— РРРААААУУУУ, — а тут я со спины, в прыжке со всей дури бью двумя передними лапами, буквально срываю чешуйки магического щита и нанизываю горячую плоть на свои когти.

— Вууххх… вууххх… — дуэлянт пробивает по мне своей штатной двойкой, вот же гад сумел собраться с силами и оказать сопротивление.

— Клац… клац… — принимаю плетения на «зеркала», благо заранее ждал контратаки.

— РРРААААУУУУ, — буквально рву лапами бретера, пока он не всадил мне еще одну порцию боевой маны.

— Ммм… — Федор теряет сознание, а на шлеме загорается сигнал победы.

Выхожу из петли.

За внешней расхлябанностью Куракина на самом деле скрывался довольно талантливый, решительный боец. Александр успевал по многим дисциплинам, однако делал это не общепринятым способом, а шел к магическим рангам каким-то своим путем, за что и был неоднократно наказан плохими оценками, переэкзаменовками и прочими штрафами. Тем не менее преподаватели видели потенциал юноши, а потому не спешили отчислять из Первого кадетского корпуса, а многочисленные наказания должны были подготовить парня к армейской дисциплине, если тому доведется служить.

На самом деле Саша просто обожал магическое фехтование, умел и любил пользоваться площадными техниками, недурно и использовал ману в раскачке мышечного каркаса, только опять по-своему. Таланта и резерва «источника» хватало, чтобы быть в числе лучших кадетов Корпуса, однако своеволие, упрямство, постоянный поиск альтернативного решения ставили его в один ряд с обычными троечниками. Куракин считал магию неким творчеством, грезил о временах, когда колдуны могли самостоятельно создавать плетения, а не пользоваться готовыми заклинаниями древних. Он что-то пытался делать, но, не «видя», неизменно терпел фиаско…

Примерно также Александр вел себя в точных и гуманитарных науках, был умен, эрудирован, однако в речи постоянно сбивался, мог увлечься одной задачей и пропустить другие, мог по рассеянности не выполнить тесты на обратной странице экзаменационного листа. Ошибки вроде нелепые, однако классическая система образования подобного категорически не прощала. По его фигуре никак не скажешь, что это крепкий атлет, несуразный, кривой, но у него были развиты запястья, руки и ноги перетянуты жгутами сухожилий… в Куракине было мало агрессии и амбиций, а потому и спортсменом его считали никудышным.

Но вот что он откровенно не любил, так это верховую езду, ну не ладилось у Саши с лошадьми. Его любили собаки, ластились кошки, даже поросята в родном имении бегали за ним хвостиком, а вот с боевым конем Куракин справиться не мог, впрочем как и все его предки по мужской линии. Поговаривали даже о некоем проклятии, так оно или нет, но обязательная на Пажеском факультете верховая езда давалась разгильдяю с огромным трудом. И как будто специально экзаменаторы выбрали именно эту дисциплину на переаттестацию.

— И-го-го!?! — конь смотрел на наездника слишком умными глазами, своего у Куракина отродясь не было, поэтому брал свободного из кадетских конюшен.

— Ну что-ты миленький, — увещевал Александр, — Давай через кусты прыгнем и все закончится, я сам не в восторге от всего этого.

По заданию следовало пройти полосу препятствий, рвы вроде худо-бедно преодолели, манеж на время по кругу объехали, а вот барьеры взять не получалось. В принципе Саша был солидарен со скакуном, какого черта было делать их из колючего кустарника, ведь даже если подпрыгнуть высоко, то можно оцарапать брюхо, а щипы там о-го-го. Так что умный взгляд коня красноречиво говорил о том, что зверюга на такое подписываться не собирается.

— Молодой человек, вы собираетесь брать препятствие? — ехидно спросил старичок экзаменатор.

— Нннооо… — деваться некуда, пришлось вонзить в бок упрямца острые шпоры.

— И-го-го!!! — конь заржал не сколько от боли, а скорее возмущений вероломством двуного, тем не менее, не желая повторять экзекуцию, стал набирать скорость и понесся прямо на барьер.

— Давай милый, давай, ты сможешь! — шептал Александр, прижимаясь к шее скакуна.

— Хрррр… — но тот коварно, резко остановился прямо у зеленого забора.

— Аааааа!!! — Куракин кувырком перелетел через препятствие, царапая лицо, спину и конечности.

— Бух! — тело приземлилось с довольно неприятным хлопком.

— Думаю экзамен по вольтижировке вы провалили, — над головой появилось лицо председателя, — У вас осталась одна попытка, победите кадета Соколова!

Задача, поставленная преподавателями Ивану Рябову, на первый взгляд была довольно тривиальной. Требовалось пройти из точки «А» в точку «Б» по заданному маршруту, с обязательным посещением определенных координат, в общем что-то вроде зарницы. Только вот на пути кадета выставили немалое количество условных противников, которые должны были имитировать бой в городских условиях. Причем, как водится, трудности нарастали поэтапно, в начале из-за углов и окон появлялись артефакты-макеты, которые одиночным выстрелом маны, или полем препятствовали продвижению, потом засад и враждебных плетений стало гораздо больше.

Иван по возможности обходил опасные участки, бывало, стоически принимал жалящие плетения на широкую грудь, а иногда, в ярости, словно носорог, несся на препятствие и сносил его грубой физической силой, буквально голыми руками и ногами ломая испытательный полигон. Однако Рябов понимал, что даже его раскачанной физической оболочке не справиться с массированными дистанционными атаками. Обычно работая в группе, он получал роль тяжелого «танка», а за спиной его прикрывал маг-стрелок, да и остальные лены отряда ставили дополнительные щиты, сейчас же приходилось принимать весь урон на себя.

Урок экзаменационной комиссии понятный, однобокое развитие — это ущербный путь, только вот Ваня всем сердцем хотел постичь магическую науку, и вроде талант позволял, но дистанционные техники Рябову категорически не давались. И были тому объективные причины, контроль и работу с маной вне тела следовало тренировать чуть ли не с пеленок, но в семье простецов даже не знали, что у ребенка есть сверхспособности. Поэтому-то парень с крестьянской бережливостью и вливал всю энергию в мышцы, чего добру пропадать зря? В общем приходилось страдать зазря почем, кадет желал научиться сбивать цели на расстоянии, но ничего не выходило.

— Вух… вух… вух… — пушка частила где-то сверху.

Обойти узкий коридор не представлялось возможным, так как впереди было три метки, которые по условиям задания следовало посетить в обязательном порядке. Сбить магическое орудие не получалось, слишком высоко расположено, а подходов просто нет, Рябов проверял, оббежал все здания вокруг, нет даже намека на лестницу наверх. И тут вспомнился совет Соколова, а что, если попробовать снести пушку булыжником? Хмм… силы в руках хватает, а тяжелый камень, выпущенный с большой скоростью, мало отличается от плетения начинающего одаренного.

— Фух, — Иван, недолго думая, подобрал кусок бетонной стены и бросил в ненавистную магическую пушку.

— Вух… вух… вух… — зловредный артефакт прямо в полете развалил глыбу на несколько более мелких частей, и тем самым устранил угрозу, а следом заряды полетели в незадачливого кадета, ошеломленно почесывающего затылок, — Вух… вух… вух…

— Ммм… — застонал Иван, вновь принимая магические удары на грудь.

Урон, нанесенный ареной, не проходил даром, эффект накапливался, тело все хуже и хуже сопротивлялось плетениям, боль отдавалась в каждую мышцу, как будто его било электрическим разрядом. Долго так продолжаться не могло, тем не менее Рябов крепче стиснул зубы и упорно продолжил обстрел, другого выхода у него не было.

— Фух… фух… — в этот раз в воздух полетело сразу два булыжника.

— Вух… вух… вух… — артефакт легко справился с первой целью.

— БАХ!!! — но второй камень сумел поразить пушку.

— Выкуси! — торжествуя проорал Иван и пробормотал про себя, — А парнишка дал хороший совет!