- Понял тебя. Собирай людей. Входите на объект, по тихой держите контроль, но в бой пока не лезьте. Отбой. - я повернулся к окружающим меня мужчинам с оружием. - Итак, противник заперт в котле. Осталось добить. То, что они оставили большую часть нефтеперекачки, может говорить о том, что их осталось мало. Сейчас братва Хрома проникает за ограждение в центральной части, чтобы закрепиться на объекте. После этого начинаем жарить шашлык. Но сначала я хочу связаться с этими тварями.

Все смотрели на меня молча и понятливо кивали. Один лишь Диман выдал в своём стиле:

- Так связывайся, не тяни. Быстрей закончим, быстрей спать ляжем.

Я взял в руки радиостанцию, переведя её на канал, где были активны боевики. Включил, добавил громкости. Сразу наш мирный русский быт пропитался незнакомой речью. Молчавшие весь день боевики, поняв, что их окружили и выпускать не собираются, сыпали эпитетами. Враги как всегда были экспрессивны, о чём-то спорили, а в их голосах чувствовались нервозность и напряжение. Ещё бы, доблестных воинов Аллаха приняли в этих краях с присущей русской душе гостеприимностью, до отвала накормив свинцом и напоив собственной кровью. Я не стал долго слушать их неприятные слуху разговоры, вклинился в эфир при первой же возможности, напустив суровости в голос:

- Привет, твари! Как вы там?

И гости подарили мне длительную паузу прежде, чем один из них не решился ответить, но я из его слов ничего не понял, поэтому рявкнул недовольно:

- Э, слышь, по-русски давай, а то базара не будет!

- " Щто хотэл, урус? " - с безобразнейшим акцентом проговорил собеседник. От голоса его веяло неприязнью. Кстати, он показался мне знакомым. Да, именно тот голос, что общался со мной прошлой ночью. Не так много времени прошло до очной встречи.

- Я пришёл тебя убивать, как и обещал ночь назад, - с ликующим смехом сказал я.

- " Такой смелий, да? А как воин, один на один, можешь сражаться, да? " - старая история. Террорист строит из себя героя, воина за правое дело и блюстителя чести и канонов рыцарского поединка.

- Могу, да! Выходи - поборемся! - прокричал я на кураже. - Или ты только с детьми да бабами раз на раз выходил, а?!

-" Они неверные! " - не успел я отжать тангенту, как эфир разразился тирадой из смеси арабского и матов. Всегда удивлялся особенности заезжих ругаться по-русски, будто на своём языке матов совсем нет.

- Послушай, как зовут тебя? - я временно перевёл разговор в спокойное русло.

- " Ахмед, " - огрызнулся оппонент.

- Пойми, Ахмед, на моей земле вы и есть неверные, - я изо всех сил старался объяснить эту простую истину спокойно и размеренно. - И вас сюда, на мою землю, никто не звал.

- " Эту землю создал Аллах и ему она принадлежит, свинья! " - врага снова понесло. - " Она завещана нам Всевышним, и мы пришли получить её по праву! "

- И что, получили? - насмешливо спросил я, оглядывая своих воинов. Ответом мне стало молчание, и я добавил. - А теперь слушай, Ахмед. Слушай, кто прав. Я обещал убить вас и уже начал выполнять обещанное. На рассвете я и мои братья войдут в ваше убежище, а ещё через час ваши обезглавленные тела будут жрать свиньи и крысы.

Снова внехорошем диалоге образовалась пауза. Я свой козырь выложил нагло и теперь ждал ответного хода. Ахмед разгорячился, не выдержал и сходил с "джокера":

- " Эй, урус, у меня ваш люди, семь голов, " - наигранно бодро начал он. - " Убивать их будем! Тебе голова кидать будем! "

- Да убивай, мне по хрен! - я ни секунды не медлил с ответом, зная, что поблажек гаду давать нельзя. Да, получилось жёстко, пусть простят меня соотечественники, косо глянувшие на меня, но таковы правила этой жестокой игры. - Сколько вы уже убили! Подумаешь, ещё семь! Жертвовать всем ради жизни семерых дураков, которые вовремя спрятаться не смогли? Не смеши...

- " Я взорву этот база! Взорву ваш нефть, русский! Ты же любишь нефть! " - Ахмед продолжал перебирать варианты, бросаясь из крайности в крайность, но что-то мне подсказывало, что он просто боится за свою шкуру. Ещё бы, строить из себя героя, когда пришёл захватывать и побеждать, пришёл жестоко убивать неверных, а тут тебя неверные сами убивают ещё жёстче. Любой обтрухается.

- И на нефть мне плевать, - разошёлся я. - В России нефть не принадлежит народу, поэтому можешь облить себя ей и поджечь! Ты ничего не понял, тварь! Это наша земля - вот это ценит русский! И ты заплатишь дорого за то, что пришёл сюда!

- " Тогда я умру, как воин! И попаду в "джанна", в объятия прелестных гурий! " - в сердцах воскликнул оппонент, исчерпав аргументы. Но именно эту фразу я ждал.

- А вот хрен тебе, чертила! Никакого рая не будет! - радиоэфир огласился моим дьявольским смехом. - Я лично, после того, как убью, отрежу тебе уши, и Аллах пошлёт тебя куда подальше! Ты понял, тварь?! Это последняя твоя ночь, так что успей помолиться, а утром я приду за тобой!

Выговорившись, я бросил радиостанцию на сиденье авто и закурил, с хитрым прищуром глядя то на брата, то на Андрюху. Диалог достиг апогея, я сказал всё, что хотел, и знал, зачем это говорю. Теперь оставалось ждать решения главного бородача, но пока из динамика рации доносился лишь многоголосый непонятный бред на разных языках. В этот момент я был даже рад, что не знаю ни одного из них, хотя, как ни странно, знакомые слова встречались. Наконец, Ахмед сподобился на слово. Даже голос сделал мягче.

- " Слушай, урус, что ты хочешь"?

-Уничтожить всё ваше племя, - хладнокровно ответил я.

- " Ахмед видит, ты хороший воин и любишь своя земля, " - продолжал развивать мысль главарь. - " И ты любишь своих солдат. А я хочу уберечь свои солдаты. Мы оба доблестно сражались, и в этой битве может погибнуть много хороший воины. И твой, и мой. Давай сделаем всем хорошо. Я отпускаю твои люди, а ты отпускаешь нас. Мы уйдём на запад и больше не вернёмся. Я скажу эмиру Абдулле, он послушает меня. Здесь больше нет наша миссия. "

- А как же Аллах и священная война? - с деланным недоумением проговорил я, сквозь смех.

- " Со своим богом я договорюсь, но и ты договорись со своим, " - Ахмед лукавил, ой, как лукавил, причём перед своими же людьми. Этой фразой он перечеркнул многие из моих понятий об исламе, а точнее, о главарях террористических бандформирований. Хотя, я и прежде понимал, что религия существует для манипуляции сознанием людей. Просто мне всегда казалось, что со стороны ислам выглядит чище, чем христианство, честнее. Может, в нормальной среде так и есть, но не у радикалов. Я знал мусульман, посвятивших себя религии, свято веривших в каноны, прописанные в Коране, но они никогда не стали бы убивать невинных людей. Во всех религиях бесят именно радикальные течения. Что эти, которые уже готовятся принять смерть, что агрессивные адепты русской православной церкви, что те же ультраправые организации или сатанисты.

- Ахмед, я не верю, что на станции находилось всего семь человек. Где остальные? - спросил я. Ведь правда, суточная смена такого крупного предприятия не могла состоять из столь малой по численности смены. Человек двадцать, как минимум. И жило во мне подозрение, что хитрый Ахмед хочет перестраховаться.

- " Э-э, русский, " - с хитрецой протянул главарь банды. - " Ты не дурак. Но мне нужны гарантии. "

Всё ясно, я оказался прав, но время врага ставить условия прошло. Нужно оставаться жёстким.

- Хорошо, можешь оставить себе всех, - я вложил в эти слова максимум хладнокровия и безразличия. - Может, успеешь потешиться перед смертью.

- " Ты почему такой? " - заёрзал собеседник, будто на стуле, утыканном гвоздями. - " Я не могу тебе верить, понимаешь?! "

-Десяток человек не заслонит твоё войско.

- " Зато заслонит меня, " - и в чём-то он был прав. Мне уже не казалось странным, что Ахмед говорит в эфире по-русски, не таясь своих, ведь сейчас он признался в том, что готов пожертвовать всем своим войском ради спасения себя любимого. Скорее всего, он единственный, кто владеет языком холодной северной страны, потому ему нечего опасаться.