И зачем только эпиляцию делала?

Ба-бах! Бах! Бум! И-и-и-и!

Со сверлящим уши визгом в небо взвилась очередная ракета. С треском вылетела входная дверь моего домика. В небе вырос фонтан огненных лилий.

Ночной фейерверк собрал толпу возбужденного, неодетого народа. Всем было интересно, с чего это домик студентки вдруг засверкал огнями и взорвал ночь грохотом петард.

На потолочных балках внутри я поставила несколько ведерок с клеем и краской, позаимствовав их у строителей. Мука была взята на кухне. Заклинания воздушного вихря я прикрутила сама, настроив сигнальную нить на проникновение в дом. «Один дома» – отличный фильм. Поучительный и познавательный. Правда, достаточно жестокий.

Я травмировать врагов не собиралась. Просто не смогла бы справиться с взрослыми мужиками. Это не девочные разборки, где можно взять нахрапом и неожиданностью. Ректор разберется. Мне важно было увидеть и понять, кто на меня покушался. А заодно покушение сделать достоянием все прибывающей общественности. Это мне удалось с блеском.

Общественность сильно впечатлилась, когда на крыльцо вывалилась облитая краской и клеем парочка, протирающая глаза, запорошенные мукой. Еще они некультурно выражались. Очень некультурно и очень громко. И обещали мне много неприятных минут до моей мучительной смерти.

– Что это такое? – завопил комендант студенческого городка, потрясая кулаками. Его мантия была одета вверх швами и задом наперед.

В несколько голосов ему стали объяснять, что тут живет некая студентка Си. Девушка тихая и скромная, ранее в шумных оргиях не замеченная.

– И где же сама девица Си Ницин?

– Я тут, господин комендант, – протолкалась сквозь толпу гомонящего разбуженного народа.

Дальнейший опрос показал, что я – невинное и тихое создание, собирала цветущие полночники для исправления итоговой оценки по зельеварению. Маловато набрала баллов для повышенной стипендии. А этих людей я не знаю и никогда ранее не видела. Ума не приложу, что им понадобилось в моем скромном домике. Сама в недоумении, ведь никаких ценностей у меня никогда не водилось.

Корзинка с полночниками была дотошно обнюхана, цветы одуряюще пахли, на стеблях мерцал выступивший сок. Свеженькие, а как вы думали?

Ночные гости были облиты водой и опознаны. Младший хранитель оранжереи и помощник библиотекаря сетовали на внезапное помутнение рассудка, побудившее их вломиться в домик незнакомой студентки. Пьяны были и одурманены! А так они смирные!

Им никто не поверил. Домики обслуги располагались намного дальше, на противоположном конце академического парка. Даже с пьяных глаз заблудиться было затруднительно. Да и спутать однокомнатный домик с трехэтажным бараком для служащих было невозможно.

– Вы только что называли ее фамилию и грозили жуткими карами, – бдительно прищурился комендант. – Значит, знали, куда полезли! Что вам было нужно от студентки? Что она вам сделала?

Въедливый старик, очень внимательный и цепкий, меня не подвел. В ошибку или случайность не поверил. Возмутители спокойствия были связаны и препровождены в подвал. Какой бес попутал работников вломиться в мое жилище, будут разбираться утром. Мне разрешили перенести постель в соседний пустующий домик.

Ну вот, можно и поспать почти половину ночи, с чувством хорошо выполненного долга.

Кресло надо мной заскрипело. Кто-то устраивался на облюбованном мной кресле, в самом дальнем углу зала. Я чуть не стукнулась головой, дернулась и пришла в себя. Замечательно! Лежу под креслом в позе эмбриона. Нет, я не протестую, но жестковато и уже хочется распрямиться. Но, услышав первое слово, я замерла и перестала дышать.

– Так что же, Катерина Дмитриевна, как ваша подопечная? До сих пор в бегах? – властный и недовольный мужской голос.

– Вопрос времени, Игорь Леонидович, – почтительно и даже льстиво ответила тетка. Никогда не слышала таких нот в её голосе. Обычно она была резкой и властной. – Ее найдут.

– Вы пережали с ее воспитанием, она смертельно вас боится… А я ведь просила отдать девочку мне, – с явным злорадством добавил третий голос, женский.

– Зато она уверена в своей никчемности и приучена к послушанию, – огрызнулась тетка.

– Мы это видим, – пропела другая женщина. – Блестящие результаты!

– Нам нужен проводник, – напомнил мужчина. – Кстати, как получилось, что девочку внезапно уволили?

– Александр Иванович уже понес наказание, – с готовностью ответила тетка. – Он заигрался в людские игры и слишком много о себе возомнил.

– Инфаркт? – уточнил мужчина.

– Лестничный пролет.

Я прикусила палец, чтоб не выдать себя невольным возгласом. Они что, завкафа убили? Он что, из этих был? Из особенных, которые тут празднуют неизвестно что? Тетка для них своя, и она явно боится этого мужчину. Вторая женщина очень тетку не любит, неприязнь сквозит в каждом слове.

– Остальные служащие?

– Все получили строгие предупреждения, – угодливо ответила тетка.

– Хорошо. Но это не приближает нас к цели. Где девушка?

Дальше я с замиранием сердца слушала отчет по оперативно-розыскным мероприятиям. Вторая женщина оказалась детективом! Я боялась, что моя радость затопит мое убежища и выползет из-под кресла. Они изначально решили, что я бежала вечером! После работы! По чужому паспорту! И отработку отправления поездов, автобусов и самолетов (!) приурочили к вечеру! А еще тетка с пеной у рта доказывала, что я девственница. Это оказалось крайне важно для настройки поисковика. Вот повезло! Я даже вспотела от несоответствия ее ожиданиям, и первый раз поблагодарила Тему и свое любопытство.

Право же, меня сочли намного хитрее, чем я была. А я просто была быстрее. Откуда бы я взяла чужой паспорт? Украла? А еще они решили, что я сбежала к парню – это была главная версия, и основные силы бросили на поиск парней, а не на соседние города.

«Первая любовь, романтическая дурь», – веско сказал мужчина. – «Она даже самых забитых накрывает и диктует неожиданные поступки». Всех наших аспирантов, Василенко, охламонов, Женю и Мишу, вывернули наизнанку. Даже Вадим Семенович не избежал этой участи. Я до сих пор помнила, с какой радостью пекла пирог, который попробовать не удалось, и мстительно кивнула. Так им и надо, обжорам!

– Я крайне недоволен, – веско сказал мужчина. Кресло слова скрипнуло.

Мне безумно хотелось посмотреть, кто это был такой важный, что тетка лебезит перед ним, но я сдержалась. Переждала шаги и удаляющиеся голоса. Прислушалась. Вдруг еще кто-то остался сидеть в обособленном уголке?

Посмотрела из-под волана и начала тихонько выползать из-под кресла.

– Эй, ты! – я подпрыгнула и все-таки стукнулась головой о деревяшку, болезненно зашипев.

– Ползи сюда, гусеница, – хмыкнула Жанна и постучала носком золотистой лодочки по ножке кресла. – Даже знать не хочу, как ты пробралась на наш бал. Кто-то тебя провел?

Я вся сжалась и закрыла глаза. Конечно, она сейчас закричит: «Вот она»!

– Выдыхай, деревня, – Жанна схватила меня за руку и потащила в темное нутро дома культуры. Неосвещенный коридор, мелькнула табличка «Служебное помещение», узкая захламленная лестница вниз.

Остановилась у обычной белой пластиковой двери, от которой тянуло холодом.

– Учти, я помогаю тебе, чтоб Стасик был только моим! Н-невеста! – со злостью вытолкнула меня за дверь Жанна. – Такси белый «Ниссан» номер четыре-пять-три. Проваливай! Чтоб я тебя больше не видела!

– А пальто? – пискнула я.

– Ой, прости, тебе так хочется с тетей поздороваться? Сейчас ее позову! – ехидная улыбочка расцвела на тщательно накрашенных губах Жанны.

Не говоря больше ни слова, я ринулась в метель. Блин, откуда такой снегопад? Рано же еще! Впрочем, раздумывать о превратностях погоды было некогда. Такси действительно стояло у черного хода, и я быстро юркнула в теплый салон.

Закрытое платье хорошо тем, что в лиф можно слона упаковать, в моем случае – телефон. Из машины набрала профессора. Он тревожился. Но ужасно обрадовался, что я уже на пути домой. Сказал, что так оно к лучшему.