— Запросто могут начать личные счёты сводить, — негромко говорю понимающе улыбающемуся капитану. По этой улыбке догадываюсь, что мою историю со следствием он знает.

Разок пришлось напрячься охране, когда вынесли одного тяжелораненого. Кое-как защитили мерзавца, только кто-то успел плюнуть ему в лицо. Заплёванного унесли, а к столику энкавэдэшника выстроился изрядный хвост человек в восемьдесят. Живых полицейских оказалось меньше двадцати человек, некоторые от ран умерли уже здесь, так что процедура стихийного опознания проходит быстро. Успокоенные люди начинают расходиться. И мне пора делами заняться. Другими. Это тоже важное, но есть и другие, не менее важные.

— Спасибо за помощь, товарищ генерал-лейтенант, — говорит на прощание капитан. Неверов его фамилия, так он представился. Очень подходящая фамилия для следователя…

«Артемида», штабной вагон.

Время 19:00.

— Константин Константинович, — ровно сообщает начштаба, — в городе начались массовые аресты.

— Да? Пусть арестовывают. Все приговоры всё равно нам утверждать. Передай НКВД пожелание, пусть виселицы готовят…

Почему-то эта новость мне аппетита не портит. К ужину приступаю с удовольствием.

Окончание главы 10.

От автора.

Для тех, кто читает «Колонисты Пандоры»: https://author.today/work/280351

вышла вторая часть: https://author.today/work/328678

Справка из реальной истории.

21 армия

Сформирована в июне 1941 года на базе управления и войск Приволжского военного округа. Командующий — генерал-лейтенант Василий Филиппович Герасименко, начштаба — генерал-майор Василий Николаевич Гордов. Накануне войны с Германией начата переброска 21-й армии в район Гомеля.

25 июня 1941 года включена в состав группы армий Резерва РГК (в её составе перечислены 66-й, 63-й, 45-й, 30-й и 33-й стрелковые корпуса, всего 14 стрелковых дивизий).

2 июля Ставка Главного Командования передаёт войска Группы армий Резерва Главного Командования (20, 21 и 22-я армии) и 19-ю армию (9 дивизий) в состав Западного фронта, то есть в Действующую армию (ЦАМО, ф. 108, оп. 2425, д.27, л. 282).

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК ВОЕННЫМ СОВЕТАМ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО, ЮГО-ЗАПАДНОГО И УКРАИНСКОГО ФРОНТОВ, ЗАМНАРКОМА ОБОРОНЫ МАРШАЛУ Д. Г. ПАВЛОВУ, ЧЛЕНАМ СТАВКИ ВГК В. М. МОЛОТОВУ И К. Е. ВОРОШИЛОВУ ОБ УСИЛЕНИИ ЗАПАДНОГО, ЮГО-ЗАПАДНОГО И СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТОВ.

№ 002081 04 ноября 1941 г. 17.10

С целью усиления войск Западного направления

Ставка Верховного Главнокомандования п р и к а з ы в а е т:

1. Передать в распоряжение Северо-Западного фронта 21-ую армию из состава Резерва Главнокомандования. Место дислокации — к востоку от г. Паневежис.

2. Передать в распоряжение Юго–Западного фронта 16-ую армию из состава Резерва Главнокомандования. Место дислокации на усмотрение командования фронтом в районе г. Кривой Рог.

3. Передать в распоряжение Украинского фронта 19-ую армию из состава Резерва Главнокомандования. Место дислокации — по линии Житомир-Ровно.

4. Командующему Западным и Северо-Западным фронтами маршалу Павлову:

Обеспечить замыкание Курляндского котла по линии Рига-Паневежис-Рассеняй-Клайпеда.

5. Командующему Юго-Западным фронтом генералу армии Жукову подготовить наступление на город Николаев.

7. Получение подтвердить.

СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ

И. СТАЛИН

Б. ШАПОШНИКОВ

№ 002081

Доложено по телефону т. Сталину и им утверждено.

Б. ШАПОШНИКОВ

17 ноября, понедельник, время 10:05

Штаб 167-ой стрелковой дивизии (21-ая армия).

35 км к юго-востоку от Паневежиса, на берегу речушки Нявежис.

Мы не спали, пока Рокки шуровал на Западной Украине и польских территориях. Амбициозные предвоенные планы удара в направлении Люблина он исполнил с легкостью опытного палача, обезглавливающего очередную жертву.

Мы не спали. Ставка распечатала кубышку резервных армий, как я и просил. И дополнительно усилила все западные фронты. Всем сёстрам — по армии. Кроме старшей сестры, моего фронта. Мы и так локтями друг друга толкаем.

Хрен бы без соли я бы дал вместо ещё одной армии Жукову, но просто не успел закрыть краник. Решение Ставки меня опередило. Вовсе не по скупости, а токмо ради того, чтобы заставить этого жука шевелиться. А то привык бездумно палить ресурсы в расчёте на то, что Москва даст ещё больше.

Дать армию северянам, оправдано в высочайшей степени. 8-ая армия соединение мощное, шесть стрелковых дивизий, танковая бригада, два полка ВВС. Плюс 21-ый мехкорпус, серьёзно усиленный и переформатированный. Две моторизованные дивизии, бывшие танковые, плюс стрелковая дивизия. С начала войны все части доукомплектованы полностью и личным составом и техникой.

Ещё у командования фронтом есть три стрелковые дивизии в резерве. Перед войной у Кузнецова, конечно, войск было больше. Но 11-ую армию уничтожили почти в ноль. Я забрал у него только одну недобитую дивизию. Недоформированную 27-ую армию немцы тоже распылили. Чтобы не возиться с ней, её остатки влили в 8-ую армию. По сути дела, Кузнецов не комфронта, а командарм. Всего одна армия у него, пусть и мощная.

— Нарисовали, товарищ капитан? — пропустив мимо ушей «так точно, товарищ маршал», рассматриваю корявенький рисунок на двойном тетрадном листке.

Оборонительная линия пятой роты, вот что скрывается за кривоватым рисунком. Капитан слишком весомое звание для подразделения, прибывшего на фронт чуть ли не вчера. Значит, из запасников или из какого-то военкомата прибыл. Возраст соответствующий, под сорок.

— Замечательно, — от моей улыбки присутствующий здесь командарм и его начштаба напрягаются. В предчувствии. Генерал-лейтенант Богданов скалится волком. Во взгляде читается «мало вас учили, палкой по заднему месту».

— Оборонительная линия всего одна? — ласково смотрю на капитана. Тот глядит недоумевающе.

— Товарищ маршал, у меня всего рота.

Смотрю на него долго-долго, затем перевожу взгляд на комдива-167, на командарма.

— Это не он виноват, товарищ генерал-лейтенант (Василий Филиппович Герасименко, командующий 21-ой армией). Это вы виноваты. И вы, — поворачиваюсь к комдиву-167.

— Вы виноваты в том, что подчинённые вам командиры воевать не умеют. Директиву наркомата №117 вы, видимо, тоже не открывали. Или, как художественную книгу, прочитали и тут же забыли.

— Иван Саныч, — с огромной надеждой смотрю на Богданова, бывшего пограничника, ставящего сейчас на уши весь Севзапфронт. Мой, так сказать, эмиссар и проводник моей железной воли.

— Займись ими, как следует. Чтобы из задниц дым шёл, как из паровозной трубы.

Надо что-то делать с этой директивой. Кладут на неё свои тупые и ржавые болты все, кому не лень. Кое-что мне у них нравится, это как они штаб организовали. Недалеко от края леса ещё под деревьями небольшая низинка. Укрепили стены, как в ДЗОТе, накатили сверху толстых брёвен, набросили брезент. Крыша двускатная, но с очень тупым углом при вершине. На брезент — слой грунта. На него ещё два слоя брёвен и жердей.

Воспользовались морозами, крепёж усилили поливом воды на слой снега. Один только снежно-ледяной слой — полметра. Пожалуй, прямое попадание 150-миллиметрового снаряда выдержит. Внутри четыре отсека. Один — предбанник, сени, в середине строения. Второй — собственно штаб, третий заняли связисты. Мы в четвёртом, у комдива. Отсюда есть отдельный аварийный выход.

Не поленился, внимательно выслушал зампотыла дивизии. Кстати, они ещё не получили мобильные лесопилки от моего Васильева, который уже начал их штамповать. Не успели.

— Раз я здесь, то прямо сейчас и проведём командно-штабные учения, — склоняюсь над картой, расстелённой на большом прямоугольном столе. Остальные группируются вокруг. Рядом с собой ставлю капитана, ему сейчас отдуваться больше всех.