Антон сунул Василисе в руку кисть со стекающей коричневой краской и ушёл. Василиса вдруг подумала, что десять минут назад она точно так же сунула священнику икону и отвернулась. Снова стало стыдно.

– Ты помогать будешь? – сухо спросил Гаврил. На солнце ссадины на его лице казались багровыми. – А Изюма зачем притащила?

– Ты вроде в кафе собирался. – Василиса кое-как присела на корточки, хотя это ей далось с трудом – больную ногу приходилось вытягивать. Изюм уже кружил рядом с Гаврилом.

– Отпросился. Надо же помочь. – Гаврил даже не смотрел на Василису, только усердно водил кистью по деревянным ступенькам.

– И почему здесь крыльцо просто не заменят? – вздохнула Василиса, обмакивая кисть в краску.

– Объект культурного наследия, реставрируется по образцу. – Это Зоя подошла. Конечно, увидела Василису рядом с Гаврилом и сразу прибежала. Сегодня на ней было платье, сшитое, видимо, из старой обивки для кресла. Но учитывая ремонт, такой дурацкий вид простителен.

Василиса вопросительно посмотрела на Зою, но та, кажется, не успела придумать повода для разговора. И тут за спиной Зои Василиса заметила девушку с синими волосами.

– Кто это? – кивнула Василиса на незнакомку, которая крутила головой, внимательно осматриваясь.

– Не знаю, – пожала плечами Зоя и приложила ладонь к глазам козырьком. – В первый раз её вижу. Может, новенькая.

– Это подружка Борюсика, – произнёс Гаврил, водя кисточкой по ступеням.

– Кого? – хором спросили Василиса и Зоя.

– Внука бабки Вислогузовой. Он к ней на лето приехал, она его всё Борюсиком зовёт, – хихикнул Гаврил. – Скачет вокруг него, сюси-пуси. А эта, с синими волосами – его девчонка.

– А ты откуда знаешь? – как-то резковато спросила Зоя.

– Так они к нам заходили. – Гаврил не поднимал головы, возя жёсткой кисточкой по доскам. – Хамло.

Зоя понимающе помычала и снова приложила руку ко лбу, глядя на синеволосую девчонку в коротких шортиках и маечке на тонких бретельках. Та продолжала озираться. И вдруг заглянула за угол и покрутила рукой, будто кого-то подгоняла.

– Что они там делают? – пробормотала Зоя и пошла к углу школы. Ей оставалось до девчонки пара метров, когда раздался возмущённый возглас Антона.

– Эй, ты что творишь?! – А потом он захлебнулся в крике.

Синеволосая с громким заливистым смехом рванула со школьного двора, за ней улепётывал ржущий парень. Зоя заглянула за угол и вскрикнула. Василиса и Гаврил побежали к ней.

Когда Василиса последней зашла за угол, Антон стоял согнувшись и тряс руками, с которых брызгами слетала красная краска. Его лицо и волосы тоже было залиты красным, только вокруг глаз остались чистые островки. Видимо, спасли очки. Точно, он встряхивал рукой с жидким сгустком. Видимо, это и были залитые краской очки.

Откуда-то выскочила Зоя и стала лить трудовику на руки воду из бутыли.

– Вот гадёныш. – Гаврил даже сплюнул.

– Нельзя плевать на землю, – выдала Зоя.

– А вот так можно? – Гаврил указал на свежеокрашенную стену школы, где потёками алели матерные слова и грубые рисунки половых органов. – Ещё и Антону краской в лицо брызнул, гад.

Вокруг собирались ребята, что пришли помочь. Все возмущённо восклицали, увидев похабные картинки и пытающегося отмыться трудовика.

– По какому поводу собрание? – Это подошёл Давид Юрьевич. Все сбавили тон, давая ему рассмотреть испоганенную стену. – Надо вызвать полицию, заявление будем писать. Кто-нибудь узнал того, кто это сделал?

Все посмотрели на Василису. Поняв намёк, она достала телефон и стала набирать номер отца.

Пока ждали полицию, всех попросили отойти и не глазеть на неприличные слова и картинки. Оттереть их сразу не разрешил и отец Василисы. Антон кое-как отмылся и поехал в поликлинику, потому что его лицо и руки сильно покраснели. Видимо, началась аллергия.

– Вот же скотство! – Коля возмущённо расхаживал по книжному клубу, где собрались ребята. – Только мы покрасили стену – и пожалуйста! Кто это такие вообще?

– Дачники, – ответил Гаврил, сидевший в кресле-мешке. – Внучок Вислогузовой и его подружка.

– Н-да, трудновато придётся, – вздохнула Зоя. – Она вроде начальницей какой-то была на заводе в Добромыслове. В общем, характер у неё так себе. Она даже с моей бабушкой судиться пыталась.

– По какому поводу? – спросила Снежана. Она даже теперь выглядела как на светском приёме – в аккуратной белой футболке и чёрных бриджах, да ещё с идеально круглым пучком.

– Якобы бабушкина яблоня ветками заходит на участок этой Вислогузовой. А сама навоз сваливала прямо на общую дорогу да ещё целую сотку у Самородовых отхряпала. Они тоже на неё в суд подали и даже выиграли, а ей хоть бы хны. Всё равно забор не передвигала, пока приставы не приехали. Говорила, что ей решение суда – не указ. А уж внучок её – это отдельная песня. – Туту Зоя даже глаза закатила. – Он у нас с бабушкой и стёкла бил, и яблоки таскал, и всякие гадости на стенах писа́л. Только я не знала, что его Борюсиком кличут. Как борова.

– И что? – спросил Коля.

– А ничего. Ей про внучка́ вообще бесполезно что-то говорить. Сразу начинается: это не он, он не виноват, вы всё врёте. В общем, пока моя бабушка ей… – Тут Зоя осеклась. Видимо, чуть не сказала лишнего. Стушевалась и пробубнила: – Трудно будет его привлечь.

– Даже начальнику полиции? – Снежана с милой улыбкой кивнула Василисе.

Почувствовав, что краснеет, Василиса стала усердно оттаскивать Изюма от книжных стеллажей. По такому случаю и собаку в музей пустили.

– О, кстати о книгах! – воскликнул Коля. – Я тут кое-что откопал.

Он засуетился, достал из рюкзака толстую папку с листами.

– Я сразу подумал, что эту твою карту, – кивок Василисе, – уже где-то видел. И точно, стал разбирать копии, которые сделал для научного проекта. И – вуаля!

Коля достал из папки мятый лист и победно продемонстрировал его остальным. На странице оказалась копия разворота книги с тонкими узорными линиями.

– Это из одного старого путеводителя двадцатых годов, – сказал Коля, положив листок на стол, чтобы всем было видно. – Я его в областной библиотеке откопал. Понимаете? Такая же самая карта, которую ты нашла.

Все посмотрели на Василису. Ей стало тошно. Мало того, что костыль обменяла на карту, так эта карта ещё и не уникальная. Словом, ничего в ней особенного нет, как оказалось.

– А ты можешь принести свою карту, чтобы сравнить? – У Коли глаза блестели от исследовательского азарта.

– Не выйдет, – покачала головой Василиса. – Её украли.

– Что? – хором спросили изумлённые ребята.

– Ну, или я её потеряла.

Все смотрели на Василису чуть ли не с отвращением. Ей и самой стало ещё тошнее. Подаренное Васей кольцо потеряла, карту профукала.

– А где Лета? – Василиса решила сменить тему.

– В больнице, – буркнул Коля, складывая свои бумаги. – А это, между прочим, карта с кладом.

– Как это? – спросила Снежана.

– Вот смотрите. – Коля снова достал карту. Действительно, она сильно напоминала ту, что Василиса выменяла на костыль. – Вот Яблоневая слобода, а вот Багряница. Вот река и озеро. Да, видите, водохранилища ещё нет, а Мазыйка, наоборот, есть. А вот – крестик между домами в Багрянице.

– Как-то мелковато, – протянула Снежана. Действительно, карта была слишком маленькой, чтобы говорить о точности.

– С чего ты взял, что это клад отмечен? – спросила Зоя.

– Эту карту нарисовал комиссар карательного отряда, посланного за Агафьей Русаковой.

– Разве они не все того? – И Гаврил провёл рукой по горлу.

– Его труп нашли в лесу, а при нём – карта. – Коля важно сложил бумаги обратно в папку. – Насколько я помню, твоя карта была более подробной.

– Может, ещё раз поискать, – пробормотала Василиса, снова краснея под взглядами ребят.

– Может, – согласился Коля. – Тебе помочь?

Отказаться Василиса не успела, потому что в библиотеку вошёл её отец, а за ним – Давид Юрьевич.

– Ну что? – спросила Василиса.