– Ну, красота, – протянул я.
– Я… вот думаю: если Эйдераанн меня не уволила, может, попросить у нее место главного механика?
– А ты справишься? – прищурился я, испытывая естественные сомнения.
– Я подал заявку на квалификацию. Сейчас у Эйды нет никакого механика, а мне очень нужна прибавка… раз я потерял три четверти заработка.
– Дейран, – с тяжелым вздохом начал рассудительно я, – ты, конечно, можешь ее об этом попросить. И, скорее всего, она, находясь в таком положении, тебе не откажет, но ты должен понимать, что она это сделает не из-за твоего профессионализма, а потому, что ты нравишься ей как парень. И просить, зная, что ты даже не собираешься отвечать ей взаимностью, не самый правильный поступок.
Когда я это произнес, Дейран не удивился. Возможно, он и не замечал симпатии Эйдераанн, но подсознательно уже привык ею пользоваться, и сейчас то, что он услышал, только глубже расстроило его.
– Я… ей расскажу, зачем мне это все нужно, и не буду врать. Долго занимать эту должность я тоже не стану: как только закончу проект, уеду вместе с Кейррой.
– Куда? – максимально рассудительно спросил я.
– В Паровые Долины.
– Зачем?
– Вы же сами сказали, что если я не поеду с ней, значит, не люблю.
Я опять попытался включить чайную машину и, потерпев фиаско, снова издал тяжелый, очень тяжелый, самый тяжелый из всех возможно-тяжелых вздохов, даже не зная, по какому именно поводу: в нашем диалоге меня расстроило буквально и абсолютно все.
– Что такое? – спросил меня молодой механик.
Я поднял на Дейрана взгляд, думая, как объяснить ему, что не будет никаких Паровых Долин, но потонул в чувстве острой беспомощности. Этот парень жил в каком-то выдуманном мире, куда не проникали никакие мои отказы работать на его безумный-безумный проект. Поэтому я посетовал:
– Чайная машина не включается, – я показательно опустил вниз рычажок. Тот со щелчком бодро вернулся в исходную позицию. – И утром, когда я пытался вскипятить в ней воду для чая, тоже не работала.
– А, эта слушается только Эйду, – вздохнул Дейран, тем не менее тоже попробовав включить механизм. – Очень привередливая: никому, кроме хозяйки своей, не дается.
– Но ты же механик, почини ее, пусть работает нормально!
– Так она и работает нормально, – отозвался парень, еще раз попробовав включить и проверив машину так и эдак, – просто вот так.
– Почему ты всему вокруг себя постоянно позволяешь работать, как кому взбредет в голову? Почему не настаиваешь на том, чтобы все работало как нужно, как требуется?
– А как требуется-то и кому нужно? – спросил меня Дейран в ответ на упрек, приняв, видимо, ставшую привычной для него защитную позу и телом: сгорбившись, выставив вперед плечи и глядя на меня исподлобья, – и интонацией. – Вот, посмотрите на Кейрру – ей что, нужно похоронить мечту и пойти работать на вызревательные машины? Это от нее требуется?
– Так да же, да, именно! Да, да! И у нее нет никакой собственной мечты! Есть только твоя мечта и твоя готовность исковеркать ей жизнь ради этого! – выпалил я и для доходчивости еще раз, громче, повторил: – Чайным дракончиком ей не стать – я только что, буквально десять минут назад, тебе говорил это! Ваш план совершенно ненормален, его нельзя реализовать, с Кейррой ничего не получится! Чтобы ты ни делал и как бы ни старался, и как бы все вокруг ни старались, она не ударится об пол и не обернется чайным дракончиком! Ты понимаешь меня?
– Нет, – мрачно и твердо ответил парень.
Я широко раскрыл воротниковый гребень от острого чувства бессилия:
– Почему? Отчего? Что за маниакальная идея? Что заставляет вас всех игнорировать голос разума?!
– Она должна стать чайным дракончиком. Вы – вы должны ей помочь! Обязательно должны!
– Почему все только давят на меня? Насели втроем и пытаетесь заставить заниматься этим аперспективным безумием! Но я-то нормальный голем! Я психически здоров! Я понимаю, что невозможно сделать то, что невозможно! Что Кейрра не чайный дракончик, она никогда им не станет, она механоид, она инвалид. Да хватит, в конце концов, тешить свое самолюбие за ее счет! Придите в себя вместе с ДиДи! Ты слышишь, что я говорю?!
Мои слова повисли в воздухе. Дейран озлобленно на меня посмотрел, но ничего не ответил, а только сел на стул для механика возле кресла для Эйдераанн и повернулся ко мне спиной. Я видел его в кухонный дверной проем, и наблюдать его таким образом мне не нравилось. Прошло минуты две, затем он мрачно заявил:
– Значит, так: с Кейррой все решено – она станет чайным дракончиком. И никто не запрет ее на всю жизнь.
– Сотни механоидов проводят всю жизнь у вызревательных машин и счастливы, я сам…
– С этим закончили, – надавил на меня голосом Дейран. – Вы нанятый мной специалист. Вы обязаны делать свою работу. И ни шагу отсюда вы не ступите, пока ее не завершите, а попробуете убежать – я скажу Центру, что вы отказались от исполнения обязанностей. Я сдал все экзамены, сертифицировал все оборудование, заплатил за вас, так что вы не докажете никаких нарушений. Зато если я заложу вас, если я только сообщу о вашем отказе работать по назначению, вам потом хорошей работы никогда не найти.
– Вот как?! Угрожаешь мне!
– Да, если нужно! – выкрикнул юноша. – Я угрожаю! Потому что я никогда и никому не дам в обиду Кейрру!
– Не смей повышать на меня голос, – холодно осадил я своего хозяина. – Кто какие обязанности свои выполнял, а кто нет – это Центр будет решать, и еще посмотрим, кто лишится возможностей. Знаешь что, понятно, что у вас с Кейррой проект, но…
– Да нет у меня никого «проекта» с Кейррой! – воскликнул Дейран, почти покраснев от волнения и мелко задрожав. – У меня общий ребенок с ней!
Мой организм испытал сенситивный эквивалент слова «перебор».
В этот момент дверь распахнулась без стука, и Эйдераанн вошла в пит. Девушка сразу, пока я еще тонул в чувстве крайней неловкости от того, что она, скорее всего, слышала последний возглас Дейрана, сообщила новости:
– Тренер все рассказал мастеру Райхару. Тот отзывает мое финансирование.
– Но?.. – нерешительно уточнил я в робкой надежде, что продолжение последует.
– Никаких «но», нас лишают финансирования. Центр настоял на том, чтобы я поговорила с мастером Райхаром лично, прежде чем он примет окончательное решение, но это все пустая формальность: на встречу за деловым завтраком отвели пять минут. Я откажусь.
Бегунья, скорее, по привычке, подошла к чайной машине и включила ее. Та довольно зашумела, принявшись греть воду для заварки и делая вид, что ее не интересует мой тяжелый пристальный взгляд.
В этот момент Пудинг, уставший от невнимания со стороны Дейрана, с заигрывающим мявком бросился ко мне и, прежде чем я понял, что он серьезно открыл охоту, в прыжке схватил меня в зубы и, высоко задрав хвост, ринулся в открытую дверь.
– Соглашайся! – воскликнул я, уносимый этим ужасным существом в неизвестном направлении. – Спасайте меня и соглашайтесь на встречу!
– Это издевательство! – ответила мне Эйдераанн, не глядя на то, как Дейран, ринувшись меня ловить, изловчился закрыть дверь прежде, чем эта мохнатая катастрофа в нее сунулась.
Этим он выиграл для меня несколько кругов почета по питу, и я смог крикнуть Эйдераанн в ответ:
– Никогда не знаешь, что случится, пока чай заваривается! Поверь: в мире нет такой проблемы, которую не могло бы исправить грамотное чаепитие. Нельзя отказываться ни от какого шанса поговорить, тем более в твоем положении, тем более из-за гордости. Ты уже достаточно из-за нее пострадала!
– Дейран, – беспомощно обратилась к своему механику бегунья, указав открытой ладонью на кота, упоенно петляющего по ее питу со мной в зубах, – кто это вообще такой?
– Мой дракончик, – ответил парень, попытался поймать кота, но промахнулся и оказался на полу, чудом ничего на себя не уронив. – Я все же уверен, что с Чаем и чаем у меня что-то получится, – выдохнул он и остался лежать, но все же ободрил Эйдераанн: —Этот дракончик мне сказал, что лично знает мастера Райхара.
