– Да мы раньше вернёмся, не волнуйтесь, – дружелюбно улыбнулся Давид Юрьевич. – Когда я был студентом, мы часто здесь ездили по округе, записывали обряды, поверья, приметы.

– И в Ведьмину пустошь заходили? – спросил Гаврил, прищурившись.

– Нет, туда, пожалуй, не заходили. – Улыбка директора стала напряжённой.

– Что за Ведьмина пустошь? – громко спросила Лета, переводя взгляд от криво улыбающегося родственника на помрачневшего Гаврила.

– Ведьмина пустошь – это такая местность, – подала голос Зоя, тоже глядя на всех по очереди. – Она находится за парком Яблоневой слободы.

– Почему так называется? – с интересом спросила Лета.

– Есть две версии, – тоном ученика, отвечающего урок, проговорил Коля. – Первая сводится к тому, что туда выселяли ведьм. Когда в какой-нибудь деревне появлялась ведьма или колдун, и местным казалось, что они портят всем жизнь, их просто выселяли куда подальше. В нашем случае – в глухую деревеньку Багряница, это в густых лесах, в десятке километров от нынешнего Растяпинска. Позже эта деревенька вошла в имение семьи Русаковых, центром которого являлась усадьба Яблоневая слобода. По легенде, последняя хозяйка усадьбы, графиня Агафья Русакова и сама была ведьмой. Когда в двадцатые годы её пришли раскулачивать, она, прихватив фамильные сокровища, бежала в те самые густые леса. А за ней – отряд большевиков. Никто из них так и не вернулся, хотя говорили, что большевиков потом нашли – кого по частям, кого – в болоте, кого – висящим на дереве. Это, собственно, вторая версия происхождения названия.

– А графиня? – после крохотной паузы спросила Лета.

– Её тоже больше никто не видел.

– Это, кстати, спорный вопрос, – перебил Колю Гаврил. – Вроде как она потом всплыла где-то не то в Канаде, не то на Аляске, только под другим именем.

– Это лишь легенда, – насупился Коля.

– То, что ты рассказываешь – тоже легенда, – парировал Гаврил.

– А сокровища? – встряла Лета.

– По легенде, – произнеся это слово, Коля метнул недовольный взгляд на Гаврила, – Агафья спрятала их где-то в окрестностях той самой Багряницы.

– То есть, клад до сих пор где-то там? – Лета поставила локоть на колено и положила острый подбородок на ладонь.

– По легенде… – Гаврил фыркнул, а Коля повысил голос: – По легенде, да.

– Или она сумела убежать и потратила все деньги за границей, – быстро произнёс Гаврил.

– Русакова, – задумчиво повторила Лета. – Есть такой писатель – Стас Русаков.

– Так это его прапрабабка, – кивнул Коля.

– А сам он до сих пор обитает в Яблоневой слободе, – тихо проговорил Гаврил.

– А может, ну его, этот Кулибин с их активистами, – воспряла Лета. – Айда в Слободу!

– Там гостей не принимают, – покачала головой Зоя.

– С чего это?

– Представь, что все будут туда ломиться и устроят проходной двор, – махнул рукой Гаврил.

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Давид Юрьевич. – Мы, в конце концов, ни в Пустошь, ни в Слободу заходить не станем. Надеюсь.

– В каком смысле – вы надеетесь? – снова выступила мама Василисы, что заставило дочку недовольно отвернуться и поджать губы.

– Ну, понимаете, – тихо промолвила Зоя, когда директор в нерешительности замялся и ничего не смог ответить, – там совсем рядом.

– Наш маршрут пролегает почти по кромке Ведьминой пустоши, – пришёл на помощь Коля. – Но мы не будем туда заходить.

– Да? Ну тогда ладно. – Мама Василисы окинула сомнительным взглядом собрание и снова отступила к стеллажам.

– Если вопросов больше нет, то вперёд! – Давид Юрьевич как-то чересчур бодро обеими руками указал на выход.

Коля подхватил огромный рюкзак и широкими шагами покинул библиотеку, Лета шла почти налегке, только маленькая чёрная кожаная сумочка в шипах болталась через плечо. У Зои и Гаврила, видимо, был один рюкзак на двоих – и тащил его, конечно, верный эльф. То есть, Гаврил.

Когда Василиса следом за остальными пошла к выходу, над её ухом раздался мамин шёпот:

– Старайся ногу не студить, долго в одном положении не сиди, ступай аккуратно, а лучше вообще давай из Кулибина домой на такси…

Василиса недовольно цыкнула – этот монолог явно услышал Давид Юрьевич, замыкавший шествие.

– Ой, а я пакет для трав положила? – растерянно спросила Зоя, пока все толпились у «газельки» в ожидании Антона.

– Да положила, положила, – пробормотал Гаврил, щурясь на солнце.

– А ножницы?

– А тебе зачем? – спросила Лета, скрестив руки на груди и перекатываясь с носка на пятку.

– Так ведь сегодня Иван Купала, обязательно нужно травы собирать, они сейчас целебные.

– Чего? – криво улыбнулась Лета.

– Строго говоря, травы считаются целебными только на рассвете. Добрый день, надеюсь, я не опоздала? – Снежана, благообразная одноклассница Коли, как будто выросла из-под земли.

– А-а, ты тоже с нами, – кисло проговорила Лета и свистящим шёпотом добавила: – Радость-то какая.

– Конечно, это же такая возможность…

Что там ещё пела Снежана, в своём чёрном платье с белым кружевным воротничком похожая на ученицу института благородных девиц, Василиса слушать не стала – пошла к машине ещё раз погладить Изюма, который, видимо, всё надеялся, что хозяйка одумается и никуда не поедет.

Василиса трепала пса за уши, а он влажно лизал ей руку. В воздухе тянуло дымом, так что иногда даже хотелось чихнуть.

– Где Антон? – доносилось из-за спины.

– Целебные травы…

– Бабушка уже набрала…

– Надо купаться…

– Обязательно искупаемся, не волнуйся…

– Все на борт! – Это Антон наконец открыл машину и запустил «экспедиторов» внутрь.

Давид Юрьевич залез последним и шумно захлопнул боковую дверь. Мотор оглушительно зарокотал, и газель покатилась по новенькому асфальту улиц Покрова. Василиса всё-таки глянула в окно и помахала маме рукой.

Несмотря на гладкую дорогу, машина подпрыгивала так, что пассажиры едва не бились макушками о потолок. В салоне пахло бензином, всё вокруг грохотало, скрежетало и стучало, так что ни поговорить друг с другом, ни даже послушать музыку в наушниках оказалось невозможно.

Тем не менее, даже в такой обстановке, не располагающей ни к чему, кроме тошноты и раздражения, Зоя, Коля и Снежана умудрились достать свои распечатанные доклады и теперь что-то обсуждали, время от времени указывая на строчки в листах.

Почувствовав толчок в руку, Василиса повернулась и увидела перед собой смартфон, на экране которого Лета написала:

«Они – пары?»

Василиса посмотрела на ярко накрашенное лицо Леты и непонимающе покачала головой. Та, слегка улыбнувшись, набрала другие слова:

«Снеж и К, Ги З»

Василиса только пожала плечами и тоже покачала головой. Про Колю со Снежаной она действительно ничего не знала – они учились на класс младше, Василиса их только в школе иногда видела, даже имена услышала впервые совсем недавно, когда неожиданно оказалась сельской активисткой.

А Гаврил с Зоей… здесь всё ещё сложнее. Спрашивать напрямую как-то неприлично, а со стороны непонятно. Вроде ходят вместе, разговаривают, замолкая, когда кто-то оказывается рядом. С другой стороны, зимой Зоя как-то предложила погадать на суженого. Зачем ей, спрашивается, гадать, если у неё уже кто-то есть.

Вот после того гадания отношения с Зоей и стали разлаживаться, хотя Василиса и раньше-то к ней в подруги не набивалась.

«Газель» подпрыгнула так, что Василиса всё-таки задела головой потолок, а потом жёстко плюхнулась на исчезнувшее где-то внизу сиденье. Ей, видимо ещё повезло – громкий звук от удара голов Давида Юрьевича и Гаврила и синхронное протирание макушек говорили о том, что их приложило куда сильнее.

За окном проплыл пряничный Растяпинск, монастырь, окрестные деревушки и началась плотина. Водохранилище, которое местные называли морем, действительно простиралось необъятным многоводием до самого темнеющего горизонта, отражая облака и скользящие теплоходы, на деле такие огромные, а отсюда выглядевшие как бумажные кораблики.