– Сол наверняка заметил, насколько Джинни привлекательна! И хотя ко мне он и не питает теплых чувств, очень скоро поймет, что у моей дочери чудесный характер, она пошла в отца в этом плане. А к нему, насколько я знаю, Сол всегда относился с уважением.

На этом слове, произнесенном с ударением, Энн прикусила язык, чтобы, не дай Бог, не переборщить и не насторожить собеседницу чрезмерной озабоченностью и прозорливостью. Элис должна претить сама мысль, что ее сын может увлечься дочерью любовницы ее супруга! В конце концов, это ведь граничит с кровосмешением! А она так нравственна, так осторожна…

– Я возьму ситуацию под контроль и приму все необходимые меры, если сочту нужным, – сказала, помолчав, Элис и положила трубку, не попрощавшись.

Энн медленно откинулась на подушки, охваченная тревогой. Она уже давно не чувствовала себя такой уязвимой. С тех пор как погиб Ричард, рядом с ней в трудную минуту всегда была Джинни. А кто утешит ее теперь?

Ах, Джинни! Какая недальновидность – связаться с Солом! И зачем ей самой, если быть до конца откровенной, нужно было путаться с Дэвидом Ланкастером? Нет, на нее определенно нашло тогда затмение! В первое время опасность разоблачения их связи сыном любовника щекотала ей нервы и будоражила кровь, придавая дополнительную сладость интриге. Разве могла она представить, что в один прекрасный день во все это окажется втянутой ее дочь? Нет, такое ей не могло присниться и в кошмарном сне! Энн покачала головой и печально улыбнулась.

Разве Джинни могла понять, что творится в душе у матери? Она слишком наивна, чтобы знать, что помимо чистой любви существует тяга к острым ощущениям, жажда риска. Мудрый Ричард Синклер смирился скрепя сердце с эпизодическими выходками супруги, полагая, что легкий флирт с очередным мужчиной не скажется на их отношениях.

Энн тяжело вздохнула, смахнула слезу со щеки и скрестила на груди руки. Да, если Джинни узнает, как все обстояло на самом деле, она возненавидит мать и будет презирать ее всю жизнь. Мало того, она вполне может поверить, что Сол прав, подозревая, будто Ричард совершил самоубийство, не вынеся ее измены.

У нее защемило в груди, но причиной тому были невеселые размышления, а не поврежденная грудная клетка. Энн грустно усмехнулась: кажется, она научилась молча терпеть и эту боль… Но вынесет ли ее дочь?

Незадолго до восьми вечера Джинни еще раз проверила содержимое любимой сумочки, расшитой бисером, и взглянула в зеркало, стоящее в спальной комнате. Темно-лиловое платье прекрасно сочеталось с ее голубыми глазами, придавая им фиалковый оттенок. Но вот с макияжем она, кажется, перестаралась: чересчур сильно подчеркнула тенями цвет глаз, густовато наложила помаду и румяна и переборщила с тональной пудрой. Правда, все это скрашивалось золотистыми волосами, уложенными в хитроумном беспорядке так, чтобы они казались еще привлекательнее. Джинни внесла последний штришок – добавила на губы глянца, счастливо просияла, оставшись довольна собой, и, захлопнув входную дверь, застучала высокими каблучками по железным ступенькам.

Возле кухни она остановилась и легонько постучалась, прежде чем войти. Джой, готовившая еду для себя и Барни, обернулась и спросила:

– Будешь с нами ужинать?.. Ба, да у тебя сногсшибательный вид, подруга! У него глаза на лоб вылезут!

– Так и задумано! Как, по-твоему, это не слишком вульгарно?

– О чем ты говоришь? В этом мини-платье ты неотразима, оно прямо-таки создано для твоей шикарной фигуры! – искренне сказала Джой. – Пожалуй, оно подчеркивает все твои прелести не хуже купальника.

– Благодарю за комплимент! – Джинни улыбнулась. – Ты тоже неплохо сохранилась, – пошутила она.

Вид у Джой действительно был цветущий, а сейчас еще и очень довольный – по причине встречи с мужем после непродолжительной разлуки.

Порой Джинни по-доброму завидовала Джой и Барни. Они искренне и сильно любили друг друга, прямо-таки излучая взаимную заботу и нежность. И, глядя на эту счастливую пару, тоже мечтала о таком же безупречном браке, свободном от лицемерия и обмана. Джинни готова была побиться об заклад, что семья Феррис не распадется ни под какими ударами судьбы, что ни один из супругов не пойдет на измену.

– Смотри, сглазишь! – смутилась Джой и, подтолкнув Джинни к дверям гостиной, предложила: – Ступай, промочи горло для храбрости, пока не приехал Сол!

Барни, вальяжно устроившийся в своем любимом кресле, держал в одной руке бокал с виски, а в другой вечернюю газету. Высокий, широкоплечий мужчина с пушистой бородой и карими смеющимися глазами-бусинками, он смахивал на добродушного медведя. При появлении дам он поднял глаза и уставился на Джинни с раскрытым ртом: в ней трудно было узнать ту девушку-простушку в джинсах, которая привезла его из аэропорта.

– Это платье определенно не назовешь приличным, – наконец изрек он. – Надеюсь, что парень, которого ты ждешь, не страдает гипертонией.

– Ничего, он скоро ее получит, – съязвила Джой. – По-моему, становится прохладно. Ты не хочешь накинуть жакет?

– И слегка замаскировать им декольте? А чем прикрыть голые колени? – В голосе Джинни прозвучала легкая ирония.

– Пожалуй, я напрасно задала этот глупый вопрос. – Джой слегка покраснела. – Извини, я слишком консервативна и рассудочна. Поступай, как подсказывает тебе интуиция.

Барни встал, чтобы налить вина Джинни и томатного сока – жене, и сказал, снова усевшись в кресло:

– Настала моя очередь задать дурацкий вопрос. Признайся, этот молодой Ланкастер тебе не по душе? Насколько я понимаю, ты едешь с ним на ужин исключительно ради того, чтобы заморочить голову представителям прессы?

– Именно с этой целью, – в один голос подтвердили Джой и Джинни.

– В таком случае для чего этот маскарад?

– Хочу слегка пощекотать этому снобу нервы, – пояснила Джинни. – Легкая встряска пойдет ему на пользу.

– Если только его не хватит удар, – пробормотал Барни.

В следующий миг прозвонил дверной звонок.

– Это он! – воскликнула Джинни, приходя в возбуждение. – Барни, прошу тебя, впусти его!

– Почему я? Впрочем, как угодно. – Он кивнул и пошел встречать гостя.

Тем временем Джинни вытащила Джой на кухню.

– Не нужно, чтобы он сразу же тебя увидел! – прошептала она заговорщицким тоном.

Джой пожала плечами и послушно скрылась из виду. Сердце Джинни бешено заколотилось, она нервно оглянулась по сторонам, выбирая позицию, чтобы видеть лицо Сола, когда Барни откроет ему. Но было уже поздно: дверь распахнулась, и хозяин дома зарокотал густым баритоном:

– Дверь прихожей квартиры Джинни находится под аркой, ее не так-то легко заметить. Ее спальня наверху, но сама она в данный момент здесь, забежала к нам на минутку перед уходом. Может быть, выпьете чего-нибудь с нами? Проходите, прошу вас!

– Выходи! – скомандовала Джинни, махнув подруге рукой. Сама она припала глазом к щели между дверью и косяком, наблюдая за происходящим в передней. Наконец Сол появился в поле ее зрения. В темном костюме и белой сорочке, он выглядел торжественно и невозмутимо. Однако не смог скрыть изумления, когда ему навстречу вышла хозяйка дома. Ее супруг ухмыльнулся и сказал:

– Я Барни Феррис, а это моя супруга Джой. – Он ласково обнял за талию жену и привлек ее к себе, засветившись от счастья.

– Рад познакомиться, – протянул руку Сол.

– И я рада. – Джой пожала ее и радушно улыбнулась.

Тем временем Сол мысленно отметил два существенных обстоятельства – что Джинни обитает в отдельной квартире и что ее босс ожидает прибавления в семействе. Зачем же Джинни морочила ему голову, утверждая, что он не только разрешает ей пользоваться его автомобилем, но и живет с ней под одной крышей? Сосредоточиться на разрешении этой загадки ему помешало появление самой обманщицы: при одном лишь взгляде на нее у Сола все мысли перемешались.

Сексуальная штучка! – невольно подумал Сол, ощущая во всем теле волнение. В его темных глазах вспыхнули плотоядные искорки, но моментально потухли, сменившись холодным безразличием. Джинни это слегка покоробило, однако она не подала виду.