— Я тут посижу… — шепчет, снова глядя на нас огромными голубыми глазами.
— Ну уже нет, — выходу, открываю перед ней дверь. — С нами пойдёшь, кроха.
— Не надо… я… я подожду! — пугается, дрожит.
Охренеть она естественная! Как же у неё получается так натурально строить из себя неопытную?
— Идём, — хмыкает Саша. — Поможешь выбрать нам костюмы.
Он нажимает ключ сигналки, и подмигивает мне. Вижу, как заценяет задницу малышки, когда я беру её за локоть и тащу за собой. Жаль она в этой лаковой юбке слишком уж на шлюху похожа. Если бы её приодеть…
Впрочем, неважно. На одну ночь сойдёт. У меня на неё, итак, охуенно стоит.
Поэтому, пожалуй, начнём с минета!
Глава 4
Маша
— Проходи, крошка. Выпить хочешь?
Переступив порог квартиры, я замираю в дверях. Оглядываюсь по сторонам. Надо же… И как эти двое могут позволить себе столь шикарную квартиру? Наверное, они самые настоящие «волки в погонах». Бандиты, прикрывающиеся формой! Иначе как объяснить роскошную квартиру в таком фешенебельном районе?
Сердце бешено колотится в груди. Крышка ловушки захлопывается, и я оказываюсь наедине с двумя незнакомыми, но очень пугающими меня мужчинами.
— Нет, — неуверенно мотаю головой. — Если только стакан воды…
— Не пьёшь на работе? — тот, что старше, кажется, Александр, усмехается. — Уважаю твой профессионализм.
Смотрю на его белозубую улыбку, и понимаю, что он надо мной издевается. Ведь профессионализм шлюхи — совсем не то, что можно «уважать».
Пока я мучаюсь стыдом и внутренними метаниями, совсем не стесняясь меня, мужчина начинает расстёгивать пуговицы на форменной рубашке. Быстро стягивает её с широких плеч, и я смущаюсь ещё сильнее, замечая те самые кубики пресса, поглазеть на которые я так хотела, приняв полицейских за стриптизёров.
Щёки печёт, и я поспешно перевожу взгляд в потолок. Закусываю губы, продолжая нерешительно стоять возле двери. Пока мы ехали в лифте я видела алчный блеск в их глазах, и поняла: что бы я им не сказала, они меня не отпустят.
— Можешь смотреть, — Александр поворачивается ко мне, заставая врасплох. Играет мощными грудными мышцами, будто нарочно дразня меня. — Нравлюсь?
У меня от такого прямого вопроса перехватывает дыхание. Да, этот мачо-экземпляр, конечно, хорош, но… нравится ли он мне? Нет! Однозначно нет! Я не западаю на мерзавцев, и неважно, какие внешние данные скрывают их подлую сущность!
Моё молчание затягивается, а потом я просто пожимаю плечами.
— Что ж, — он подходит вплотную, упирает ладонь в стену позади меня, а другой рукой ловит подбородок, заставляя поднять его вверх. Мужчина гораздо выше меня, и я чувствую себя Дюймовочкой рядом с великаном. — Это для тебя неважно, правда? Тебе же все нравятся, у кого бабло есть?
Его слова ошпаривают меня, и я действую чисто инстинктивно. Рука взлетает вверх, а потом приземляется на покрытую колючей щетиной щёку.
Звонкая пощёчина разрезает воздух, и я застываю, гневно глядя ему в глаза.
— Я не проститутка! — цежу сквозь зубы. — Вы ошиблись! Я ехала на девичник!
— Не ошиблась? Точно не на мальчишник? — позади появляется Михаил. Он уже успел надеть брюки, в руках у него стакан воды.
— Это был мой девичник… — шепчу, мотая головой. — Как вы не понимаете, я скоро замуж выхожу!
— Сочувствую твоему жениху, — Александр, которого я только что шлёпнула по щеке зло прищуривается. — На блядях женятся только самые отчаянные.
От незаслуженного унижения у меня начинает дрожать подбородок. Сглатываю ком в горле, стискиваю челюсти. Чёрт возьми! Как же хочется ему всю его самодовольную рожу расцарапать!
— Сань, ты чего нашу гостью на пороге зажал?
Михаил оказывается рядом и уверенно кладёт руку мне на плечи, заставляя плотнее прижаться к нему.
— Идём, детка, — мужчина понижает голос, шепча мне на ухо: — Брат просто не в настроении.
— Почему… почему вы мне не верите… — послушно иду рядом, понимая, что сопротивление бесполезно. Они — огромные качки. Даже если я закричу, даже если буду вырываться, они найдут способ со мной справиться.
— Профессия такая, — Михаил обаятельно ухмыляется. Вот же гад! — Хороший мент никогда не верит на слово.
Мы оказываемся в просторной спальне. Интерьер в тёмных тонах, дерево, бетон… В общем, обычная холостятская берлога, хоть и довольно стильная.
— Ты такая напряжённая… — мужчина проводит рукой по моим плечам. — Нужно немного расслабиться, детка…
Его пальцы впиваются в мои плечи, массируя их.
Мы стоим перед огромным зеркалом в пол. Широкоплечий, обнажённый по пояс незнакомец позади перепуганной меня…
Его пальцы касаются ключиц, потом ведут ниже, воспламеняя кожу по ходу движения. Дышу глубоко и часто, пугаясь реакции собственного тела.
Конечности холодеют, а колени начинают трястись.
— Хочешь кончить, крошка? — жаркий шёпот возле самого уха.
— Я… я не хочу, — мотаю головой, но он будто не слышит. — Я не знаю…
Быстро опускается ниже, одной ладонью накрывая мою отяжелевшую грудь, а другой жёстко сжимая плотно сжатый треугольник между ног.
— Никогда не кончала с клиентами? — его губы дразнят кожу, заставляя шею покрываться мурашками. — Ничего, малышка, всё когда-то бывает впервые.
С этими словами он резко дёргает вверх подол юбки и проводит пальцами по тонкой полоске трусиков…
Глава 5
Маша
Полицейский опускает чашечки лифчика вниз, обнажая груди. Соски напрягаются, тяжелеют, становясь тугими и острыми.
Испуганно поднимаю вверх голову и в отражении зеркала встречаюсь с его голодным блуждающим взглядом. Одна рука мужчины находится прямо под моей грудью, в то время как другая порочно прижимается к интимному треугольнику под задранной до пояса юбкой.
От увиденной картины низ живота пронзают острые спазмы. Рвано выдыхаю и всхлипываю:
— Пожалуйста, отпустите! Я не та, за кого вы меня принимаете! Я… всего лишь Маша… Маша Солнцева… я…
Грубые мужские пальцы внезапно накрывают сосок и начинают выкручивать его. Властно. Жарко. Остро.
Очередной всхлип застревает в горле, и по телу проходит мощный электрический импульс. Частое дыхание рвётся наружу. Тело покрывается гусиной кожей. Это, ведь, от страха, правда?
Стараюсь сдержать неприличный громкий стон. Но мои жалкие попытки не укрываются от зоркого взгляда полицейского.
— Просто расслабься, крошка, — его губы касаются моего уха. Язык чертит мокрую дорожку по коже, заставляя вздрагивать всем телом. — Так будет гораздо проще. И приятнее…
Он жадно мнёт мою грудь. Нежная кожа, не привыкшая к такому варварскому обращению, быстро краснеет и становится болезненно чувствительной.
Губы мужчины покрывают шею быстрыми властными поцелуями.
— Прошу вас… прекратите! — скулю, задыхаясь.
— Наше знакомство будет довольно близким, крошка. Поэтому можно просто на «ты». Михаил. — он будто не слышит моих жалобных стонов, или же, наоборот, слышит, и они его возбуждают?
Сцепляю зубы, пытаясь отогнать это ужасное, позорное чувство внизу живота. Мне не хочется ощущать это порочное томление. Словно там, между ног, развели костёр, и теперь жалящие языки пламени то и дело проходятся по моим плотно сжатым складкам.
Господи… хоть бы это всё прекратилось! Я не хочу! Я перестану уважать себя, если…
— Не надо, прошу… отпустите! Умоляю… — борясь с собственным сбившимся дыханием, я продолжаю говорить эту мантру, хотя уже не надеюсь, что он прислушается.
Очередной щипок, мой сосок скручивают и оттягивают, и, совершенно теряясь в противоречивых ощущениях, непроизвольно громко стону…
— Так-то лучше! — мой мучитель довольно смеётся, шлёпая меня по бедру. — Ммм… — его пальцы оттягивают полоску трусиков. — Да тут уже целая река…
Будто осуждая меня за реакцию тела, он погружает пальцы между ног и нарочито медленно трёт набухшие складки.
