Когда формальности были соблюдены, я все-таки сделала заказ, по привычке взяв латте с карамелью. Садиться рядом с Монро не особо хотелось. Как-то на грани неловкости и истерического смеха, от которого хотелось согнуться пополам, поэтому я просто отвернулась к окну, разглядывая желтые огоньки гирлянд и украшения на подоконниках — маленькие елочки, искусственный снег, сани с оленями и подарочки в красной блестящей обертке. Красивое украшение. В которое совершенно не вписывался застывший за окном человек в черном пальто. Он стоял спиной, подняв голову к небу и разглядывая снежинки. А может, высматривал Санту.

Будто почувствовав мой взгляд, он повернулся, встречаясь со мной глазами. Мурашки побежали по телу, мгновенно расплываясь маленькими молниями по телу. Абсолютно ледяные голубые глаза, вокруг которых уже были видны мимические морщинки, придающие лишь какой-то харизмы и обаяния, в упор смотрели на меня. Там, за окном, стоял мистер Ротчестер, на его губах красовалась легкая улыбка, от которой стало невыносимо жарко и неуютно, а щеки залила краска, словно на меня впервые в жизни смотрел мужчина.

— Мисс Монро, ваш заказ готов — капучино и латте, — проговорила девушка за кассой, заставляя меня взгдрогнуть и повернуться. Ну, конечно. Два кофе. Ротчестер на улице. Они точно пара.

Я отвернулась, не желая больше смотреть в окно. Утро было, мягко говоря, странным. Два преподавателя за пять минут — слишком плохая примета для одного начала дня.

***

День выдался, правда, сложным. Все-таки, кто бы, что ни говорил, приметы работали и имели какую-то невидимую для нас силу. Хотя, вообще-то, я скорее скептик. Но как иначе объяснить утренние встречи и вечернюю отработку?! Причем, почти и не за что.

Подумаешь, опоздала. Подумаешь, телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Я ведь не виновата, что мошенники не учитывали, что многие могут быть заняты в момент, когда они хотят озолотиться по-быстрому?! Но кого это волновало. Профессор старый, плохо слышит. И, очевидно, не любит рыжих и шумных. Хотя, второй пункт немного странный. Со слухом же проблемы…

В общем, это все не так важно. Нужно просто ставить телефон на еще более беззвучный — беззвучный.

Я выдохнула, собирая гору папок в аккуратную кучу, чтобы корешки совпадали друг с другом, проверила буквы по алфавиту. Затем еле подняла эту стопку, загрузив это все на пыльную полку.

И почему он не мог придумать отработки получше? Я бы лучше вымыла весь кабинет их кафедры с пола до потолка, чем задыхалась от пыли в кабинете с миллионом старых дипломных работ и прочего бумажного ужаса. Вот и нахрена им столько использованной бумаги, которая только место занимает?

Еще и эта жуткая, желтая лампочка больше напоминала заброшенную психбольницу, чем престижный университет. Удивительно даже, что это место оказалось не где-нибудь в подвале, а прямо посреди коридора. Конечно, здесь были и свежие работы, и документы, но копаться меня отправили в самый дальний угол.

Уже несколько часов я искала нужную профессору работу, заодно перебирая старые и сортируя их по алфавиту. Очень надеюсь, что моя помощь окажется неоценимой и станет хорошей оценкой на экзамене. Иначе смысла тут задыхаться не вижу. Почему, интересно, профессору, никто не помог щелкнуть кнопкой мыши, открыв нужную ссылку? Загадка века.

Я включила музыку, чтобы хоть как-то скрасить постоянное шуршание бумаги и полок. Пальцы на руках уже покрылись серым слоем пыли, вызывая лишь отвращение и желание помыться, но я продолжала перебирать работы, думая о награде — влажных салфетках, которые лежали в сумке.

Конечно, старый усложнил мне вечер. На улице уже, наверняка, началась настоящая метель, которая очень кстати проводит меня до дома. Класс. Сначала отбить задницу, затем отморозить. Хороший план.

Мысли крутились друг за другом, даже не перебиваясь музыкой и ритмичным постукиванием ногой. Думалось и о Ротчестере и Монро, и о Стенелли, и о девочках, и о сестре. И ничего по существу. Все глупые рассуждения из серии «если бы».

Дверь неожиданно открылась, заставляя едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. Если это старый, то сидеть мне до самого выпуска в этом архиве за любовь к музыке и нелюбовь к тесным пространствам.

Я мгновенно потянулась к телефону, думая, что, если отключу музыку раньше, чем увижу его, то жизнь даст мне шанс.

— Хорошая песня, зря выключила, — раздалось со стороны, когда я нажала на паузу. Только этого не хватало! Я повернулась, замечая Ротчестера, который тут же полез в коробки в самом начале комнаты.

— Подумала, что вы…

— Вроде бы, я не настолько стар, — хмыкнул мужчина, на мгновение оторвавшись от коробок.

— Я не это имела ввиду.

— Знаю, просто забавно, что кто-то вызывает у мисс Ротчестер такой благоговейный ужас. И, о ужас! Этот кто-то не я! — проговорил он, вернувшись к коробкам. Так далеко я еще не заходила. Что говорить-то?

— Вы при всем желании не вызвали бы ужаса.

— Да? И что тогда? — с издевкой спросил мужчина, достав какую-то стопку нужных документов. — Может быть, стыд? — он усмехнулся, явно намекая на обстоятельства первой встречи. А я покраснела под взглядом его глаз. Благо, тусклая лампа не должна была выдать меня. Кажется, сейчас я была даже благодарна старику за отработку именно здесь. Ротчестер не видел реального стыда на моем лице.

— Я ведь извинилась!

— Не помню такого.

— Значит, не такой уж вы и молодой, — буркнула я, сложив руки на груди. Тоже мне. Вздумал играть на моем чувстве вины? Не дождется!

— Как банально.

— О да, вы весь — одна сплошная банальность, — не сдержавшись, выпалила я, только через несколько секунд до меня дошло, что он мой преподаватель! От него зависит моя оценка! А можно вдохнуть как можно больше пыли и отлететь в мир иной? Какой позор! Ну почему мне так везло в общении с этим человеком?!

— Извините, мистер Ротчестер, — лучше вовремя отступить, чтобы потом выиграть. Да, я снова прокладывала дорожку из желтого кирпича к будущему.

— Не извиняйтесь, мисс Ротчестер, — остановил он, — Я не склонен обижаться на очаровательных и наглых студентов. Это, скорее, забавляет, — мужчина лже-ласково улыбнулся, это было видно по тому как правый уголок пополз чуть выше, превращая улыбку в усмешку.

Надо же! Забавляет! Я и забавляю! Я что, клоун?! А это цирк? Вот ведь! Бесит. Просто бесит. До невозможности бесит. Не нужно было извиняться. Пофиг на оценку. Главное, что гордость останется целой. И я наглая?!

Я сложила остатки того, что вытащила, решив больше не задерживаться в этом ужасном месте. Продолжу раскопки завтра. Но сейчас так и хотелось догнать Ротчестера и высказать ему все, что я о нем думала. В том числе и то, что на беговых дорожках принято соблюдать технику безопасности!

Но я не стала его догонять. Это всего секундная злость. Да и он не заслужил ведь ничего из того, что я о нем думала. Просто почему-то Кристиан Ротчестер вызывал у меня странные ощущения. То ли неловкость, то ли злость, то ли смущение. Конечно, он был симпатичным. Но не более того. К тому же, являлся еще и моим преподавателем. Пусть и всего лишь на замену.

Я вышла в коридор, вдыхая почти свежайший чистоты воздух. Как я и думала, у всех нормальных людей уже давно начался вечер отдыха, веселье и прочих человеческих радостей, все-таки завтра суббота. А я проторчала в архиве добрую половину дня.

Домой хотелось до безумия сильно. Там меня ждал полный набор для приготовления глинтвейна и новокупленная книга. Так что я поскорее забрала пальто и сумку, направившись на выход.

На улице, как я и предполагала, метель разошлась в полную силу, заставляя поплотнее кутаться в шарф и пальто, скрывая уши и нос. Транспорт сейчас вряд ли ходил. Да, я впервые за все время задумалась об автобусе. Просто потому, что в такую погоду я превращусь в одного из снеговиков во дворах.

Но я все же шагнула вперед, зябко поежившись и десять раз отругав себя за то, что не взяла перчатки. Лежали ведь под носом!