– А как же Шустрик? Неужели бросим его?                                                – Да какой там Шустрик-мустрик, Ная? – удивился Вик. – Он не дотянет.                  – Из-за него нам торопиться прийдётся, – поддержал я Вика, – а это ни к чему.            – А вообще-то, Ная права, – встал на её сторону Стив, – баржа уже вряд ли вернётся. Чего ей тут кругалять?                                                                              – Как, чего? Мы же не знаем маршрут их сегодняшнего патрулирования, сектор осмот-ра, – не согласился я.                                                                              – Хорошо, а как ваши персонажи и персона себе представляют обратный путь? Кон-струкция-то рассчитана на левый ветер, – привёл важный довод Вик. – Переделать ничего уже не сможем.                                                                                          – Да и не надо, – не сдавалась Ная. – Задом наперёд давайте попробуем. Ну, а если не получится, так значит и не судьба.                                                                  – Послушайте, не пойму я – чего мы спорим? – решил я не только порадовать Наю, но и внести чисто практическое дополнение. – Разве вы не заметили, что сани наши легки, а лёд крепок? Твёрдый он очень. Так ведь? Почему нас сносит? Контакт лезвий с ним слабый. Нужно, чтобы коньки вгрызались посильнее. Посадить тяжёлого Шустрика спереди, чтобы он хорошенько прижимал тот конёк, а мы со Стивом задний. Ты, Вик, слева, по центру, у паруса. Ну а Ная, уж, рядом с Шустриком, поближе к нам. А то надеяться на эту распорку правую толку-то. Более сильный ветер слева всё равно будет, такие лёгкие сани, приподнимать и контакт ослабевать. В общем, я замёрз, говорить тяжело. Короче – вы согласны?                  – Ну разумеется! Я, кстати, примерно то же хотел сказать, – поторопился похвастать Стив.                                                                                                – Ну вот и решили. Всё так просто, – успокоился, не менее замёрзший, Вик.                  – Ура-а! – только и воскликнула, довольнёхонькая Ная, но потом, всё-таки добавила. – Кстати, помяните моё слово – «малыш» нам будет весьма полезен, так что стоит рискнуть в любом случае. Это, конечно, если он, да и мы тоже, выживем, дотянем.                        На этом мы все, улыбнувшись, быстро закрыли забрала. Вик стал перенастраивать парус, а мы с Наей, разгонять задомнаперёдные сани.                                                 Выдвинутое мной предложение хоть и было убедительным и адекватным ситуации, но, если же на чистоту – то никто, по-моему, просто не хотел расстраивать Наю. Тем более после того, что произошло по нашему возвращению. Как Шустрик радовался, прыгал, суетился, лопотал. Что же касается обратной дроги, то сани, даже задом наперёд вели себя довольно уверенно, устойчиво. Снесло нас, однако, за всё это время довольно основательно. Как мы не маневрировали, но пару сотен метров пришлось-таки, тащить сани волоком вдоль стены.            Когда мы в первый раз увидели море сверху, его ледяная гладь походила на зеркало, обрызганное водой. Это впечатление создавали воронки, превращённые ветром в кучи льда. Возникающие трещины довольно быстро засыпались ледяной крошкой и сравнивались. Мы поняли, что немало придётся приложить усилий в обучении лавированию меж куч. По поверхности проходило воздушное течение. С юга на север двигались холодные массы. Где-то там они нагревались и уходили вверх, увлекая за собой поток и создавая перепады давления.                                                                                    Отогревшись, мы опять поспешили на мороз. На усовершенствование саней ушло не-много времени. Получилась небольшая площадка. На ∆– образную решётку привязали тиглю, мешки с продуктами, водой и письмами. Попрощались с муравами. Расселись и дали сигнал Шустрику. Он выскочил из глубины, прыгнул на расстеленную плёнку и закутался в другую, как в одеяло. Ная помогала ему. Не теряя ни секунды, я начал разгонять сани, а Вик приноравливаться к парусу. Он теперь уже был привязан за вершину к левому переднему и заднему углам каркаса. Словив ветер, Вик окончаельно закрепил парус. Стив сел у руля. На нескользящих подошвах обувки я быстро разогнал сани и прыгнул на место у рулевого. Ная находилась справа, около Шустрика, который занял всю переднюю часть и держала его шарики воздушные.                                                                                    Первые сотни метров стали самыми напряжёнными. Ветер был не очень сильным, да и груз тяжёлый добавился, поэтому скорость набирали крайне медленно. Сани пока вселяли уверенность, так бы и дальше. Коньки хорошо работали, позволяли держать направление. По сравнению с первой прокаткой, сейчас они вгрызались, контактировали со льдом куда качественнее, а сами сани стали более устойчивыми. Немного нас, правда, всё же, сносило, но это казалось мелочью. Руль слушался и позволял довольно уверенно маневрировать меж куч и торосов.                                                                                          Вик делал успехи. Уверенность и умение его возрастали. Увеличивалась, соответственно, и наша скорость. Когда проезжали чуть севернее места нашей недавней остановки, скорость была уже под 70 километров в час. Ещё через 5 километров, куч и воронок стало немного меньше, но разгоняться свыше 90 км/ч было рискованно, да и не получалось из-за мурава увесистого. Площади паруса не хватало. В случае чего, тяжёлая конструкция может, по инерции, не успеть увернуться от ухаба и вообще рассыпаться.                  Минута за минутой, километр за километром. Вот уже час как мы в пути. Хребта позади уже не видно, противоположного брега так же. Из пяти взятых шаров у Шустрика остались только два, а ведь мы ещё и половины пути, наверняка, не прошли. Плохо дело. Судя по всему, прийдётся нам своими запасами кислорода делиться. Мы их старались тратить крайне экономно, предвидя подобную ситуацию.                                                      Пока мы молча преодолевали километры, ничего не оставалось, как размышлять на разные темы. Например – как объяснить такую привязанность инопланетного создания именно к Нае. Дело тут, по-моему, совершенно не в том, что они противоположного пола. Возможно, это из-за цвета глаз. Из всех нас только у Наи они голубые. У Шустрика же, синий цвет шести очей только-только начал светлеть, что говорит о его, довольно юном, возрасте. Отсюда, скорее всего, и такое отношение, как к старшей. Как к мамке. Ну и, флюиды симпатии взаимной, наверняка, не последнюю роль играют. А вот что, как раз, и не играет особой роли в этом деле, деле дружбы, так это такое существенное, глобальное различие в химических и физических структурах тел.                                                            Наблюдения за небосводом разочаровывали – ни намёка ни на «бригантину» проплы-вающую, ни, даже, на торсионный след какой. Решили так, главная сейчас задача – доставить живым подопечного Шустрика. Потом, набрав кислорода, можно будет вернуться на лёд.            Из пустых мешков, на ходу, начали пытаться увеличить площадь паруса. Получалось не шибко. Стали мастерить другой. Достали из-под мурава одну жердь, сломали её пополам и зафиксировали под прямым углом. Из двух мешков получилось две полосы. Проделав отверстия по краям, привязали к жердям и между собой. Установили, подрегулировали и, пошло, поехало нарастать ускорение. Прибавили ещё, примерно километров 15 в час. Становилось страшновато. Если сани не выдержат, сломаются, задержка, промедление убьёт любимчика Наи. Если не разряженный воздух, то холод сделают своё дело.                               Как ни странно, к 150-и километрам оставался один шар. Вероятнее всего в сильно замёрзшем теле животного значительно замедлились физиологические процессы. С одной стороны это обнадёживало, а с другой – не заледенел бы он, не окочурился.                        Противоположный берег ещё не показался, когда всё началось. Все были заняты своими делами. Стив внимательно рулил. Ная следила за Шустриком и тыльной стороной небосвода. Мы с Виком держали паруса и вглядывались, машинально, в даль, ища глазами долгожданный, западный, берег. Он, также, контролировал южную сторону, я северную. Оттуда сюрприз и появился в виде шипящего, дымящего, горящего, колоссального метеорита. Опускаясь с севера, он пролетел над нашими головами, чуть за спиной, и рухнул на середину моря в ста километрах южнее. Когда взрывная волна дошла до нас, появился второй метеорит. Он опустился уже в 80-и километрах. За ним третий, ещё ближе, в полсотни километров.                                                                               После пятого, мы приготовились к самой сильной взрывной волне и, помимо опущенных парусов, сами распластались наполовину на льду, наполовину на санях, прижимая их. Несмотря на это, нас основательно отбросило, отшвырнуло в сторону. Ожидать новых, более близких падений не стали. Быстро подняли парус и к берегу. Теперь мы поняли, что здесь делала баржа. Наши с утра проверили поверхность, сделали замеры и решили не упускать возможность, воспользоваться проходящими поблизости астероидами. Побросали их именно на середину, дабы не вредить городам подземным.                                           Бомбы больше не падали, но нас нагоняло огромное и густое облако взметнувшейся ледяной пыли и пара. С одной стороны, оно помогло, ускорило нас, хоть и не совсем по пути. С другой же, категорически испортило видимость. Встряска проявила трещины. Все эти составляющие не замедлили сказаться. Сначала мы налетели на пологую кучу. Повезло – не упали, не сломались, проскочили. Убрали маленький парус и снизили скорость.                         Всё бы ничего, но от всех этих треволнений Шустрик стал интенсивней дышать. Через 10 минут последний шар опустел, точнее кислорода в том воздухе не осталось. Сначала Ная стала стравливать из своего баллона туда насыщенный воздух. Опять накачивала и опять стравливала. Стив её остановил. Открыл забрало, снял свой баллон и отдал ей. Я тоже открыл шлем. Дышать можно. Тяжело, но можно. Маска и очки защищали от холода и колючих кристалликов льда. Как и Стив, перекрыл кислород. Вик также последовал нашему примеру. Из-за взвеси ледяной и тумана скорость упала до 60 км/ч. Потерявший стабильность ветер так же не улучшал ситуацию. Пурга, метель, позёмка, вьюга по льду гоняли снега пыль. Одно радовало – мощнейший выброс энергии значительно поднял температуру среды окружающей.       Через 20 минут видимость стала улучшаться и мы стали увеличивать скорость. Это было опрометчивое решение. Подняли малый парус, наш стеньги-стаксель (треугольный, или «косой» парус). Увлеклись «лованием» ветра и… слёту воткнулись передним коньком в трещину. С пугающим треском всё и все полетели на лёд. Прийдя в себя, осмотрели повреждения. Всё оказалось очень серьёзно. Конёк свёрнут. Связки верёвочные нарушились, ослабли. Сами, к счастью, не пострадали.                                                            Пока приводили всё в порядок, в голове у всех одна мысль – «всё, не довезём Шустрика». Потом глядь, а он хобот из своего мешка «спального», раз достал, второй, задержался, опять спрятал. Когда мы закончили ремонт и ложили его, укутанного, на жерди, он уже довольно хорошо освоился. К баллону прикладывался через раз. Видимо помогло-таки, топление льда кам-нями космическими.                                                            Обрадованные и обнадёженные успехами подопечного мы двинулись дальше. В пути, на разболтанных санях ещё несколько раз влетали в трещины, сносило в ямы, втыкались в ку-чи, торосы. Когда достигли, наконец, берега, парусник, практически, развалился. Шустрик уже не шевелился. Он окончательно замёрз и не мог подать сигнал собратьям. Кислород за-кончился. Ная накачивала ему, сколько могла. Тащить его мы, разумеется, не сможем. Нам тоже далеко не сладко, замороженным, в таком разряженном воздухе «ловать» кислородинки. Один выход – идти искать пещеры.                                                             Берег, являющийся, когда-то, дном моря, полого поднимаясь, терялся в тумане. Бывшая кромка берега была в километре отсюда на высоте 150 метров от уровня льда.                   Местные муравы, для маскировки, выносимые отходы – мусор, землю разбрасывают подальше от норы. Поиски это не облегчало, но нам повезло, и трёх минут не прошло, как мы стучали лопатами по мерзлоте входа, стараясь подражать их коду, паролю.                         Постукав, поскрёбшись, отошли в сторону. Чуть погодя заметили какое-то движение.      Ага, вот и хобот с глазом осторожно появился из земли. Мы включили на всю громкость, записанное заранее, обращение наших мурав. Сработало. Когда появился первый крот, ему перевели: «Там ваш умирает, нужна помощь». Когда появились другие, им так же, вкратце объяснили суть происходящего. Подождав, пока они осознают и примут информацию, мы пошли показывать дорогу. Как оказалось, их диалект не сильно отличался от противобережных.                                                                                     Один стражник, два крота и, зачем-то, аж три самосвала подошли, положили Шустрика на одного из грузовиков, прямо в плёнке, и убежали. Просить их помочь ещё и нам было бесполезно. Во всяком случае, рановато. Больше времени ушло бы на объяснения. А так, без лишних слов, захватив только продукты, подоспели как раз вовремя. Вход уже засыпа́ли, но нам, напрочь заледеневшим, замороженным, протиснуться места хватило.                         Наконец-то, тепло. Можно снять маски и свободно, не напрягая грудную клетку и диа-фрагму, дышать. Расслабляться, правда, было ещё рановато. Несколько раз нам казалось, что мы потерялись, но, к счастью, всякий раз находили верный путь. На самом деле, конечно же, это сопровождающий мелькал периодически где-то впереди, показывая направление.            Через 10 минут вошли, наконец в большой зал. Народу уже было видимо-невидимо. Весть о необычном госте и его диковинных сопровождающих быстро облетела округу. При нашем появлении все расступались и пропускали к горячему, свежему столбу вулканическому, возле которого лежал Шустрик. К великой радости, пациент оказался скорее жив, чем наоборот, но очень слаб.