Так что мессеры, держась на расстоянии, пытаются найти брешь в рое чаек и подобраться к бомберам. Мы в это время выныриваем из облаков сзади. Каждая пара выбирает цель… есть! Взят в ножницы! Жму гашетку, моя коброчка сотрясается от залпа, мессер разносит в щепки. О, дьявольское чувство наслаждения в такие моменты! Я завязал все пять огневых точек на общую гашетку, 37-миллиметровая пушка, два 12,7 мм пулёмёта, два пулемёта 7,62. Даже танку не поздоровится!

Доворачиваем вправо, под прицел попадается ещё один. Залп! С-сука, промах! Не удивительно, когда цель поперёк курса идёт и слишком далеко. Отворачиваем в сторону, эффект неожиданности мы использовали. В море падает кучка обломков и один мессер в огне кувыркается навстречу ледяной балтийской волне. Вторая пара тоже взяла свою дань во славу бога войны.

— Гросс, не будем увлекаться. Приём.

— Зачем увлекаться, Вал? Видишь, они уходят и один отстаёт? Приём.

— Тогда мы отвлекаем основную группу. Приём.

— Действуем. Отбой связи.

У-ф-ф-ф! Выдыхаю. Думал, спорить будет. Мы уже догоняем улепётывающих асов. Уже обречённый мессер виляет из стороны в сторону, но нас двое и мы снова берём его в ножницы.

— Антон, ты. Приём.

— Понял. Отбой связи.

Антон начинает стрельбу, мессер уходит на резкое снижение. Слишком предсказуемо. А вот выброс лётчика с парашютом мы прохлопали. Добить не успеваем. Ладно, Фриц, встретимся ещё. Возвращаемся. Счёт 3:0 вполне себе результат, при их двойном-то перевесе. Если ещё не считать пары десятков самолётов на аэродроме.

Мягко и бережно сажаю свою Коброчку. Отгоняю под масксеть. Немного сижу при открытом фонаре, впуская в лёгкие потоки плотного и холодного воздуха. После удачного боя всегда приходит откат, как после близости с любимой женщиной.

Нам навстречу бежит комполка, его перехватывает Анохин, докладывает. Формально он — командир звена. Комполка, он чуть ниже его ростом, не дослушивает, хватает в объятия. Затем и нам достаётся.

— Пойдёмьте, ребята, — ведёт нас к себе.

— По капельке? — комполка достаёт откуда-то снизу склянку.

— Нет, Пётр Никифорович, пока день, пить не будем. А то вдруг… — ловлю одобрительный взгляд Анохина и в голову приходит идея.

— Вот что, товарищ подполковник, давайте организуем ещё вылет. Там с другой стороны Хельсинки вроде военный завод стоит? Немцы не будут ждать сегодня второго налёта. Тем же составом, а, Пётр Никифорович?

— Что-то вы как-то резко… — комполка теряется ненадолго. Хватается за телефон.

— Товарищи, вы тогда идите в столовую. Чайку попьём.

Он не опаздывает. Пока столовские девчонки кипятили чайник, стреляли в нас глазками и метали на стол всякую всячину, он и приходит. И сначала уважительно нас слушает.

— Володя, ты ничего не заметил? — меня переполняет торжество, когда вижу недоумение в глазах командира звена. Я обошёл его на вираже! Как бы ни в первый раз. Остальные, включая комполка, заинтересованно прислушиваются.

— Что я должен был заметить? — Володя напрягается. Смотрю и молча улыбаюсь.

— Мы догнали мессеры. Тебе ничего это не говорит? А ведь моя Кобра чуть медленнее Яков.

Имею удовольствие наблюдать, как понимание, словно болотный пузырь, всплывает в его глазах.

— Да, у них тут одни Эмили, — не даю ему сказать первым, Володя откидывается на спинку и хлопает себя рукой по лбу.

— А что это значит? — осторожно интересуется комполка. Сразу обнаруживает своим ворпросом обстоятельство. У них мало опыта.

Парни начинают объяснять наперебой, а я берусь за парящий бодрящим духом бокал. «Эмиль» — самая первая партия мессеров. Их постоянно модернизируют. Сейчас на Западном фронте их и не встретишь, доминирует «Фридрих», серия с лучшими ТТХ. И скорость больше и потолок выше, мотор мощнее. «Фридриха» я бы не догнал. Даже новым Якам нужна какая-то фора. Между Яками и «Фридрихами» примерный паритет. Якам их догнать трудно, «Фридрихам» оторваться невозможно.

— Ну, Фридрих, ну, Эмиль, — никак не просекает комполка, — и что?

И тут же смущается от внезапной тишины и нашего концентрированного внимания.

— Это значит, — берёт на себя роль учителя неразумных Володя, — что мы будем гонять их, как зайцев. У нас самолёты лучше, мы их запросто настигнем, если что.

— И квалификация местных лётчиков так себе, — добавляю и уточняю. — Я о немцах говорю. Слабенькие они тут у вас. Мы их, как куропаток бить будем.

За возникающим сиянием на лице комполка тоже забавно смотреть.

Ближе к вечеру мы слетали ещё раз и разнесли тот завод у Хельсинки в мелкую щебёнку. И никакие мессеры уже не пытались нам мешать.

Окончание главы 15.

17 декабря, среда, время 10:15.

Южный фронт, Южному Буг, с. Пески на другом берегу с. Трихаты.

Генерал-полковник Жуков стоит на берегу и беззвучно шепчет ругательства. Железнодорожный мост через реку восстановят не скоро. Немцы не озабочены даже выстраиванием какой-то обороны. Они просто чешут во все лопатки к себе домой, даже румыны их обогнать не могут.

Взрывают за собой все мосты, минируют дороги, — всё, как предсказывал этот зануда Павлов. Будто генералы вермахта подслушали его предупреждения или он их научил.

Жуков подносит бинокль к глазам. Почти беззвучные ругательства возобновляются. Можно без хлопот наладить понтонную переправу и переправить войска. А дальше? По полям, по долам идти? Дороги наверняка заминированы, что не страшно, как заминировали, так и разминируем. Но это время!

Железная дорога превращена невесть во что. Жуков сумел разглядеть с пригорка, что все шпалы сломаны. Все! Он даже не знал, что это возможно! Как они это сделали? Генерал, тогда ещё генерал, Павлов в своё время тоже устраивал немцам козью морду. Но он без затей разбирал и увозил к себе всё, и шпалы и рельсы. Тут хотя бы рельсы целые, на вид. Так-то их повести могло.

Вместе со всей свитой генерал возвращается на канонерку, на которой прибыл. Больше времени дорога занимает, зато дефицитное горючее не тратится. А угля в стране хватает.

Жуков уходит в каюту и расстилает на столе карту. Некоторое время привыкает к мысли, что немцев не догнать, они не собираются вставать на пути оборонной стеной. Очень не хочется признавать неприятный факт, но приходится. Хотелось догнать и вцепиться в хвост гитлеровцам хотя бы для того, чтобы доказать Павлову, что на этот раз маршал ошибся.

Нет. Придётся учитывать сей неприятный факт. И что тогда делать?

Спешно продвигаться от Николаева к Одессе. Вот что надо делать. И море нам в помощь, по нему можно быстро перебрасывать войска, не опасаясь мин. Минные тральщики уже работают, понтонный мост в Николаеве тоже. Про сухопутную дорогу забывать не будем, не могли немцы сплошь её минами нашпиговать. Чем больше доступных дорог, тем лучше.

20 декабря, суббота, 18:40

Минск, штаб Западного фронта.

— Вот так всё и получилось, — удручённо заканчивает доклад Анисимов. — Вырвались они. Не смог их удержать.

И виноватого вида генерал не удерживает. Климовских смотрит сочувственно, другие штабные тоже. Нас в кабинете немного, зампотылу генерал Курдюмов принёс бумаги на подпись и остался послушать немного грустный рассказ командарма-11. Каршин, сменщик Анисимова на должности шефа боевой подготовки, тоже здесь. У него, ввиду полученного им опыта, есть ещё одна ипостась — ночной начальник штаба фронта, фактически командующий. Штаб должен работать круглосуточно.

— Да и хрен с ними! — моя, малость легкомысленная, отмашка мгновенно стирает и сочувствие со стороны штабных и виноватость Анисимова. И все ждут, что дальше скажу.

— Ты и не мог их удержать. Капканом на лисицу медведя не удержишь. Ладно. В дела вы вникли, — это я ночной смене, — так что работайте. А я домой. Николай Палыч, поехали со мной, домашний ужин тебе не повредит.