– Но это же вроде родные места твои. Нет?

– Вот именно. – Дальше, судя по грохоту и звону чашек, Короедов, грохнул кулаком по столу. Окружающие посетители кофейни недовольно обернулись. – Моя родина. Моя! А не этих… Понаехали тут…

Следующее ругательство, видимо, относилось, в том числе и к семье Василисы.

– Вот пусть и завалит их помойкой. Чтобы из каждого окна куча мусора видна, чтобы чайки орали, чтобы оно горело и воняло.

– Какой ты добрый, – мужчина говорил так, будто лицо его кривилось. – Самому-то нормально будет?

– А мне что, я скоро свалю. Дочь всё равно на домашнем, этом самом, обучении. Жена, коза драная… А хотя, ей вообще всё равно. Дальше ногтей своих не видит. В город переберусь. Так даже удобнее. У меня там, это, вот такая тёлочка!

– За бизнесом следить надо, – медленно произнёс спутник Короедова.

– Так тут рядом. Ну что, замазано?

Дальше только шорох, а потом элегантный делец позвал официанта. Хлопнула дверь. Василиса осторожно повернулась. Столик, за которым сидел Короедов с приятелем, уже занимали другие гости.

Василиса проглотила кусочек пончика, о котором, оказывается, напрочь забыла. Искоса глянула на Гаврила. Он смотрел на выход, потом перевёл взгляд на Василису. Повёл плечами.

– Ещё кофе?

Василиса вздрогнула. Тоже поёрзала, будто пытаясь сбросить оцепенение.

– Нет, спасибо. Сколько с нас?

– А можно пончиков с собой? – встрял Гаврил. – Вы их сами делаете?

– Конечно, сами, – снова улыбнулась девушка. – У нас машина на кухне стоит… э… забыла, как называется. В общем, она сама тесто отсаживает и сама их жарит.

– Классно, – похвалил Гаврил. Ясно, профессиональный интерес.

– Если вы возьмёте коробку на вынос, будет со скидкой. Там набор из восьми, десяти или двенадцати разных пончиков. – И буфетчица протянула ему ламинированный буклет с красочными наборами выпечки.

– Давайте самый большой.

– Куда столько? – шёпотом спросила Василиса, когда буфетчица ушла за заказом.

– Хочу посмотреть, какие у них вкусы, – ответил Гаврил тоже шёпотом.

Всё, затянул сладкий мир. Мозг-то возвращать ему теперь или нет? А почему раньше не вернула?

Вскладчину расплатившись, Василиса и Гаврил вышли из кафе. У Гаврила запиликал смартфон. Прижав коробку с пончиками локтем к боку, он, скособочившись, подтянул трубку к уху.

– А вы где? Да, мы тут недалеко. Давайте где-нибудь, где потише. Ну да, сейчас везде не протолкнуться. Вот что, давайте к остановке. Есть разговор. Да, важный. Зой, ну… Да ладно, ладно. – Нажал отбой, повёл глазами.

Василиса хотела иронически спросить, не ревнует ли Зоя, но передумала. Не стоит дальше нагнетать, и так всё у всех непросто.

– Ну и где вас носило? – возмутился Коля, когда ребята добрались до автобусной остановки в центре.

Гаврил молча открыл коробку, где рядами лежали разноцветные пончики. Коля сразу забыл про претензии и выбрал пончик, на белой глазури которого кружком выстроились сахарные мармеладки. Зоя взяла что попроще – булочку в виде цветка с апельсиновым джемом в центре.

– Вкусно? – спросил Гаврил, глядя на Колю, уплетающего пончик за обе щёки.

– Ещё как!

– Доешь, а потом я тебе расскажу, что мы узнали. А то ещё стошнит.

– А что такое? – Зоя ела, отщипывая пальцами по чуть-чуть, как птичка, и просто опустила руку с булочкой.

Коля перестал жевать.

– Короедов хочет превратить Покров в мусорный полигон.

– Что? Как? – хором спросили Коля и Зоя.

Гаврил понизил голос:

– Мы слышали, как он договаривался с каким-то деятелем, который обещал помочь перевести землю из сельскохозяйственной под мусорную.

Василиса кивнула в знак поддержки.

– Вот же… – Дальше у Коли слов не нашлось, и он только потряс кулаком.

– Нехороший человек, – с ухмылкой подсказал Гаврил.

– Ещё какой нехороший. И что теперь делать? – Зоя растерянно хлопала глазами, забыв про недоеденную булочку.

Все обернулись к Василисе.

– Ну, против мусорного полигона мы ещё не протестовали. Хотя может, я чего уже не и помню. В любом случае, напишу сегодня ребятам.

– Печи, теперь ещё и это, – покачала головой Зоя. – Что он за человек-то такой.

– Надо идти к Эдуарду Юрьевичу, – твёрдо заявил Коля. – Без его согласия ничего они не провернут.

– Земля-то, которая из-под свинокомплекса осталась, всё равно Короедова. Частная собственность, – кисло сказал Гаврил.

– Всё равно, – упрямо произнёс Коля. – Надо же что-то делать.

Он отряхнул руки и бросил салфетку от пончика в урну. И тут подошёл автобус до Покрова.

– Всем пока! – помахала Василиса ребятам, забирающимся в салон.

Коля прав. Надо что-то делать.

Василиса сидела на своём затхлом чердаке, куда её переселили без согласия, и смотрела, как на поселковую улицу медленно опускались прозрачные июльские сумерки. Жаль, что янтарный воздух снова душно отдавал едким дымом. Ну, с этим скоро будет покончено.

Только вот выбираться придётся втихаря. Раньше с этим было попроще, теперь же отец стал внимательнее. Замки проверяет, окна закрывает. Или отпроситься? Стопроцентно не отпустят. Значит, не отпрашиваться? А собственно, зачем им знать? Или всё же попробовать? Всё-таки надо было с ребятами обо всём договориться заранее.

Василиса выдохнула. Встала и пошла вниз. Изюм бегал за бабочками на заднем дворе, мама копошилась на кухне.

– Ма, я сегодня переночую у Зои, ладно?

– Это ещё зачем? – Мама, нарезавшая абрикосы для компота, обернулась, держа нож в руке.

– Ну, её бабушка обещала нам кое-какие штуки рассказать. – Ладно, не придумала пути отхода заранее, но хотя бы версию отступления надо было в уме внятно проговорить. Как же трудно врать родителям. Трудно и стыдно.

– Так. Зоина бабушка, значит. – Мама положила нож и вытерла руки полотенцем. – Ты вообще в курсе, чем эта бабка занимается? И кем её считают?

– Немного в курсе. – Василиса припомнила, как Ядвига Мстиславовна ловко орудовала клубочком на ниточке у Вражьей горы. И если бы не она, пришлось бы им тогда совсем туго. – Мало ли, кто что болтает. Деревня.

– Ну, допустим. – Мама стала спокойнее. Видимо, тоже припомнила бабушку Зои. И костыль, который она подарила. – Но, знаешь, у нас говорят…

– Мам, люди вообще много лишнего говорят. И много неправды. Уж ты-то должна знать.

– Ну да. Но всё-таки. Имей в виду – игры с такими вещами бесследно не проходят.

– С какими?

– Ну, – мама повела глазами. – Все эти привороты-отвороты…

Василиса прыснула со смеху.

– Ещё чего!

– Знаешь, если какой-то мальчик не обращает на тебя внимания…

– Мам, прекрати! – Василиса всё не могла перестать смеяться. Кажется, это нервный мандраж перед вылазкой, но маме этого лучше не знать. – Да она просто страшилки нам рассказывать будет про всяких леших и русалок. Зоя говорит, она больше всех таких историй знает.

– Ну тогда ладно. Но держи телефон под рукой, я позвоню. И ногу побереги.

– Вот и отличненько! – Василиса чмокнула маму в щёку, подхватила заранее собранный рюкзак и вышла из дома.

В прошлом году в это время стояла жара с засухой, казалось, что воздух плавился. А теперь ничего – тепло, но не душно. Если бы ещё не дым от печей, было бы совсем прекрасно.

Василиса направилась к окраине посёлка, где в просторном бревенчатом доме жила Зоя. Она ещё ни разу не видела дом изнутри. А интересно было бы посмотреть. Неужели там и правда – всякие веники, склянки, ступы, соломенные куклы?

Скоро показался Зоин двор. Снаружи всё как обычно – цветник под окнами, рябина, вишни, яблони. Разве что сам дом выглядел чуть попроще, чем остальные коттеджи в посёлке. Забор из обычного штакетника, бревенчатый колодец. Барвинок так окутал его стенки, что хорошо видны лишь катушка с цепью, да коньковая крыша, а под ними – огромная подушка изумрудных листьев вокруг почерневших брёвен. Странно, родители-то у Зои вроде бы довольно состоятельные, хотя и живут не здесь.