Ребята облегчённо вздыхали, кто-то даже хлопал в ладоши и смеялся.

– А где костыль? – спросил отец у Василисы, когда она уткнулась в его плечо. Изюм, часто виляя хвостиком, кружил рядом.

Отвечать не было сил. Хотелось выплакаться и уснуть. Дома, в своей кровати.

До Покрова добирались всё на той же дребезжащей «Газели», что везла группу в Кулибин.

Василиса с отцом и Изюмом вышла у таунхаусов с единственным желанием вымыться и заснуть на целые сутки. Автобус вроде отъехал, но тут же остановился. Из него выбрался Коля и тяжело побежал за Василисой.

– Вот, это твоё. – Коля сунул в руку Василисе карту, по которой они выбирались из Багряницы.

Вообще-то Василисе эта карта была нужна как Изюму балалайка, но спорить с Колей не осталось сил. Она только кивнула и побрела к дому, вместо костыля опираясь на руку отца.

Проснулась Василиса от того, что её припечатало к кровати. Силясь вдохнуть, Василиса трепыхалась, но даже руки высвободить не могла. Кое-как, извернувшись, одну руку всё-таки высунула. Ничего путного схватить не получалось, а давило всё сильнее. В голове помутилось, темнота становилась плотнее, забивая уши и рот. Наконец пальцы смокнулись на костыле. Василиса стала колотить им того, кто на неё давил, и проснулась.

В сжатых пальцах, конечно, ничего не оказалось. И не могло оказаться. Тяжело дыша и пытаясь унять стук в голове, Василиса снова почувствовала жжение в глазах. Но не плакать же по потерянному костылю.

Тяжесть осталась только в ногах. Василиса резко села и чуть не спихнула с кровати Изюма. И только теперь заметила тень у стеллажа. Некто перебирал пальцами по корешкам книг, будто что-то выискивая.

Василиса мягко отбросила одеяло, не спуская глаз с вора, и стала шарить под кроватью. Осторожно вытащила костыль, поднялась на цыпочки. Вор тем временем взял одну из книг и, повернувшись к окну, подставил страницы лунному свету. Быстро листал, будто искал что-то спрятанное внутри.

Василиса, стараясь дышать неслышно, подкралась с боку, замахнулась и обрушила древко на голову вора. Раздался вскрик, половина костыля с треском отломилась, и Василиса опять проснулась.

Полежала несколько минут, приводя дыхание и пульс в норму. Сил за ночь не прибавилось, но валяться дальше в ожидании кошмаров и сонного паралича не хотелось. Василиса скинула одеяло, перевернулась на бок и села. Мир крутанулся и бросил Василису на другой бок.

Отдышавшись, она упёрлась руками в кровать, снова села. Ещё подышала, прикрыв глаза. Скоро разноцветные звёздочки прекратили кружиться вихрями, а комната обрела более или менее чёткие очертания. Василиса открыла глаза и спустила ноги с кровати. Ступни упёрлись во что-то жёсткое, похожее на полированную палку.

На полу лежал разломанный надвое костыль. Василиса вздохнула и снова прикрыла глаза. Минуты две ждала, что опять проснётся. Но ничего не происходило. Открыла глаза. Сломанный костыль по-прежнему лежал на полу. А чуть подальше – раскрытая книга. Кажется, та самая, которую во сне листал вор.

Василиса встала и, припадая на одну ногу, доковыляла до стола. Взялась за край и присела. На полу лежала книга русских народных сказок. Подняв увесистый том, Василиса пролистала его и поставила на место. Вроде ничего необычного. Хотя стоп. Вчера она оставила между страницами карту, которую вернул Коля. А теперь в книге ничего не оказалось.

Карта исчезла, зато вернулся костыль. Правда, переломленным пополам. Зажмурившись и не желая об этом думать, Василиса выпрямилась и опёрлась руками о стол. Веки устали жмуриться, глаза пришлось открыть. Пожалуй, стоит повнимательней осмотреться вокруг. Подоконник у открытого окна перемазан чем-то чёрным.

Василиса обогнула стол и осторожно наклонилась к чёрным разводам. От порошка, который растёрли по подоконнику, слабо тянуло дымом. Пальцем Василиса провела по тёмному пятну. Действительно, грязь походила на обычную золу.

Может, ночью нанесло? Все давно заметили, что почти каждый день откуда-то тянет дымом, а иногда, если нет ветра, смог висит в воздухе. Но чтобы такая густая взвесь на подоконнике осела? Странно.

– А, ты уже встала. Доброе утро. – И мама с чересчур жизнерадостным видом стиснула Василису в объятиях. Правда, заметив грязь на окне, быстро отпустила. – Это ещё что?!

– Понятия не имею, – пожала плечами Василиса. – Вчера вроде не было.

– Ты, наверное, не заметила, – быстро проговорила мама, отворачивая дочку от окна. – Ничего, я уберу. А, и костыль нашёлся. Отлично. Он что, сломан? И как это ты умудрилась? Ну да ладно. Я тебя записала к отличному ортопеду в Рстяпинске. Как раз надо к бабушке съездить. Давай, умывайся и иди завтракать.

Василиса вяло кивнула и побрела в душ. Спасибо маме, она выстирала и уже успела выгладить всю одежду. Чтобы как можно меньше вспоминать об экспедиции.

Есть совершенно не хотелось, но как только Василиса учуяла запах только что сваренного кофе с ванилью и пшеничных тостов, желудок тут же заурчал. Выпив две чашки и умяв пять тостов со свежим смородиновым джемом, Василиса почувствовала, что наконец-то расслабилась.

– Ну, я пойду?

– Куда? – Голос мамы прозвучал так резко, что Василиса, уже привставшая, села обратно. Мама кашлянула и мягче сказала: – Может, пока дома побудешь? Отец уже скоро на обед придёт.

– Скоро? Это сколько сейчас времени? – Василиса полезла за телефоном.

– Двенадцатый час уже.

– Отлично, значит, служба уже закончилась. – Василиса порадовалась, что сумела придумать повод уйти из дома. Сидеть на месте казалось опасным – в голову могли залезть ненужные мысли.

– Служба? – наморщила лоб мама.

– Ну, в церкви. Мне надо к отцу Павлу сгонять.

– Это ещё зачем? – ошарашено спросила мама. Конечно, она была в курсе дочкиной неприязни к священнику. Даже после того, как он её спас, закрыв собой от камнеграда, они так и не подружились.

– Я там иконку старую нашла. Случайно. Отнесу ему. Куда её ещё девать-то?

– Ну-ка, покажи.

Василиса с мамой и Изюмом, крутившимся под ногами, поднялись наверх. Оказалось, мама уже успела убрать костыль и вытереть подоконник, пока дочка умывалась. В который раз молча восхитившись маминой расторопностью, Василиса вынула из шкафа свой рюкзак.

– Ой, его же тоже надо было постирать. Ничего, сейчас займусь.

Василиса достала почерневшую икону и отдала маме.

– Это вроде просто деревяшка, – пробормотала мама, подходя к окну, чтобы получше рассмотреть дочкину находку.

– Её надо вот так наклонить. – Василиса чуть развернула мамину руку, и проступило едва различимое изображение человека с крыльями.

– Хм, действительно, вроде икона. Правильно, отнеси её в церковь. И кавалера возьми с собой.

– Собакам в церковь нельзя. Я видела, как отец Павел выгонял пса. – Да, и за это Василиса священника тоже недолюбливала. Даже притом, что он потом этого пса взял к себе.

– Каким ещё собакам? – удивилась мама.

– Как – каким? Ты же сама сказала Изюма взять с собой.

Мама закатила глаза.

– У тебя всё собаки на уме. Если так и дальше пойдёт, ты замуж вообще не выйдешь. Будешь жить одна с десятью собаками.

– Вот и прекрасно, – огрызнулась Василиса.

Кому она, увечная, теперь нужна? Вот Изюму, кстати, совершенно всё равно, ровно она ходит или прихрамывает. Он её не за это любит.

– Друг твой прошёл. – Мама кивнула на окно. – Его с собой позови.

– Кто?

– Конь в пальто! – Мама махнула рукой, подхватила рюкзак и вышла.

Василиса переоделась и, свистнув Изюму, вышла на улицу. Вот из принципа к отцу Павлу придёт с собакой.

Сегодня дымом совсем не пахло, воздух был прозрачным и ароматным – веяло распустившимися розами, разноцветными петуньями и душистым табаком. По лазурному небу медленно плыли пушистые облака, подсвеченные солнцем. И не верилось, что позавчерашний день действительно был со всей этой никчёмной экспедицией, сильной грозой, бесконечным дождём, болотами и заброшенными домами.