Я размеренным шагом подошёл к нему, на ходу натягивая на лицо не предвещающую ничего хорошего улыбку, вытащил из укрытия и за шкирку поволок на середину зала.

Барончик сопротивлялся и смешно дрыгал ножками.

– Иди-ка сюда, маленькое ничтожество, – я усадил его на стоящий рядом стул и хорошенько встряхнул за плечи. – Женщин бить любишь, значит?

Избивать пленника я не хотел, теперь его жизнь и без того круто изменила направление, но и отказывать себе в удовольствии я тоже не собирался.

Когда в моих руках появился кожаный ремень, Косинский заскулил. Я дёрнул его и он завалился на пузо, выставив вперёд свою толстую упитанную залницу. Вот и отлично! Думается мне, так ты проведёшь всё оставшееся тебе время.

На громкий хлопок с таким же громким визгом не повернулся разве что портрет самого барона, где он гордо смотрел куда-то вдаль, сложив руки на гарде родового меча.

– Ааааа! – верещал Косинский, когда я не сдерживаясь, порол его по заднице.

– Об тебя руки даже не хочется марать, животное! Кто тебе приказал? Грозин? Милославский? Отвечай, гнида!

– Прошу вас! Я ни в чём не виноват! Это Милославский! Это всё он и ваш дядя! Прошу вас!

Я ещё раз хлестанул его ремнём и схватив за жирные волосы, подтянул ближе.

– Следующий удар будет в два раза больнее. Чем вы здесь занимались?

– Милославский привозил сюда людей. Их били. Заставляли брать на себя всё, что он скажет. А тех, кто отказывался, скидывал к тварям. Там люк в полу есть, на втором этаже. Иногда он устраивал показательные казни. Сажал человека на стул в «зоопарке», а потом, на его глазах, сбрасывал жертву. После такого представления люди даже убийство Императора на себя брали, несмотря на то, что он ещё жив! Это страшно!

– Ты только что сказал «ещё»? Все слышали? – я увидел, как глаза Косинского полезли на лоб. Похоже, сейчас он неосознанно выложил истинные цели всей этой шайки.

– Я… нет, Ваша Милость! Я просто… вылетело. Не хотел. Честно.

– Толоконников тоже здесь был?

– Кто…а, да! Его шантажировали. Вымогали деньги… Грозин часто этим занимался.

Я посмотрел в глаза каждого, кто стоял вокруг нас, и продолжил допрос.

– Кто ещё в этом замешан? Говори, а не то…

– Я всё расскажу, только не дайте им меня убить! Я молю вас!!! Увезите меня к себе! Заприте! Посадите в клетку! Что угодно! Только не в канцелярию! Они убьют меня! Милославский не тот человек, который прощает ошибки.

Да уж! Искал Шуйскую, а разворотил целое крысиное гнездо. Даже представить не могу, что сейчас начнётся. Если этот Милославский настолько отбитый, что развернул бизнес по выколачиванию из людей денег, сидя в кресле начальника Тайной канцелярии, то от него можно ожидать чего угодно. Тем более сейчас. Ему наверняка доложили об этом захвате. Значит, нужно действовать сразу, пока рыбка ещё не успела затухнуть.

Двери распахнулись и в зал вошли Демидов с Покровским.

– Где Настя?

– С ней всё в порядке. Она…

– Я здесь.

Я обернулся и увидел Шуйскую, та стояла у стены и всё это время наблюдала за допросом Косинского.

Демидов протопал через весь зал и с чувством обнял Настю. Мне показалось, что у князя даже дрогнул голос, когда он спрашивал, всё ли с ней в порядке. Похоже, их связывает нечто большее, чем просто родственные отношения дяди и племянницы.

– Ваша Светлость, извольте ознакомиться? – подошёл Темников. В руках он держал коробку.

– Да, Артём. Что там у тебя? – Демидов протёр глаз, сделав вид, что в него что-то попало.

– Это, наверное, под камеру бы. Чтоб время не терять.

– Остальцев! Журналиста нашего давай сюда.

– Секунду, Ваша Светлость!

Вокруг забегали люди и через секунду перед нами появился мужичок с огромным пузом и с тараканьими усами. На месте левого глаза у него поблескивал протез, который постоянно сползал куда-то вниз, и складывалось ощущение, что глас народа пялится на чужие ноги.

– Ваша Светлость, Ваши Милости, – мужик поклонился. – Всеволод Ярославленский-Курчинский, к вашим услугам. Что от меня требуется?

– Вот здесь вот всё, я так понимаю, кладезь изобличающих фактов! Найти нужное. Что в печать, а что в архив, граф Покровский скажет, как надо. Статья к вечеру.

– Ваша Светлость, показания Косинского, – мои слова сразу же привлекли внимание всех.

В этот момент, из-за поворота коридора выскочила зубастая тварь и на негнущихся мотолыжках заклацала к журналисту.

Послышался треск громового заклинания и порождение превратилось в дымящийся кусок плоти.

– Прошу прощения, господа, – проговорил Игнатов, вышедший следом. – Небольшое недоразумение. Здесь ещё доказательства.

Его люди поочерёдно выставили перед журналистом ещё три коробки.

– Спасибо, Михаил. Вы хорошо поработали. Все, хорошо поработали. А вы, – князь повернулся к журналисту, – запишите всё, что расскажет этот человек.

***

У утру весь объем доказательной базы был подготовлен, и надо сказать, масштабы этой преступной сети впечатляли.

Милославскому удалось затянуть в свои ряды самых могущественных псимагов, которых он привёз из-за океана. С помощью них, он держал под контролем непокорных мистиков-рунистов и сделал их практически своими рабами.

Десятки имён, сотни пострадавших и это только то, что удалось выяснить в первые часы работы. Но этим всем занимались уже другие люди.

Наши четыре штурмовых группы Защитников сейчас стояли перед воротами родового поместья Грозиных, того самого, которое по праву принадлежит мне.

– С возвращением, Ваша Милость. Мы все ждали этого дня, – стоящий у проходной начальник охраны коротко поклонился. – Справедливость наконец-то восторжествовала.

– Спасибо, Толя, – имя начальника как-то само собой всплыло в моей голове.

Ворота отъехали в сторону и мы беспрепятственно вошли на территорию поместья.

Солнце уже давно встало, но в двух верхних окнах правого крыла трёхэтажного большого особняка всё ещё горел свет. Там находился кабинет моего покойного отца, где он часто собирал членов семьи, чтобы сделать какое-нибудь заявление. Сейчас кабинет занимал мой дядя.

Когда мы подошли, двери открылись и на пороге возник дворецкий. Старенький дядечка, который служил этому дому ещё задолго до моего рождения. Он тоже поклонился и жестом руки пригласил войти внутрь.

Когда я оказался в просторном холле ко мне подошёл всё тот же дворецкий и негромко произнёс.

– Ваша Милость, граф закрылся в сво…в кабинете вашего отца. Он вооружен. Будьте осторожны.

– Благодарю, вас Степан Николаевич. Я справлюсь.

Дворецкий выкатил глаза и попятился. Что больше ввело его в шок, интонация, с которой я произнёс эти слова или красная от крови броня, осталось загадкой.

– Граф Грозин тоже громовержец? Как и твой отец? – Темников осмотрел роскошное убранство особняка. Даже по местным меркам оно сильно бросалось в глаза своей изысканностью. С этим я полностью солидарен с бароном.

– Да. У нас это семейное. По мужской линии. За исключением меня, разумеется. Мне досталось противоположное свойство дара. Я зайду один. У меня с ним личные счёты.

– Мы прикроем. Мало ли чего там, – кивнул Темников.

Я уже было взошёл на ступени лестничного пролёта, как меня окликнул Игнатов.

– Не забывай, виконт, кто мы есть. Защитники не убивают просто так.

– Я буду сдержан. Не хочется запятнать память отца методами, которыми пользовался его брат.

Через минуту я стоял перед дверью кабинета отца.

«Надо сказать, ты единственный, кто продвинулся к цели так близко», – в голове снова появился Сигбаурд.

– К чьей цели, старик? К своей или твоей?

«Пока мы вместе, цель у нас одна. А теперь иди и забери то, что по праву принадлежит тебе!»

– Что правда, то правда, – я толкнул дверь и она открылась.

Дядя сидел во главе массивного стола с резными, в форме молний, ножками.

За его спиной висели портреты всех глав Рода Грозиных, начиная от древних и заканчивая моим отцом.