвратительно, потому что приходилось врать подругам, прикрываться другим человеком, поддерживать сплетни. Это выматывало, но не сказала бы, что это того не стоило.

— Это все бред, — неожиданно вклинилась Кассандра, — я недавно видела Монро в компании какого-то мужчины.

— Может быть, это брат, — предположила Лиза, пожав плечами.

— Не думаю, что тот поцелуй мог быть братским, — рассмеялась она, заставляя Лизу покраснеть.

— Это глупо, — усмехнулась я, покачав головой.

— Согласен с мисс Ротчестер, теперь понятно, благодаря кому моя личная жизнь все еще жива, — я едва не подпрыгнула от испуга, когда за спиной раздался голос Кристиана. Лиза и Кэсс в удивлении раскрыли глаза, брови полетели вверх, а улыбки сразу же пропали с лиц, оставляя только серую бледнось.

— Можно вас на минуту, Ротчестер? — спросил мужчина, потеряв интерес к моим подругам. Я развернулась, едва не воткнувшись в грудь Кристиана, который стоял почему-то слишком близко. Подруги тихо ойкнули, будто их собирались отчитать.

— Да, — пискнула я, пытаясь не улыбаться из-за его внешнего вида: все та же черная рубашка, помятая в некоторых местах, рукава закатаны до локтей, взъерошенные волосы и очки, превращали его из просто красивого препода в охрененно красивого препода.

Кристиан качнул головой, призывая следовать за ним. Я оглянулась на подруг, под их молчание двинулась за мужчиной. Ротчестер свернул в другой коридор, остановился около одной из многочисленных дверей, огляделся, затем открыл дверь, пропуская меня вперед.

Это оказался один из кабинетов кафедры, сейчас пустующий. Я вошла внутрь, осматривая тесно заставленное столами, шкафами со стеклянными дверцами, помещение. Кристиан с тихим щелчком закрыл дверь, вынуждая повернуться. И, как только я повернулась, мужчина обхватил мое лицо ладонями, смял губы в быстром поцелуе, заставляя сначала растеряться от неожиданности, а затем ответить, переплетая языки и сбивая дыхание.

— Не смог удержаться, — прошептал Кристиан, все еще оставляя между нашими лицами несколько сантиметров. И вот мы снова играли с огнем. Прямо посреди рабочего дня, в кабинете кафедры, куда в любой момент могли войти преподаватели, даже не постучавшись. Но вопреки здравому смыслу, губы снова потянулись друг к другу, невесомо, нежно касаясь и запуская приятную дрожь по телу.

— Сюда же может кто-то войти?! — прошептала я, оторвавшись от поцелуя.

— Может, — подтвердил Кристиан, но вместо того, что отойти на безопасное расстояние, снова меня поцеловал.

— Тогда нам нужно перестать это делать.

— Определенно, — тихо согласился мужчина, все еще не отстраняясь.

— Разве не странно, что я торчу здесь уже столько времени?

— Не думаю, — улыбнулась Кристиан, заключая меня в кокон теплых объятий.

— А по-моему, да, — рассмеялась я, коснувшись щеки, покрытой легкой щетиной.

— Тогда ладно, пусть твои подружки думают, что ты где-то очень сильно накосячила.

— Натурой отработать можно?

— Заманчивое предложение, склонен согласиться.

— Так вот вы какой, мистер Ротчестер, — я уткнулась в его грудь, едва сдержав громкий смех.

— Еще какой, — ладонь Кристиана медленно заскользила вниз по спине, останавливаясь ниже талии, — Вам очень идет это платье, юная леди, — проговорил мужчина, заставляя мои щеки стремительно краснеть, потому что сейчас на мне надето то самое платье, которое так беззастенчиво было задрано в архиве.

Я собиралась ответить что-нибудь язвительное, но тут за дверью послышался быстрый перестук каблуков, заставляя нас отпрыгнуть друг от друга. Кристиан остановился около стола, принявшись записывать что-то в блокноте, я поправила волосы, наблюдая за тем, как на бумаге появлялись неровные буквы.

Дверь открылась, впуская Милли Монро. Если это какая-то шутка от вселенной, то она оказалась жутко не смешной.