– Барышня Си! Опять вы небрежны!

Я уставилась в лоток перед собой. Стеклянная палочка, стеклышки, иголка, пинцет… все на месте. Что не так? Чем опять недоволен Миша? Почему на мне эта непонятная хламида вместо белого халата? С некоторым недоумением посмотрела на зажатый в руке держатель для пробирок с плавающим кусочком зелени в растворе щелочи. Передо мной горела спиртовка, немного более узкая и высокая, но вполне узнаваемая. Спиртовка, она и в Африке спиртовка. Быстро колпачком погасила пламя.

А, это мне все снится, не могу от работы мозги очистить! Я успокоилась и расслабилась.

– Один малый черпак, Си! – напирал Мишаня. – Проварить кусочек стебля циперуса в течение одной минуты! Вы передержали, препарат слишком размяк! Я буду удивлен, если вы сумеете сделать хороший срез!

Преподаватель отвернулся и пошел по ряду дальше, заложив руки за спину.

Иголкой выудила зеленый ошметок из пробирки и положила на стекло. Справа и слева девицы в аналогичных розовых хламидах, высовывая язычки, резали кусочки на тончайшие пластики. Пф-ф, я эти срезы наловчилась делать за год не глядя! Хоть на две группы, хоть на три. И во сне не оплошаю! Выровняла край и быстро сняла бритвой тонкий прозрачный ломтик, иголкой поместила на стекло, капнула одного реактива, второго, накрыла покровным стеклом.

– Препарат готов, учитель, – а что это я так пищу? Я же не боюсь Мишаню?

Где, блин, микроскопы? На учительском столе стоял всего один агрегат и какой-то… странный. Вместо привычного черного полукруглого штатива с предметным столиком и тубуса с окуляром и тремя объективами какая-то неведомая блестящая фигня на ножках. С двумя окулярами по краям. Чтоб двое смотрели одновременно? Хы-ы, смешная штука.

– Вы уверены? Кладите под зажимы, – скомандовал Мишаня. Кстати, аспирант тоже был немного не тот, более взрослый и какой-то непривычно лощеный. И строгий. Зажимы… а, зажимы! Вот в середине какие-то пластинки.

Мишаня приник к окуляру.

– Странно, – пробормотал он. – Барышня Си! Вы успешно справились с этой непростой задачей. Потоки прекрасно закреплены.

Я с нетерпением приникла к окуляру. Нет ничего красивее первичного сосудистого пучка в стебле осоковых! Такая умильная мордочка с синими глазками и красным ротиком! Клетки такие ровные, правильные! И вокруг них такое светленькое облачко очень замечательное! Только какие там потоки? Там только клетки.

Я оторвалась от окуляра и улыбнулась. Почему-то все девицы смотрели на меня с неприкрытой ненавистью.

– Идите, барышня Си! Не мешайте остальным! Занятие зачтено, – отпустил меня Мишаня, поставив жирный плюс в журнале. Я послушно направилась к выходу.

Закрыв за собой дверь, машинально направилась направо, к ассистентской.

А вот это уже непорядок!

Хламида до щиколоток путалась в ногах. Вместо привычных светодиодных светильников с потолка спускались круглые шары. На полу вместо серой плитки – полированные доски. Двери не привычно белые, а темно-красные, украшенные мелкой и тонкой резьбой. Что за китайщина? Я не Миша, меня это не интересует. И вообще, я же лаборантка! Не студентка! Явно ведь, это – учебное заведение. Идет нормальный учебный процесс. То есть не нормальный, а непонятный. А я… барышня Си? Си Ницин, как часто дразнился Миша, коверкая мою фамилию Синицына.

– Барышня Си! Вы прогуливаете зачет по ботанике? – из дверей вышел Сан Ваныч собственной персоной, а я как-то машинально поклонилась, сложив ладошки. Рефлекс сработал, я и удивиться не успела.

– Нет, мастер Сан, учитель Мин меня отпустил, – пропищала, опустив глаза.

– За вами приехала тетушка. Экипаж у ворот, – сухо сообщил мастер. – Не забудьте вернуться после каникул!

У завкафа и шутки те же! Если видел меня уходящей с работы, всегда говорил «Не забудьте на работу завтра придти»!

Так-так. Я с еще большим любопытством огляделась. Какой замечательный сон! Пожалуй, не совсем китайский. На мне не изящное пятислойное ханьфу с аистами и цветами. А длинный просторный балахон с длинными рукавами, из прочной ткани. Мантия, скорее. Под ней я с любопытством обнаружила коричневое платье самого затрапезного вида. И на голове – простая коса, а не гнездо феникса с ювелирными шпильками неописуемой красоты.

Я прошлась по длиннющему коридору. В середине его раскинулась широченная парадная лестница, совсем как у нас в меде, она потом разделялась на два рукава и шла до пятого этажа, оставляя пустое пространство между пролетами. Мне всегда смотреть вниз страшно было.

А с дальних концов коридора располагались лестницы попроще, для слуг и студентов. Я спустилась вниз на два этажа, кафедра-то наша на третьем. Совпало и тут! Направо и вниз, значит, столовая и спортивный зал. Выход – прямо и налево. И дежурка, где сдают ключи, такая же! Я умилилась, увидев подслеповатую пенсионерку Клавдию Ивановну, которая уже полтора года не выдавала мне ключи, ежедневно требуя предъявить пропуск.

Просторный холл с тройными зеркалами такой же, темноватый и гулкий. Занятия еще не кончились, холл был абсолютно пуст. В зеркале отразилась я.

Я как я, темно-розовый, чуть сероватый балахон красоты мне не прибавил. Но и не убавил. Большие удобные карманы, гладкая и крепкая ткань, вполне носибельная спецовка. Или учебная мантия? Лучше быть худой и длинной, чем маленькой и толстой! Я крутнулась на пятке, растопырив руки.

– Ницин, ты совсем отбилась от рук, как я посмотрю! – в холл вошла тётка. В длинном зеленом платье и черной кружевной накидке-тальме.

Хм, а во сне можно без тётки обойтись? Она мне и днём надоела!

– Говорили же, не отдавать тебя в академию, девушки тут только плохих манер набираются, старших перестают уважать!

Я проморгалась, но тётка не исчезла.

– Здравствуйте, тётя, – обреченно поздоровалась.

– Живо в повозку! Мы приглашены к благородной госпоже Зуи! Ее сын вернулся со столичных испытаний, где занял шестое место в первой десятке, его ждет хорошая должность, ты будешь полной неудачницей, если его не очаруешь!

– Но, тётя, я не хочу, – попыталась робко возразить. И тут тётя Зоя со своим Стасиком! Что они мне, в самом деле, сон портят такой чудесный!

Я ущипнула себя за бедро. Больно! Но тётка никуда не делась. Более того, она делала нетерпеливые жесты в сторону двери и чуть ли не притопывала ногой.

– Если ты еще не поняла, будет большой праздник! Со всей округи съехались гости, у всех дочери или племянницы на выданье, – язвительно сообщила тётка в экипаже. – Одна госпожа Жунна привезет трех дочерей и двух воспитанниц! У госпожи Имеры четверо дочерей! Ты, Ницин, хоть и глуповата от рождения, а должна сообразить. Сасик – лучший жених в нашей провинции!

Да за что мне это?! Ну, хоть переодеваться не заставляет. Правда, всю дорогу тетка бурчала на дурацкие правила академии, запрещающие во время учебы носить другую одежду даже дома. Форма! По мне, так вполне обоснованно – балахон уродский, но приметный, носительницы мантий не должны быть замешаны ни в чем предосудительном, их всегда должно быть видно. А иначе, какие из них маги?

Маг должен иметь чистый разум, незапятнанные руки и холодное сердце. И розовую мантию! Поступить в академию трудно, так что формой тут можно обоснованно гордиться.

Маги? Я вытаращила глаза и уставилась на тётку. Я учусь не просто в академии, а в академии магии?!

– Дошло, наконец, – усмехнулась тётка, поняв мой ступор по-своему. – Окрути Сасика, или ты мне не племянница! Упустишь случай – выгоню из дома! Тебе осталось полгода учебы, давно пора подумать о будущем! Все равно великим магом тебе не стать, ты абсолютная бездарность! Не понимаю, как я вытерпела эти три года, пока ты тратила семейной достояние и время! У твоих ровесниц уже по двое детей!

Как-как, папенька оплатил сразу за все годы обучения. От тётки денег не дождешься, мысль была совершенно уверенная. Хотя папеньки у меня не было никогда. Мама была и бабушка. Я потрясла головой. Что за бред в нее лезет? Нет у меня папы и никогда не было.