Интересно, меня уже хватились?

Сбоку послышалось ржание лошадей и из-за деревьев выступил Умар, ведя на поводу двух скакунов.

 Естественно, верхом сесть мне никто не позволил. В итоге, я в очередной раз болталась поперек крупа лошади. Это уже начало походить на традицию. Кошмар.

Неизвестность пугала. Я предпочла бы умереть, чем оказаться в лапах лорда Бакора. Пока мы скакали, в голове всплывали воспоминания о произошедшем в камере: жжение в груди, вспыхнувший свет, рассыпавшаяся в прах фигурка Фиджи.

Все это было не спроста, только вот суть происходящего ускользала от моего понимания.

Попыталась сосредоточиться и прислушаться к себе. Это давалось с трудом, потому что жуткая болтанка не давала как следует погрузиться в себя и ощутить хоть какие-то маломальские изменения.

Жжение в груди прекратилось и ничем не напоминало о себе. Так, не придя ни к какому выводу, я отбросила это бесполезное занятие и тяжело вздохнула.

Скорее бы все это закончилось. Я почему-то была уверена, что Карстен Роген рано или поздно меня найдет.

Лучше бы он сделал это рано.

— Стой, Умар, — напряженно произнесла Олия и вскинула руку вверх.

Воин моментально остановил лошадь.

— Что такое?

— Слышишь?

Я тоже навострила уши, пытаясь понять, отчего мои похитители так всполошились.

Где-то вдалеке послышалось конское ржание и ветер донес еле слышные голоса, а в моей душе зародилась надежда на спасение.

— Что бы всем пусто было! — Прорычала воительница. — Поисковый отряд. Видимо Карстен поставил на ноги весь гарнизон. Не думала я, что он пойдет на крайние меры. Плохо, очень плохо. Ему не составит труда просчитать ситуацию. Значит, к гарнизонной крепости двигаться нельзя, да и к остальным двум — нам тоже нет хода, слишком далеко. С утра нужно быть в замке, чтобы не вызвать подозрений.

Олия зло сжала кулаки и с ненавистью посмотрела в мою сторону.

— Это что получается? — Поинтересовался Умар у своей подельницы. — Мы теперь не получим обещанную награду? А как же мои денежки?

— Не скули. — Рявкнула воительница. — Отдам из своих, то, что тебе причитается. Только смотри, держи язык за зубами.

Умар согласно кивнул.

— Что будем делать?

— Прости, Фелиция. — Наигранно произнесла Олия, — но сегодня тебе придется умереть.

Я действительно не хотела пачкать о тебя руки. Хотя, может и не придется…

— Что ты задумала? — Спросила с опаской, но уже то, что я не достанусь Бакору, смыло весь страх и неуверенность, копившиеся во мне на протяжении последних часов.

Смерть почему-то не пугала. Я готова была принять ее с поднятой головой.

— Они приближаются. — Прошипел Умар.

— Скидывай ее с лошади. Быстро! — Прикрикнула Олия. — Только сначала сними с нашей баронской дочки меховой плащ.

— Нет, нет, нет. — Начала сопротивляться я, уже догадываясь, что задумала эта парочка.

— Да.

Меньше, чем через минуту, я оказалась в одних штанах и легкой тунике. От удара о землю вскрикнула, не столько от падения, сколько от обжигающего холода, проникшего мгновенно под кожу. Раздетая и связанная, почти полностью укутанная снегом с головы до ног, я резко опомнилась. В голове стало предельно чисто и ясно. Набрав в легкие как можно громче воздуха, закричала:

— Помог…!

Это все, что успело выйти из моего горла перед тем, как Умар крепко заткнул мне рукой рот.

Недолго думая: впилась зубами в мякоть ладони.

— А-а-а! — Взвыл похититель.

— Заткнись придурок! — Недовольно рыкнула Олия и спрыгнула с лошади. — Все приходится делать самой.

В следующую секунду мой рот был заткнут.

— Что дальше? — Нервно спросил Умар, уже видя вдалеке мерцания факелов и маленьких магических светляков.

— Уводим отряд в другую сторону, попробуем их разделить. Ты направо, я налево. Главное, чтобы к этой… — женщина указала на меня, — никто не сунулся.

— Понял.

— Умар! — Окликнула Олия подельника, уже вскочив в седло.

Воин развернул лошадь.

— Что?

— Не вздумай попасться.

Мужчина омерзительно хмыкнул.

— Чтобы я, да попался? Не дождутся!

— Вперед, вперед! — Прикрикнула Олия, и оба всадника понеслись в темноту ночи, а мне осталось только кататься на холодном снегу и мычать, пытаясь вытолкнуть изо рта кляп.

Карстен Роген мерил шагами кабинет, иногда недоуменно качая головой и иронично хмыкая.

Спасенная им дочка барона О'Брайана за несколько дней перевернула весь его мир с ног на голову. Еще никогда в жизни Проклятый Колдун не чувствовал себя настолько растерянным. Его с самого детства воспитывали как наследника уникального дара, наложившего на его плечи почти неподъемный груз — ответственность за жизнь огромного числа людей и нелюдей. Его дар — его проклятие, которое с каждым применением отнимало все больше и больше человечности, делая когда-то веселого, открытого паренька в мрачного, угрюмого, не способного улыбаться и все более равнодушного человека.

А человека ли? — Задавался он иногда подобным вопросом.

В последнее время он начинал думать, что превращается в бездушное чудовище, как его дед.

Дерек боролся до последнего, но дар, удерживающий мергиров за чертой «Западни» постепенно уничтожил его душу. Единственным утешением и болью деда был внук. Внук, который унаследовал проклятье Рогенов.

Лорд Дерек никогда не желал Карстену подобной судьбы, но знал, что по-другому нельзя, невозможно, и маленький мальчик, беспечно играющий во дворе замка, когда-то потеряет душу, как он сам.

Карстен помнил тот день, как сейчас. День, когда он узнал, какое будущее ему уготовано. Больше он никогда не смеялся. Не смеялся до того дня, пока в его жизнь не вошла леди Фелиция.

Когда он в первый раз заглянул в глубокие, прекрасные глаза девушки, то чуть не отшатнулся, настолько сильно поразило Карстена то, что он почувствовал в глубине своего естества.

Словно большой, голодный зверь заворочался внутри, говоря:

— Мое! Мое! Никому не отдам.

Сначала Проклятый колдун не понял происходящего, не осознал, что сжавшаяся от страха малышка, предназначена ему судьбой.

Лорд Роген поморщился.

Он как можно дольше старался избегать этого момента. Он не знал, что все это время надеялся. Остатки души разрывали противоположные эмоции.

Дед рассказывал, что когда-нибудь он встретит свою пару, ту, которая родит ему преемника — сына, которому суждено будет снять с его плеч и возложить на себя непосильную ношу. Судьба обязательно должна была свести их друг с другом.

Карстен ждал этого дня и боялся, на примере деда зная, что подобная встреча не принесет ему ничего, кроме боли. Бабушка Амалия так и не смогла смириться с жизнью с Проклятым Колдуном, считая его чудовищем и боясь магии, бродящей по венам мужа.

Может быть и не зря. Она успела родить ему сына, но после очередной подпитки барьера, именно она попалась на пути Дерека. Никто из подданных так и не осмелился его остановить.

Карстен боялся повторения судьбы деда.

Теперь же, каждый раз после восстановления барьера от руки лорда Рогена умирал кто- то из подданных. Умирал добровольно, зная, на что идет и покорно принимая свою судьбу, а он с каждой смертью терял частицу души, иногда моля Богов об освобождении, но не получая ответа.

Когда Карстен осознал, кем является для него Фелиция, он чуть не отправил ее обратно к Бакору но все же здравый смысл взял вверх, и Проклятый Колдун решил оставить ее в замке, стараясь держаться как можно дальше. Только это почему-то получалось из рук вон плохо. Его тянуло к маленькой, смелой и отважной девушке.

Карстен с удивлением обнаружил: что с ее появлением чувства, которые он считал потерянными навсегда, вернулись с утроенной силой.

Создавалось ощущение, что он вернулся на несколько лет назад, когда душа еще не так сильно загрубела. Фелиция была как луч солнца в его темном, беспросветном мире, в который лорд Роген погружался все глубже и глубже.