— К вам Сэр Ричард Батлер, начальник службы Шесть! — из динамиков громкой связи раздалось сексуальное контральто дежурной секретарши-стажёра. Этих стажёров было пятеро, они менялись в течение недели, так что каждый новый день шефа встречала новая красавица-секретарь.

Госсекретарь лично отбирал для себя девушек, которые будут допущены в его святая святых. Требования к соискательницам были почти запредельными.

Само собой, биография у каждой из них должна была быть совершенно безупречной, так как работа у секретаря руководителя Государственного департамента предусматривала наличие высшего допуска к работе со сведениями, составляющими государственную тайну.

И, помимо требований к образовательному уровню и стандартных требований, предъявляемых к секретарям экстра-класса, все они должны были иметь отличные внешние данные и уметь подать себя. Подать себя, скажем так, во многих смыслах, ну разве что исключая гастрономический…

Так что те пять девушек, которые работали в его офисе, были, можно сказать, теми, кто разделил места с первое по пятое в конкурсе красоты, где единственным представителем жюри был мистер Уильям Каммингс.

Эти девушки изо всех сил боролись за то, чтобы он мог, когда ему вздумается, наслаждаться их красотой… Во всех смыслах этого слова. А наслаждаться мистер Каммингс любил, и делал это весьма изобретательно и со вкусом.

Он был из тех мужчин, о которых женщины с придыханием вспоминают:

— Ах, он был таким затейником…

— Проси, — незамедлительно ответил мистер Уильям Каммингс, — и да, Моника, будь добра, завари нам чаю. С имбирём и лимоном.

— Сейчас, — без промедления ответила секретарша.

— Да, — подумал мистер Каммингс, — Моника у меня мастерица, и чай может заварить, и вообще, хе-хе, многое делает мастерски, душу во всё вкладывает…

Нет, Каммингс, не смотря на то, что при обращении к нему использовали слово «мистер» тоже мог похвастаться древностью рода и титул его был пышен и весьма затейлив.

Но он любил прикинуться демократом, человеком из народа, так как занимал должность директора Государственного департамента одной из мощнейших держав в человеческом секторе пространства — Союза Демократий.

И, раз это Союз Демократий, то надо быть демократом, иначе никак… Надо соответствовать. А потому он просил обращаться к нему по-простому — мистер.

Руководитель Госдепартамента Союза Демократий поднялся из-за стола и сделал несколько шагов навстречу входящему в кабинет посетителю:

— Рад видеть тебя, старина, — он широко улыбнулся, протягивая руку невысокому плотному человеку с грубоватым лицом, обрамлённым пышными бакенбардами цвета смеси соли с чёрным перцем.

Голубые глаза посетителя ярко контрастировали с его, в общем-то, довольно заурядным обликом, в них светился недюжинный ум, заставлявший воспринимать сэра Ричарда Батлера всерьёз.

— Я тоже рад тебя видеть в добром здравии, дружище, — ответил сэр Батлер, пожимая вялую ладошку хозяина кабинета.

— Садись, — хозяин пододвинул кресло дорогому гостю, — сейчас мисс Левински нам чайку принесёт, с имбирём, как ты любишь. И ты мне поведаешь о цели своего визита, — он многозначительно посмотрел на сэра Ричарда, — я же знаю, что просто так ты не приходишь…

— Ну, Билли, всё течёт, всё изменяется, — философски изрёк посетитель, доставая из кармана толстую сигару и серебряную гильотинку, — а есть такие изменения, на которые, хочешь ты того, или нет, а надо реагировать, и чем быстрее, тем лучше… У тебя вроде пепельница тут была, не? — спрашивая про пепельницу сэр Ричард одновременно мастерски отчекрыжил кончик сигары.

— Моника, наверное, мыть унесла, — хозяин растеряно оглянулся, — а, не, во-о-он она, под бумагами… — увидев, что гость порывается встать, успокаивающе махнул ему рукой:

— Сиди уже, сейчас подам.

Он извлёк из-под завала бумаг с краю своего обширного стола тяжёлую хрустальную пепельницу и опустил её перед гостем.

Он уже садился напротив руководителя шестой службы, как было принято называть внешнюю разведку, когда дверь приёмной распахнулась, и в кабинет вошла, сексуально покачивая бёдрами красотка Моника.

В руках у неё был поднос с чашками и всевозможными вазочками, где лежала выпечка и ломтики лимона, ну, и, конечно же чайник, исходящий ароматным паром.

Пристраивая поднос на стол, за которым расположились джентльмены, она, как бы невзначай ощутимо навалилась пышной грудью на спину хозяина кабинета.

Гость этого, то ли не заметил, то ли просто сделал вид, что не заметил, и только едва заметная улыбка на миг осветила его лицо.

А на физиономии самого хозяина кабинета не дрогнул ни единый мускул, хоть он и не мог не почувствовать это волнующее прикосновение.

Получается, он тоже не возражал…

— Умеешь ты кадры подбирать, — хмыкнул разведчик.

— На том стоим, Ричи, — в тон ему хмыкнул хозяин кабинета, — Моника девушка старательная, — он причмокнул губами, — не лишена воображения и некоторой инициативы, и покладистая к тому же, так что, я вполне ею доволен…

Мисс Левински была уже в дверях, но слух у неё был тоже очень не плохим. И пухлые щёчки девушки покрылись нежным румянцем, когда до её прелестных ушек долетела похвала шефа…

Хотя, про себя она подумала, что похвалу эту она честно заслужила, заслужила упорным самоотверженным трудом.

При том, что делать приходилось очень многое из того, что не было напрямую прописано в её служебных обязанностях, но что очень сильно влияло на расположение к ней шефа.

— Вижу, что доволен, — подмигнул ему собеседник, затягиваясь сигарой.

— Ну ладно, друг мой, давай, наверное к делу, — хозяин кабинета никуда не торопился, на сегодня ничего важного назначено не было.

Его просто разбирало любопытство.

— К делу, говоришь? — Ричард хлебнул чаю, — ну, давай… Ты слышал, что у русских конфуз на Цекко-5 приключился?

— Нет, мне про Цекко последнее время ничего не докладывали… — хозяин кабинета насторожился.

Дело в том, что если разведчики что-то учуяли, а у него всё тихо, то тут может быть два варианта.

Первый вариант, это если разведка заглотила какую-нибудь пустышку. Но он сам считал подобное очень и очень маловероятным.

Он хорошо знал Ричи, хватка у него была такая, что любой бульдог позавидует. И его ребят он тоже знал. Все они были профессионалами высочайшего класса…

А потому более реальным ему представлялся второй вариант.

И при втором варианте его неосведомлённость могла проистекать только от того, что его штатные аналитики в очередной раз громко хлопнули ушами и упустили что-то очень важное при изучении информации из открытых источников.

— Ну, хе-хе, — с некоторым превосходством хмынул разведчик, — я вовсе и не удивлён… Хотя в сетевых газетах об этом довольно много писали. И, заметь, в довольно солидных…

— Ты хочешь сказать, что мои аналитики опять сели в лужу? — печально поинтересовался Госсекретарь, — и что если я их разгоню, то дела пойдут гораздо лучше?

— Ну, разгонять их, или нет, это сугубо твоё дело, — сказал сэр Батлер, выдыхая клубы сигарного дыма, — но не могу не отметить, что они у тебя совсем мышей не ловят.

— Разберёмся, — многозначительно проскрипел Каммингс, и, если бы начальница аналитического отдела его сейчас слышала, то пища для невесёлых размышлений ей была бы обеспечена… — но, не тяни уже, рассказывай…

— Значит так… — пока разведчик ровным голосом обрисовывал ситуацию и события, которые имели место быть на периферийной планете Российской Империи, Госсекретарь мерил шагами свой просторный кабинет.

Сначала он ходил по диагонали, из угла в угол, а потом подошёл к панорамному окну, занимавшему целую стену, и долго смотрел на сплошной ковёр серых облаков, тяжело ворочавшихся внизу.