— А у нас такое обычно скупостью называют.

— Ну у вас там порядки другие. А еще вы богатые, можете себе позволить, а мы бедные.

Лили стало обидно за свое положение. Она хоть и не одобряла отца, но понять могла. Да и вообще. Легко этой знатной девочке рассуждать. Она небось в нужде не жила. Правильно мама говорит — сытым голодных не понять…

— Извини, — сказала вдруг Табита. — Не хотела тебя обидеть.

— Да ладно… — Лили удивилась. — Знаешь, ты такая странная. В хорошем смысле. Ты просишь прощения у меня, обычной деревенской девчонки, хотя сама являешься знатной госпожой. Твоя мама тоже необычная… И добрая.

— Она мне не мама.

— Не мама? А кто?

— Мачеха. Вторая жена моего отца, правителя Города-Солнце, владыки благословенной земли Куттана, — призналась Табита.

— Эта добрая женщина — твоя мачеха? — Лицо Лили вытянулось от изумления. — Даже не верится. Мне казалось, что мачехи злые. Прямо злющие! Так в сказках рассказывают.

Табита пожала плечами.

— А в жизни по-другому.

— А отец твой правда правитель?

— Да.

— Ого! Так ты настоящая принцесса?

Принцесса Табита.

Лили своему счастью поверить не могла. Она, простая селянка, общается с настоящей принцессой. И не как прислужка, не «принеси-подай», а почти по-дружески. Понятное дело, что настоящей дружбы меж ними завестись не может, но так ведь похоже…

Пока что…

Они подошли к бане.

Из каменной трубы валил ароматный дым.

В предбаннике на лавочках разделись. Лили, скомкав, отшвырнула в сторону платье. Потом, вспомнив о знатной гостье, помогла той раздеться.

Платье у принцессы было красивое, но какое-то неудобное. Узкий корсаж, на спине шнуровка, подол невероятно широкий и длинный — запутаться можно. Такое, и верно, самой в одиночку не снять и не надеть.

В помывочной раскаленные камни исходили щипучим жаром. Лили хотела плеснуть на них из берестяного ковша, но Табита чуть ли не взмолилась:

— О нет! Пожалуйста, не надо. И так жарко.

— Какая ты неженка, — беззлобно пожурила ее Лили, наслаждаясь иллюзией собственной власти. — И тело у тебя такое беленькое. Ты вообще на солнце не выходишь?

— Нет. Лекари не разрешают. Говорят, здоровье слабое.

Она сжалась в комок на деревянном полке, такая болезненная и беспомощная. Лили стало искренне жаль эту хрупкую долговязую девочку со странными лучистыми глазами, и она поинтересовалась участливо:

— А почему ты болеешь?

— Все из-за крови. Моя мама была рождена от союза человеческой женщины и духа хати. Обычно такие дети сразу гибнут, но мама выжила. Она умерла, когда рожала меня. И я тоже родилась нездоровая. Неправильная. Слуги в доме говорят, что отец был тогда очень зол на меня — мало того, что я «убила» его красавицу-жену, так еще и родилась не сыном-наследником, а девочкой. Когда отец взял новую жену, госпожу Виргин, он хотел избавиться от меня, сослать в монастырь Солнца, но моя добрая мачеха заступилась. Она пообещала, что родит отцу наследника, лишь бы он только не трогал меня и двух ее дочерей от первого мужа…

— Ого! — Лили даже подпрыгнула от интереса. — Значит, у госпожи Виргин был еще один муж?

— Да. Она вдова, — кивнула Табита. — А еще она очень родовитая и богатая. Ее род ведет начало от самого Солнца, даже род отца не так велик, хоть он и владыка. Думаю, отец только поэтому на ней и женился. Из-за денег и достойного положения. Знаешь, Лили, мне кажется, он не любит госпожу Виргин. Просто ненавидит.

— Как можно не любить такую прекрасную и добрую женщину? Ума не приложу… Погоди, схожу в предбанник за квасом.

Лили ловко спрыгнула с полка, прошлепала босыми ногами по мокрым жарким доскам, скрипнула дверью. Вскоре вернулась с большим кувшином и двумя глиняными чашками, встревоженная.

— Мне сейчас показалось, будто за дверью бани кто-то был.

— Должно быть, кто-то из нашей охраны следит за мной, — призналась Табита.

— Тогда ясно, — успокоилась Лили, протягивая новой подруге чашку получше.

Ту, под потрескавшейся глазурью которой проступал силуэт грифона.

Зажурчал, наливаясь, квас. Растекся в парком помещении вкусным хлебным запахом. Лили снова запрыгнула на полок, подтянула под себя ноги. Жмурясь от удовольствия, продолжила разговор.

— Я вот спросить хочу, а зачем таким знатным госпожам как ты и мачеха твоя в наше-то захолустье?

— Из-за моего недуга, — пояснила Табита. — Недалеко от Нерки есть целебные источники. И воздух тут, говорят, хороший. У меня скоро свадьба, и мачеха боится, что я с моим здоровьем… В общем…

— Свадьба? Бр-р-р, — Лили поежилась. — И ты не боишься?

— А чего бояться?

— Да всего!

— Не особенно, — пожала плечами Табита. — Лекарь сказал, что если немного окрепну, то при родах не умру. Если ты об этом?

— И об этом тоже… А ты отчаянная девчонка, — протянула Лили, с сомнением глядя на собеседницу. — Я вот от своего жениха еще на год сбежала. Он старый и противный. Злой. И взгляд у него такой неприятный — смотрит на меня, как на кусок мяса. Я его очень боюсь. Боюсь и ненавижу… А тебя что, выходит, твой жених все-таки догнал на охоте?

— У нас не бывает охот. Отец считает этот обычай варварским развлечением для простолюдинов. Поэтому меня просто помолвили с принцем из соседних земель. И все.

— У-у-у, — провыла Лили. — Так у вас все еще хуже, чем у нас, обстоит. Я хоть убежать смогла, а тебе даже шанса такого не дали. Жуть.

Табита мягко улыбнулась.

— Мой жених не такой вроде и страшный. И не старый. Он моего возраста. Мы общались несколько раз. Гуляли по саду, разговаривали. Он хороший, вроде бы. Не думаю, что такой человек когда-нибудь обидит меня.

— Ну ладно, — недоверчиво фыркнула Лили. — Надеюсь, так оно действительно и есть.

— Одно меня смущает, — призналась вдруг Табита. — Если я рожу ребенка, у меня, возможно, совсем не останется времени для моего любимого занятия — чтения.

— Чтения? — Лили задумчиво почесала нос. — Тебе это правда нравится?

За свою недолгую жизнь сама Лили прочитала пяток книг. Матушка чуть не силой заставила ее выучить буквы и грамоту, аргументируя это тем, что грамотной невесте можно будет найти жениха получше.

«Будешь подсчитывать и записывать доходы и расходы мужа — очень полезное знание», — говорила она всегда.

Наверное поэтому у Лили и возникло стойкое отвращение к книгам.

Да и сами книги, что имелись дома, были до жути скучные и неинтересные. Среди них имелись переписная книга и пара унылых житий каких-то святых. Лишь букварь и азбука казались занимательными.

Особенно старинная, затертая до дыр азбука с витиеватыми буквицами и рисунками-дроллери. По полям и меж строк скакали волшебные зайцы, и вились крошечные драконы, смешные рыцари сражались с улитками, а тонконогие единороги увозили на спинах прекрасных дам.

Табита была о книгах другого мнения. И имелось их у нее, по ее же словам, невероятно много.

— Я обожаю читать, — вдохновенно призналась принцесса, когда обе девушки вышли продышаться в предбанник и сели там, укрывшись льняными полотенцами. — Обычно читаю триста книг в год.

— Триста? — у Лили от удивления глаза на лоб полезли. — Ничего себе. Наверное, ты очень умная.

— Мне так не кажется. Чем больше я узнаю, тем скорее понимаю, что все мои знания — лишь ничтожная крупица в огромном океане мудрости.

Лили успокоила ее:

— У меня и той крупицы нету. Тс-с-с! — Прижав палец к губам, она скользнула в помывочную, ковырнула в печи совком. Вернувшись с горстью тлеющих углей, пояснила: — Кто-то опять под окном шуршал. Вот я ему сейчас покажу, как подглядывать.

С этими словами она приоткрыло маленько окошко и швырнула угли наружу. Послышалась возня и злое шипение. Тихие шаги быстро утонули в цикадном звоне.

— Это не из наших, не из деревенских, — хмуро произнесла Лили. — Наши подглядуны обычно орут, а этот терпел.

— Значит, все же охранник.

Лили переглянулась с принцессой.