Дальше тетя стала рассуждать, что все складывается очень удачно: каникулы, я могу уделить все время ловле прекрасного Сасика, затем помолвка, а за полгода можно подготовить приличную свадьбу, чтоб все обзавидовались. Если я буду слушаться ценных указаний и не щелкать клювом. На это я смиренно сказала: «Да, тётушка».

Возражать в лоб я зареклась после нескольких случаев. Например, лет в двенадцать я мечтала пойти в художественную студию, мне нравилось рисовать и получалось неплохо. Тетя дала согласие, но потом я запротестовала против то ли еды, то ли одежды, в общем, выразила протест. И тетя тут же отказалась вести меня записывать. Потому что я плохо себя веду.

Аналогичный случай был с плаванием. На дверь подъезда налепили приглашение девочкам моего возраста заняться плаванием, в том числе и синхронным. Я обожала воду, и конечно, распрыгалась от радости. Мои «капризы» повлекли наказание. Никакой секции. Не заслужила.

Еще у меня после ссор с теткой всегда что-то пропадало – любимые краски, кофта, нарядные туфельки. Когда пропало пальто, я устроила безобразную истерику, на что тетка совершенно хладнокровно сообщила, что у соседки бедная родня в деревне, людям надо помогать, а я зажралась, не ценю того, что она меня обеспечивает, и отвратительно себя веду. Пришлось научиться шить и вязать. Мои кособокие творения могла только я носить. Правда, они довольно быстро стали вполне ровными, зато тётка на них не претендовала.

В общем, у тётки было два мнения – её и неправильное, то есть моё. Так что можно было изворачиваться, хитрить, умалчивать, но прямо возражать тётке было чревато. Она ведь может и забрать меня из академии. Имеет право, как опекун несовершеннолетней студентки.

Тётка-то во сне по характеру, как настоящая. Копия!

– Что с тобой? – соизволила спросить тётка, глядя, как я тру лицо руками. Проснуться пытаюсь.

– В голове все путается, – призналась честно.

– Головкой слаба, вот знания и не вмещаются, – язвительно отозвалась тётка.

Ну да, а чего еще ждать? Подколки и унижения, втаптывание моей самооценки под плинтус.

Разумеется, я не стану ловить Стасика, ни во сне, ни наяву. Но вид буду делать безумно огорченный – я так старалась, но вот конкурентки опередили! Девушек много, кольцо одно, что я могла сделать? Я же глупая, некрасивая, нескладная, бесталанная. И отстаньте все от меня.

– Си! – рявкнул Миша, влетая в лаборантскую. – Где мои методички?

– Вот, Мин лаоши1, – огрызнулась я, указывая на стопку методичек на столе прямо перед его носом.

– Не та тема!

– По расписанию тема восьмая, я выложила все на восьмую!

– А я решил сегодня десятую провести!

– А мне можно было заранее сказать? – возмутилась я. Мало того, что необходимо постоянно сверяться со сложным неудобным расписанием, так еще он и темы меняет самовольно! Да там черт ногу сломит в этом расписании, четыре факультета, по шесть курсов, с ума сойти расшифровывать!

– Быстро накрыла десятую! – взвизгнул Миша.

– Указаний не было! Сан Ваныч не приказывали-с! – я склонилась в глубоком издевательском поклоне. На десятую тему надо в виварии лягушек заранее заказывать! Жирных, красношкурых, привозных, специальных учебных. По одной на пару студентов. Они их препарировать будут, живодеры.

Разогнулась и разумеется, уперлась в живот Сан Ваныча. Какая незадача!

– Синицына, почему вы сорвали занятие у Минаева? – холодно спросил завкаф.

– Я все сделала по расписанию!

– Она в прошлый раз в стопке методичек выдала студентам брошюру с ответами, представляете? – наябедничал Миша.

Ну, было дело, напутала. Надо брошюру в другой обложке делать или ставить на другую полку. Они же одинаковые! Зато все студенты получили отличные оценки!

День не заладился с самого начала.

Утро началось слишком рано, с грохота опрокинутого теткой табурета в кухне.

Во-первых, я не успела досмотреть сон. Чем кончилось гостевание у госпожи Зуи? Я там во сне уснула прямо в карете.

Во-вторых, тетка выругала за отсутствие ломтика вареной говядины на завтрак. Колбаса ее никак не устраивала.

Мне надо на работу раньше на полчаса, но мне кажется, тетка специально встает вместо со мной, чтоб надолго застрять в ванной назло мне. Засекала – ровно полчаса плещется. Я за это время успеваю на два раза прошоркаться жесткими банными перчатками, помыть голову, подстричь ногти, высушиться и одеться. Я уже приспособилась умываться на кухне, а мыться только вечером. Если спать одному, то утром мыться ни к чему, правда же? За ночь запачкаться не успеваешь. А утренний пот – признак туберкулеза.

В-третьих, опоздала на маршрутку. Ну, и понеслось.

Жанна обвинила меня в поломке утюга, она не могла выгладить халат завкафу на лекцию. И бегала все утро по кафедрам, искала утюг.

Вчерашние студенты страшно изгваздали полотенце. Видимо, вытирали обувь. Стирать, естественно, мне. Это же я не досмотрела. За здоровенными лбами старше меня!

Рыдающая Елена Федоровна велела провести занятие за нее. Оказывается, ее муж-профессор с другой кафедры крутит шашни со студенткой из ее группы. Добрые люди сообщили фамилию и даже приметы описали, чтоб никто не ошибся. Во избежание выдирания волос разлучнице Елена Федоровна в аудиторию идти не могла. Сил у нее женских не было. Зато у меня, видимо, их навалом.

– Да как я могу? Там же пятый курс, они все меня старше! Кто меня слушать будет? – взмолилась я. – Пусть Василек проведет! Или Женя!

– Все заняты, – Елена Федоровна высморкалась. – Придешь, сделаешь перекличку. Раздашь письменные тесты на десять минут. Соберешь, мне принесешь, я проверю. Выдашь препараты и задачи, пусть решают, а ты смотри, чтоб порядок был. Ничего сложного!

Ага, ничего сложного. Одно радовало, это был пятый курс, а не первый, первый бы меня сожрал в силу буйной юности. Эти были битые, опытные, закаленные. В общем, они снисходительно позволили мне записать отсутствующих и тесты сдали вполне дисциплинированно. Зато перед задачами решили поиздеваться, сообщив, что у них полно вопросов по теме.

– Там же понятно все в учебнике, – удивилась я. Ой, зря я это сказала!

Мне показалось, что на меня сразу посмотрели все, пронзив навылет мое тощее тельце. Приподняли надкрылья и растопырили жвалы с ядом. Я запаниковала, стараясь не скорчиться от страха на преподавательском месте.

– Мальчики, оставьте в покое бедную девочку! – потребовала красавица с первого ряда. Голубоглазая брюнетка с гладкими длинными волосами, которые она, против всех правил, красиво расположила на груди вместо того, чтоб скрутить и спрятать под колпак. Кажется, это та самая, из-за которой семейные узы Елены Федоровны дали трещину.

– Нет, пусть ответит!

– Радовались бы, что опроса не будет, – попыталась их вразумить студентка из второго ряда.

Не знаю, как я выжила. Трясущимися руками положила на стол Елены Федоровны стопку тетрадей и хотела улизнуть в лаборантскую, но Жанна меня перехватила и указала на дверь кабинета завкафа.

Сан Ваныч был хмур и неприветлив. Открыл толстую папку и продемонстрировал мне стопку листков.

– Это докладные на тебя. Можешь ознакомиться.

– Но… это не я! – воскликнула, откладывая шестой лист. Губы предательски задрожали, я удерживала слезы силой воли.

Да если бы я знала, разве бы пекла пирог этим… тварям?

Все-все мои реальные и придуманные провинности были подробно описаны и запротоколированы. Опоздания, ошибки, возникающие недоразумения с аспирантами и преподавателями… даже про долбаный утюг уже лежала бумажка от Жанны за сегодняшний день! Несколько кляуз от Миши, Жени и Василька. Якобы я рылась на столах и в бумагах, отчего перепутаны и пропали ценные записи… вранье! Просто учебники у них были интересные! Они же сдавали на свой кандидатский минимум, там была философия, история медицины, я хотя бы это прочитать могла, не спотыкаясь ежеминутно на непонятных терминах. Не гистологию же мне было читать с патанатомией, пока идут занятия? И очень даже было увлекательно! Что плохого в том, что я немного почитала чужой учебник? Я всегда спрашивала разрешения!