— Без проблем, — согласился я.

— Тогда возьми еще что-нибудь. Все равно никто не узнает.

— Нет уж, дед сказал — одна сумка, значит, так тому и быть.

— Вторую я понесу. Если что, бросишь здесь, — предложил дядя Володя. — Все самое нужное у тебя с собой. Но дополнительная футболка или штаны лишними не будут, ведь так?

Не дожидаясь моего ответа, он вытащил вторую мою сумку, поменьше, с которой я ездил на соревнования, и сам принялся ее заполнять, торопясь, чтобы нас не застали за этим делом. Правда, хоть он и говорил про футболки, но заполнял в основном обувью. Две пары кроссовок и высокие зимние ботинки прикрыл пуховик. Похоже, дядя был уверен, что я сюда не вернусь.

— Да не надо…

— Надо, надо. Твой дед если разозлится, может приказать все оставшиеся вещи уничтожить. Тебе наград не жалко?

Награды я оставил все. В сумку они бы все равно не влезли, пришлось бы выбирать, что оставить.

— Новые получу. Эти все равно детские.

— Ну как знаешь. Пойдем?

— Пойдем.

Я даже осматриваться на прощание не стал. Умерло так умерло. Ключ от комнаты я оставил в замке. Пусть что хотят, то и делают. Владику при желании сжечь ничего не удастся, он у нас больше по тому, чтобы что-то заморозить. Да и то сказать морозит криво, как будто магия льда ему не родная.

В коридоре дядя остановился, прислушался и на цыпочках пошел к черному ходу, в котором вероятность встретить кого-то из нашей семьи была нулевой. Мог бы и не осторожничать: из гостиной доносился нудный голос тети Аллы, прерываемый возмущенными возгласами деда, который никак не успокаивался из-за того, что все пошло не так, как ему хотелось бы. Ну простите, Слуга Рода накладывает слишком много ограничений, чтобы кто-то на моем месте в здравом уме согласился принять это на себя.

До машины дяди Володи мы дошли без приключений. Сумки полетели в багажник, мы сели в машину, и я уже начал думать, что на этом все, но на выезде нас остановил охранник и, сильно смущаясь, сказал:

— Василий Дмитриевич приказал изъять у Ильи Евгеньевича ключи, карточку и телефон.

— Я же говорил, — пробурчал дядя.

Я молча вскрыл телефон, чтобы достать симку. Телефон относился к личному имуществу и был мне подарен на последний день рождения, но, скорее всего, расчет как раз и был на то, что я вернусь и стану что-то доказывать, после чего дед предложит компромиссный вариант, который не будет устраивать никого. Странно, что про ноут забыли. Наверное потому, что интернетом дед почти не пользуется, а вот звонит постоянно.

Телефоном со всего маху я лупанул по дороге, отчего он разлетелся на несколько частей, ключи и карточку я передал охраннику, после чего ворота распахнулись.

Дядя Олег, можно сказать, сидел на чемоданах, полностью готовый к отъезду. Чемоданов было три, но зная моего родственника, можно было с уверенностью сказать: по большей части там оборудование и артефакты, а не личные вещи. Дядя Володя всунул мне в руки пакет с купленным по дороге телефоном и смущенно сказал:

— Ну, вы тут как-нибудь без меня разберетесь, а я поеду.

— Скандала боишься? Вовка, да что ты такой бесхребетный? Вы пацана в никуда выставили, а ты голову в песок, как страус, суешь, лишь бы ничего не видеть и не делать. Алка загнобила не кого-то постороннего, а твоего родного племянника.

У меня претензий к дяде Володе не было. Он не только помог мне выбраться из дома с дополнительными вещами, довез до дяди Олега и купил телефон, но и снабдил наличкой, снятой поблизости от салона связи.

— Не тронь Аллу, — нахмурился дядя Володя. — Это не она, а отец.

— А то мы не знаем, под чью дудку он поет. Алка его подлечивает, вот он и чудит в ее пользу. Илья — сын Софьи, единственное, что от нее осталось, а вы с ним так по-скотски поступили.

— Все, я на эту тему разговаривать не буду, — разозлился дядя Володя. — Да, Алла тебя не любит, но согласись, у нее на это есть причины.

Чтобы оставить последнее слово за собой, он выскочил из квартиры и захлопнул дверь, как обычно уходя от неприятного разговора самым простым способом.

— Как можно быть таким бесхребетным? — покрутил головой дядя Олег. — И ведь понимает, что эта крыса мутит, но всегда на ее сторону становится. Ладно, проехали. — Он махнул рукой, приглашая меня пройти в гостиную, и продолжил не раньше, чем мы сели: — Рассказывай, что случилось.

— Дядя Володя тебе все рассказал. Дед предложил либо клятву слуги Рода, либо вон из Рода.

— Причина?

— Я Влада дверью стукнул, не скажу, что случайно, но думал, что двину по лбу, а расквасил нос. Влад дверь в мою комнату к косяку приморозил. Наверняка рассчитывал, что я опоздаю.

— Куда?

— Дед сегодня запланировал обсуждение нашего будущего с Владом.

Я скривился. Хорошенькое обсуждение получилось. Прям все как Владику хотелось. И будущее еще туманней, чем раньше.

— То есть, как обычно, Владик тебя подставил. Вопрос — по собственной инициативе или по матушкиной.

Нелюбовь между дядей Олегом и женой дяди Володи давно уже стала семейным анекдотом. В чем они только друг друга не обвиняли. Самым серьезными обвинениями со стороны тети Аллы было намеренное нанесение вреда ее мужу, а со стороны дяди Олега — порча тетей Аллой того самого взорвавшегося артефакта. Якобы не должно было случиться от его срабатывания таких последствий. В это можно было бы поверить, если бы пострадал один дядя Олег, но своему мужу тетя Алла гадить бы не стала.

— Он сам по себе придурок. Ему чужих инструкций не надо, чтобы сделать пакость.

— Что ты хочешь? С такой-то наследственностью, — опять намекнул дядя Олег на тетю Аллу. — Все равно со стороны отца слишком резкое решение. Точно больше ничего не было?

— Если и было, то я о том не знаю.

У дяди Олега пиликнул телефон, он глянул на пришедшее сообщение и присвистнул.

— Дед официально выгнал тебя из рода, с занесением во все реестры, — сообщил он, глядя на меня с состраданием. — Слов нет, одни нецензурные выражения. Что делать будешь?

— Уж не возвращаться на их условиях, — зло сказал я. — Родительское наследство как-нибудь вытащить бы. Боюсь, до моего двадцатипятилетия от него ничего не останется.

— Возможно, от него уже ничего не осталось, поэтому и пытались провернуть со Слугой Рода. Сейчас вытащить что-либо нереально, разве что ты войдешь в другой род или создашь свой.

Я скептически хмыкнул. Свой можно было создать, либо имея дар больше десятки и уникальную технику, либо дослужившись до полковника. Рода, возникшие в результате второго варианта, все равно считались второсортными. Те же Зыряновы, к которым принадлежала Дашка, историю рода имели совсем крошечную и, хотя пользовались всеми правами Родов, веса не имели, потому что родоначальник добился этого выслугой, а не силой Дара. Главное — личная сила, вот поэтому дед за Владика и уцепился. Что же касается другого рода, то туда с моим уровнем меня разве что на таких же условиях возьмут, как теперь во вьюгинский. Как бы не получилось, что известное дерьмо меняю на неизвестное, которое окажется куда хуже.

Дядя Олег бросил взгляд на часы и раздосадовано сказал:

— Нам бы еще многое обсудить, но поезд через два часа. Если едешь со мной, нужно подойти заранее, зарегистрировать тебя.

— А если мест не будет?

— Купе оплачено мной полностью, спальных мест там все равно два. Вещей много не набирай, я еду на день-два. Только оценить перспективность.

Это было обычным делом: если у рода не было своего специалиста по археологии, приглашали постороннего. Ограничения, конечно, были: специалист должен был быть сертифицированным, иначе прилетал нехилый штраф от властей. Дед в свое время пожадничал, когда на наших землях обнаружились остатки древнего жилища. Место законсервировал, дождался, пока дядя Олег окончит гимназию и отправил его получать профильное образование, в расчете сорвать жирный куш. Расчет не оправдался, потому что поселения там не нашлось, даже дома не было, просто кусок, перенесенный взрывом. Там ничего ценного не нашлось, одни обломки.