В целом мне было наплевать на причуды их распрекрасного общества, я их не одобряла, и они меня никоим образом не касались, но теперь, мало того, что пребывание в Академии вынуждало жить по строгим правилам, так еще и из-за этого этикета всякие личности посягали на Матвея! Видите ли, они все из одного круга! Глеб сказал, Матвей считается изгоем, но только потому, что сам не хочет состоять в группах Академии. Однако это не означает, что остальные безразличны к нему: теперь очевидно, общество претендует на него, как и на любого другого знатного дракона, и даже больше, так как он последний в своем роду. Сможем ли мы оставаться друзьями?

И тут я поняла, что слишком увлеклась. Пару дней назад я считала всех драконов ничтожествами, а сейчас уже ревновала самого лучшего парня из их числа ко всем драконицам, не имея ни малейшего основания и права делать это. Что же со мной происходит!

«Ну ладно, увлеклась и увлеклась! Я же девушка, все девушки иногда находят себе объект для страданий. Главное — дальше вести себя сдержано, не глупить, и сосредоточиться на обучении, я ведь за этим сюда прибыла» — мысленно наставляла себя на путь истинный.

— Вы готовы, сударыня?

Постаралась улыбнуться как можно беззаботнее, кивнула, и мы наконец отправились исследовать легендарную Академию.

***

Только теперь осознала, что раньше я смотрела, но ничего не видела. Сейчас я трепетала перед монументальным замком посреди озера, в котором мне суждено жить и учиться. Роскошная архитектура, которой не было равных во всем мире, создавалась усилиями лучших специалистов, и даже я не могла не признать, что усилиями людей такого не создать.

Всюду зеленели красивые парки, вид которых свидетельствовал о хорошем вкусе. Так, я не заметила идеальной симметрии, не было неприятного чувства искусственности, наоборот, природа казалась естественной, живой, буйной, однако без чрезмерности или заброшенности. Зато разные аллейки радовали глаз ухоженностью, продуманностью.

Внутренний дворик раз и навсегда покорил меня, как и гавань, поэтому в будущем я не раз коротала здесь время, глядя на меланхоличный осенний дождь или робкие признаки весны, сидя на изящной скамеечке под навесом. Сюда я приходила одна, чтобы вдоволь погрустить, или собраться с мыслями, или просто поддавшись зову сердца. Здесь всегда было малолюдно, драконы предпочитали парки и аллеи, но в этот самый день там находилась одна весьма странная семья. «Это сударь Хельги Эрлинг из северных драконов Горных Ветров» — в голове зазвучал голос Матвея.

Да, это был тот самый парень, который вчера не удосужился произнести даже слова при знакомстве. Его каштановые волосы больше не были зачесаны назад, что гораздо больше ему шло, зато глаза смотрели так же колюче. Рядом стоял мужчина, очевидно его отец, и что-то тихо говорил с хмурым лицом. Мальчик трех лет сидел на скамейке, пытаясь призвать ветряной поток, пока что безуспешно.

Сударь Эрлинг мне с первого взгляда не понравился, и меньше всего мне хотелось с ним здороваться, однако просто пройти мимо без малейшего знака внимания тоже было немыслимо, нас ведь вчера представили друг другу. Так что, когда он заметил нас, мы с Аглаей лишь вежливо кивнули. Вполне такой приемлемый компромисс, учитывая степень нашего знакомства и вчерашнюю заносчивость.

Но я ошиблась с расчетами: они с отцом в несколько шагов преодолели разделяющее нас расстояние, и произошла следующая церемония знакомства.

— Доброе утро, сударыня! Надеюсь, вы остались довольны праздником в честь новых учеников?

— Благодарю вас, сударь, более чем! Оказанный нам прием невозможно забыть, — не смогла удержаться от этой колкости, одновременно пытаясь понять, где я раньше слышала этот жесткий голос.

— Позвольте представить вам моего отца, господина Одда Эрлинга. Сударыня Стрелицкая, избранная в ученики из людей, — добавил он, глядя на отца.

Мы обменялись любезностями, которые звучали не так уж любезно, несмотря на идеальную вежливость. Старший Эрлинг смотрел на меня с таким выражением, будто я украла у него что-то, и голос его звучал безжалостно даже при произнесении комплиментов. Понятно, в кого пошел сын.

— Я слышал о вас, хотя обычно благородному обществу и в голову не приходит говорить о представлении людей, — заявил Одд, после чего лицо его сына побледнело. — Но, полагаю, в вас есть что-то особенное, раз сама госпожа Тобольская, — ее имя он произнес с особой интонацией, — предоставила вам бесценную драгоценность своего рода.

— Госпожа Тобольская всегда отличалась благородным сердцем, в ее поступке нет ничего удивительного, — поспешил вмешаться Хельги.

Видимо, грубость его отца даже по драконьим меркам выходила за все возможные границы.

— Ну разумеется, достоинства бывшей сударыни Ясногоровой ни у кого не хватит смелости оспаривать! Доброта, честность, умение держать слово — за это их род всегда и уважали.

Все это было сказано с тонкой иронией, и я сразу вспомнила слова Грачева. Катерина должна была выйти замуж за наследника рода Эрлингов, наверное, старшего сына Одда, но потом передумала, и стала Тобольской. Да, очевидно, несостоявшийся свекор до самой смерти не сумеет ее простить!

— Все это так, господин Эрлинг! — сказала я, желая поскорее уйти от них.

Но дракон явно не высказался до конца.

— Какого это было, надеть ее диадему? — жестко спросил он, подойдя ко мне почти вплотную.

— Отец, своей решительностью вы пугаете сударыню!

Кажется, господин Грачев говорил что-то и об украшении.

«Хоть милая Катерина и не пошла под венец в своей родовой тиаре с наследником Горных Ветров…»

Вот еще в чем дело! Для драконов важны их регалии, фамильные знаки отличия. Эта диадема — одна из самых знаменитых драгоценностей драконьих родов, поэтому Эрлингу так хотелось увидеть ее на голове своей невестки. Но в итоге семья Тобольских получила эту удивительную девушку, еще и с бесценной диадемой в придачу!

Он спросил, какого было надеть «Звездопад». Хм, что же ответить?

— Тяжело, — сказала я с самой невинной улыбкой, стараясь не допустить ни тени сарказма. — Вес у диадемы просто убийственный.

Одд поменялся в лице, и его заминкой воспользовалась Аглая, заявив, что нам пора на запланированную встречу (которой, разумеется, не было). Хельги галантно склонил голову, поспешно пожелав хорошего дня, и его отцу ничего не оставалось, кроме как повторить церемонию.

На прощание он ледяным тоном заметил:

— Удачи, сударыня. Таким как вы она здесь пригодится.

Как только мы удалились на достаточное расстояние, я не сдержалась:

— Теперь понятно, почему госпожа Тобольская не пожелала стать частью рода Эрлингов! Если старший сын похож на своего отца — худшего супруга и вообразить трудно!

Мои слова прорвали плотину сведений: возмущенная и разозленная поведением Одда, Аглая поведала мне все о прошлом двух семейств.

— На протяжении десятилетий Ясногоровы и Эрлинги состояли в дружеских отношениях, чему способствовала древность их родов и желание скрепить дружбу браками. Катерину с младенчества просватали за старшего сына господина Одда, а за сударя Матвея желали выдать одну из возможных дочерей, но у Эрлингов рождались только сыновья. Зато с сударем Хельги они стали по-настоящему близки, почти как братья.

В юные годы Катерину привлекала мысль о предстоящей свадьбе, тем более, что бывший жених сам был восхищен своей невестой. Но однажды во время бала в дворце крола она повстречала господина Петра Тобольского, и лишь тогда поняла, что такое любовь, и что значит любить! Нашу любезную царицу заинтересовала такая ситуация, и она лично замолвила слово за Петра перед семейством Ясногоровых. Они были добрыми родителями, и не хотели вынуждать свою дочь выходить замуж без любви, чтобы удовлетворить тщеславные чаяния своих родственников.

Эрлингов эти доводы не убедили. Страшно даже вспоминать, какая буря разразилась, когда Ясногоровы разорвали помолвку, и вскоре Катерина вышла замуж за господина Тобольского! До ваших мест эти слухи не дошли?