Но пока что поглотить меня он не мог или… может быть не хотел? Я не знал, но подводные камни перерождений требовали скрупулёзного изучения, которым я занимался в отсутствие демоницы. Так например душа Лекса и безымянного гвардейца тоже оставались со мной. Однако душа Лекса была довольно слаба, он был словно отпечаток и не проявлял какого-то интереса к происходящему.
Безымянный гвардеец скорее являлся и вовсе… слабым отголоском, настоящей тенью, которая просто была и бесцельно бродила то там, то здесь, в данный момент снаружи особняка среди цветов. Он словно искал покоя, которого никто не мог ему дать. Смотря на него я ощущал привкус отчаяния, в которое был загнан мобилизованный юноша, не прошедший подготовки и брошенный на передовую в качестве пушечного мяса.
Радовало и то, что моя личная сила тоже росла. Это касалось не только воли, но и того, что всё то что пережил Мордред, пережил и я. Таким образом к этому добавлялось и моё прошлое, что в сумме давало мне большую силу. Речь не о каком-то параметре, как в компьютерной игре, скорее о совокупности факторов, о воле и опыте, который ложился в основу воли. Подавить меня один на один вероятно не сможет ни одна из теней, если конечно я не попаду в тело альфа-псайкера, который просто меня сожрёт или ещё какой-нибудь дряни.
Однако что будет если тени объединятся? Мордред действительно был опасен и уже доставлял проблем. К тому же он дворянин с амбициями лидера. Благо он пока что сам не понимает этого и находится только в процессе осознания происходящего, что видно по его смятению. Но вскоре он начнёт пытаться общаться с другими тенями, которые не ответят. Зато ответить могут другие.
— О, Лазурь вернулась! — прощебетала Птичка, которая всё это время летала повсюду и изучала всё.
Лазурью она начала называть хозяйку этого особняка, эту двухметровую демоницу. Настоящего имени демоница конечно же не раскрыла. Подобную информацию в варпе ни раскрывал никто и глупо было спрашивать об этом или надеяться получить ответ. Как и о прошлом никто старался не расспрашивать, хотя очень многим были связаны древние и не очень демоны. Впрочем, всю правду знал лишь Тзинч, частью которого в той или иной мере являлось всё, что родилось или родится на его владениях.
— Интересно, что же я пью, если нахожусь в нематериальном мире, — задумался я, делая ещё один глоток из хрустальной кружки. — Ведь всё это вокруг лишь попытка моего разума и души придать хаосу очертания.
— Не забывай, что варп это отражение, своего рода тень. Хаоса как такового не существует, есть отсутствие возможности узреть порядок, — произнесла Лазурь и уселась напротив меня, пока Мордред начал копаться в сундуке. — Я побывала на Герелиане. Там ничего нет.
— Этого не может быть. Может ты перепутала название? Или есть несколько систем…
— Я точно проверила то самое место. Там мёртвый мир вечного огня, кора планеты уничтожена. Также там нет отголоска Тёмных Богов или причин их интереса. Я бы почувствовала какой-то могущественный артефакт или присутствие примарха, способного одолеть демон-принца. Как и нулевого поля, способного скрыть такую силу, там тоже нет. Иначе бы пространство вокруг было бы искажено. Там… пусто, просто пусто.
— Значит они как-то сбежали. Скрытно и незаметно. При помощи Императора. Только это может объяснить причину безумства Тзинча. Только это может нарушить все его планы. Просчёт и ошибка. Я считаю второй и одиннадцатый выжили и…
— Факт их уничтожения подтверждён тремя с половиной богами, — покачав головой произнесла Лазурь. — А скоро будет и всеми четырьмя, когда приступ паранойи Тзинча закончится.
— Тогда почему…
— Потому что Тзинч больной и непредсказуемый, он уже переигрывал самого себя, это тот же случай. И тебе не следует скатываться за ним в паранойю.
— Я отказываюсь в это верить.
— Ну ладно, не верь. Лучше расскажи мне как ты собираешься отомстить Тзинчу?
— И ты ещё называешься Тзинча больным? — закатил я глаза и откинулся на спинке стула, попивая своё бесконечное пиво. — Он Бог, Лазурь. Тёмный Властелин своего подземелья, ты буквально родилась в момент очередного приступа его шизы или чего там.
— На что ты намекаешь?
— Не лезь, дура, он тебя сожрёт. А меня и подавно, так что и о мести я не думаю. Тем более за что мне ему мстить? Разок он меня искусить пытался, но типа… мне что после этого каждому маркетологу мстить? К тому же благодаря ему я теперь типа бессмертный. Могу перерождаться, набираться опыта и делать свою жизнь лучше, попутно конечно выполняя безумные поручения Тзинча, вроде возвращения в прошлое, где я походу реально мог сдохнуть, если бы не решил открыть пивной завод. Эх, в очередной раз пиво спасло всех от невообразимой беды, так и знал, что не нужно было брать вот эти ваши мечи, посохи, баб.
— А мне он предлагал неуязвимый доспех и горн переломного момента.
— И что ты взяла?
— Горн. Благодаря ему мне удавалось изменять ход сражений и некоторое время даже другие высшие демоны считали меня непобедимой.
— И чем всё закончилось?
— Сначала ты ещё раз опишешь последние минуты своей жизни в теле Мордреда.
— Да что там описывать, не помню я нихрена. Ослепительный свет чуть не сжёг меня дотла, эта мощь была настолько огромной, что даже кусочки души плавились из-за чего у меня кстати появились пробелы в памяти. Но вроде как…
— Бог-Император пришёл и решил все проблемы, спася наших Рыцарей и часть своих сыновей с метками два и одиннадцать, — добавил Мордред из тёмного угла. — Я так всё запомнил.
— Разве? По-моему все Рыцари сдохли же, нет? — нахмурился я, ведь целостность памяти была далека от идеальной из-за слишком сильного психического влияния. — Или это я где-то накосячил?
— Гарет выжил, Персиваль, но в моей вариации, то есть объективной реальности, жив был и Ланселот, получивший ранения. Он продолжил командовать нами вплоть до последней битвы, когда к нам присоединились Космические Волки и могучие Титаны, под ногами которых мы казались букашками.
— Хм… а я вроде как мельком слышала, что уничтожен был почти весь одиннадцатый легион и никого спасти не удалось, — добавила Лазурь. — У Тзинча имелись и души космодесантников одиннадцатого, он несколько раз проверял эти моменты ещё при мне, используя подобные тебе души.
— Да уж, теперь ещё и показания расходятся. А чисто технически, мог ли кто-то изменить память Мордреда? Например сам Тзинч в приступе шизы, — направив кружку на Мордреда спросил я, а затем направил её на Лазурь. — Или может быть он уже тогда начал сеять смуту в тебе, чтобы таким образом повлиять на меня сейчас.
— Ты нажрался что ли?
— Но что самое главное, могло ли воспоминание Императора изменить мою память?
— Кто дал тебе эту кружку? В варпе нельзя напиться.
— Тзинч. Это моя награда, которую мы случайно выбрали с Птичкой.
Лазурь уже открыла была рот, после чего хапнула воздуха, видимо решив сказать куда больше, чем изначально планировала, но в конечном итоге просто замолчала, решив вообще не комментировать подобное и окрестив меня невменяемым.
— Ладно, мне становится скучно, — зевнул я, ведь делать было нечего, а лично запустить процесс перерождения не получалось. — Что будем делать?
— Паранойя Тзинча — новые возможности для его слуг, коими мы так или иначе являемся, вне зависимости от наших желаний, — несмотря на свою ненависть по отношении к Тзинчу, Лазурь мыслила довольно трезво и понимала насколько высокую планку поставила перед собой. — Пока он не видит, я собираюсь посетить Голубых Писцов.
— Хех, голубых… этих самых что ли?
— Твой примитивный юмор не уместен в данной ситуации, — осудительно добавила Лазурь. — Также ты можешь знать их под именами Лазурные Маговеды, Странствующие Чаробратья или Квесторы Тзинча. Они являются голубыми ужасами, фактически младшие рядовые демоны, однако их роль… её трудно переоценить.
— Первый раз слышу. Зачем тебе с ними встречаться?
Лазурь ухмыльнулась и запрокинула голову назад, шея её удлинилась, лицо вытянулось и стало напоминать хищную птицу, пока сама кожа покрылась сверкающей чешуёй. Вздрогнув всем телом, она пронзительно вскрикнула, после чего затрясся весь особняк. В следующую секунду с небес обрушился хрустальный дождь. Твёрдые капли разбивались о землю и крышу, после чего превращались в пыль, разносимую завихрениями по всем владениям Лазури.
