— Так, давай показывай, что у тебя есть нового?

Моя сестра младше меня на три года, и мы с ней носим один размер. Я роюсь в ее вещах, а Аленка наблюдает за мной, сидя на кровати.

— Ты куда собираешься? К Наташке? В клуб пойдете?

— Ну, только без Наташки. Я в поезде познакомилась с ди-джеем, сегодня играет в "Batman", обещал меня в списки внести.

Достаю с полки черный прозрачный топ с длинными рукавами.

— Ну нихуя себе! Это тебе родители купили?

— Я сама купила, они просто денег дали. Они его ещё не видели.

Смеётся:

— Так, а что за парень? Нормальный?

— Ну не знаю. Со странностями. Ебанутый, если честно.

Теперь мы смеемся вместе. Я обожаю свою сестру, она, как все младшие сестры, хочет быть похожей на меня, а я… Я сама не знаю, кто я.

— Слушай. Я не буду родителям говорить, что я в клуб, скажу, что я с девчонками пойду погулять. Ты не говори им ничего, а я в следующий раз тебя с собой возьму, ладно?

— Да не переживай. У меня все равно завтра с утра уроки. Хорошо сходить. И это… Топ бери, тебе хорошо будет.

— Спасибо!

Выскакиваю в коридор, хлопаю дверью:

— Мам, я к Наташке, приду поздно!

Наташка — моя школьная подруга и идеальное алиби на любой случай. Как раз на такой, как сегодня. Быстрым шагом я направляюсь к автобусной остановке, голова немного кружится — вот и все, что осталось от выпитого в поезде. В девятнадцать лет пить водку — охуительно легко, а узнать, что такое похмелье, мне предстоит еще не скоро. Я запрыгиваю в последний автобус, надевая наушники и занимая свое любимое место в последнем ряду, мне ехать до конечной, клуб «Batman» — почти на окраине города.

Стэн действительно внес меня в список, не забыл, и, значит, не обиделся. А может, он всем устраивает такое шоу? Я протискиваюсь сквозь оживленно гудящую толпу у входа, называю свое имя, и попадаю в клуб, минуя очередь. Заебись. Следующее действие — бухнуть за чужой счет. Я иду к бару, по пути присматриваясь, кого бы развести на бухло, но тут передо мной неожиданно материализуется Таня. Она что-то говорит, дергая меня за руку, и я больше угадываю по губам, чем слышу ее:

— Ты пришла! Пойдем к нам, в ди-джейку, у нас там все есть!

Ну охуеть. Сегодня мой день — день исполнения желаний. Только вот руку, сердце и прочую хуйню, пожалуйста, больше не предлагайте. Достаточно водки. Виски или коньяк тоже подойдет — я люблю крепкие напитки. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж. В небольшой комнатке пусто, все сейчас на танцполе. На невысоком столике выстроена батарея разнокалиберных бутылок. Я нахожу среди них коньяк, смешиваю его с колой, делаю большой глоток, и тут же закуриваю. В голове начинает негромко и приятно шуметь, и все вокруг снова становится таким живым и ярким, как будто до этого я видела все через пыльное стекло, а кто-то взял, протер его — и я снова могу наслаждаться миром во всей его красоте. Вот оно — долгожданное действие алкоголя. Вот она — моя настоящая жизнь.

Музыка внизу меняется, и я понимаю, что это Стэн начал свой сет. Теперь Таня тащит меня обратно вниз:

— Он встал играть, пошли скорее!

Все ясно, танцевальная поддержка из друзей и фанатов. Окей, почему нет? Предыдущий ди-джей уже хорошо разогрел танцпол, а гости типа Стэна всегда играют в прайм-тайм. Мы с Таней выскакиваем на середину зала, и меня сразу же ослепляет бешенной пульсацией стробоскопа. Я закрываю глаза, поднимаю руки, и пропускаю сквозь свое тело все сто тридцать ударов в минуту. Когда я пьяная — я обожаю танцевать, и сейчас я снова вижу себя со стороны, как будто я смотрю о себе кино. Сцена в клубе, камера, мотор. Я поворачиваюсь к подиуму, где стоит ди-джей, и машу Стэну рукой. Он машет мне в ответ, и несколько человек рядом оборачиваются посмотреть, кому адресовано такое внимание. Ну, смотрите, вот я — охуенная ночная фея, главная героиня этого фильма.

Мы с Таней танцуем, бухаем, курим, потом снова идем на танцпол. Ночь в клубе надо провести так, чтобы все воспоминания о ней уложились в пару секунд неонового угара. Моя новая подруга перекрикивает музыку:

— Ты ему очень понравилась, он боялся, что ты не придешь. Я ждала тебя, спрашивала на фейсконтроле у входа. У нас с ним ничего нет, правда. Мы просто друзья!

— Тань, да не парься, все нормально.

Если честно, мне похуй, кто они друг другу. Мне не нужен Стэн, мне вообще никто не нужен. Я просто заглушаю голоса внутри себя. Музыка, алкоголь, секс — подойдет все, что поможет мне хотя бы на день, час, минуту обрести тишину. Заставит их заткнуться.

Наконец, Стэн заканчивает свой сэт и поднимается в ди-джейку. Таня тащит меня за ним — вот же сводница. Тут же выясняется, что он достаточно известен. Подсобка полна людей, и я даже знаю некоторых из них. Кому-то я киваю, с кем-то обнимаюсь, а кто-то спрашивает:

— Ты что, приехала с ним? Вы типа вместе?!

Я загадочно улыбаюсь. Думайте, что хотите, мне похуй, так даже интереснее. Уже под утро мы едем на афтерпати на квартиру к кому-то из тусовщиков. Я обнаруживаю себя сидящей на диване рядом со Стэном, мы в комнате одни, и мою ладонь приятно холодит стакан с чем-то темно-коричневым. Я тупо смотрю на него. Что это? Виски с колой? Сколько вообще я выпила сегодня? Стэн придвигается ко мне, берет меня за подбородок, поворачивает мое лицо к себе и целует. Проводит пальцами по шее, ключицам, груди, сжимая ее. Я отвечаю на его поцелуй, и в ту же секунду отчетливо понимаю, что я совсем не хочу его. Я не хочу сейчас секса с ним. Он мягко, но настойчиво укладывает меня на диван, ложится сверху, мы лежим одетые, он целует меня в шею, а я цепляюсь взглядом за потолок, лихорадочно ищу, и не могу найти предлог, чтобы все это прекратить. По моему виску скатывается слеза, потом еще одна, и еще. Совершенно неожиданно для себя, я начинаю плакать. Сначала Стэн не замечает этого, но потом резко останавливается.

— Что случилось? Я тебя напугал?

Я молчу, я сама не знаю, что происходит. Единственное, чего я хочу сейчас — это уйти отсюда. Все, что сейчас происходит, вызывает у меня отвращение — эта комната, Стэн, я сама. Наверно, как-то почувствовав это, он встает с дивана, подходит к окну и закуривает. Я молча поднимаюсь, хватаю свою сумку, выбегаю из комнаты, в прихожей кое-как запихиваю ноги в кроссовки. Толкаю дверь, и она легко открывается — не заперта, я выскакиваю из квартиры, из подъезда, из этой ебаной ночи. На улице уже совсем светло — начался новый день, люди торопятся по каким-то по своим, наверно очень важным, делам, а я прыгаю в первый попавшийся автобус и сажусь сзади, шмыгая носом. Я все еще плачу, но на моем лице улыбка. Я прикасаюсь кончиками пальцев к уже нагретому утренним солнцем мутному стеклу. Какая дурацкая ночь, и я — просто дура.

Мы трахаемся на диване в подсобке клуба каждый раз, когда остаемся одни. Нам сносит крышу друг от друга. Его тело — стройное, мокрое, блестящее от пота, прижимается ко мне, и я вдыхаю запах его волос, его кожи. Я ждала этого целый год.

***

Нас знакомит моя школьная подруга. Я знаю, она влюблена в него, как и половина девчонок на ее курсе. Это странно, ведь на парах он почти не появляется, но зато не вылезает из клубов. Тусовщик, ди-джей и торчок. Наташка говорит, что он трахнул всех девчонок из клубной тусовки, а еще, он употребляет все, что только может достать.

Летние каникулы я провожу в Т, у родителей, и мы с Наташкой собираемся поехать на опен эйр. Этот парень, Макс, стоит на остановке, мы — там же, но на безопасном расстоянии. А как еще быть, если, находясь рядом с ним, Наташка бледнеет и теряет дар речи. Вот и сейчас, она тычет пальцем в компанию ребят и обозначает:

— Этот.

— Который?

— Да вон, в полосатой толстовке.

Я оценивающе рассматриваю его. Ничего особенного. Высокий, даже долговязый. Одет в длинное, явно ему большое, худи и широкие джинсы. Худой, как и все торчки, у него длинные, до плеч, волосы, с осветленными у лица прядями, возле ног — кейс с пластинками. Я еще ничего про него не знаю, но он уже мне не нравится.