Он грязный, весь в крови, как и я. Надо бы привести себя в порядок, но я не могу смириться с тем, что этот момент закончится. Подушечкой большого пальца я стираю каплю крови с его нижней губы.

― Что случилось в Блэкуотере?

― Я не должен был оставлять тебя даже на секунду. Это моя вина, что они…

Я провела пальцем по его губам, заставляя замолчать.

― Это не твоя вина.

Он качает головой.

― Сабина, когда я увидел, что тебя забрали… Когда почувствовал запах этого ублюдка рядом с твоим собственным запахом… ― Ярость искажает его лицо до такой степени, что кажется, будто он сейчас взорвется. Он проводит рукой по лицу, пытаясь взять свои эмоции под контроль.

Мист тихо ржет у двери.

Все мертвы?

Я начинаю отвечать ей, но не успеваю, когда Бастен говорит усталым голосом:

― Да, сумасшедшая кобыла. Мы ее нашли. Мы сделали это.

Я морщу нос в замешательстве.

― Подожди. Ты… ты ее слышал?

― Нет. Но мы с этой лошадью? Мы достаточно хорошо понимаем друг друга без слов.

Он в два раза тяжелее тебя, ― фыркает Мист. ― Скажи ему, что отныне он ходит на своих ногах.

Я не могу удержаться от улыбки, удивляясь, как эти двое так хорошо поладили друг с другом, что объединились, чтобы спасти меня. Затем я смотрю на тело Адана и становлюсь серьезной.

― Бастен, я должна тебе кое-что сказать. Король Йоруун был тем, кто нанял Адана и его людей, чтобы доставить меня в Старый Корос.

Бастен отодвигается, ища в моих глазах объяснение. Его брови хмурятся.

― Король Йоруун? Ты уверена? ― Он колеблется. ― Что именно они сказали?

― Что король не хотел бы, чтобы меня трогали. ― Мой голос срывается на последнем слове, когда я вспоминаю ощущение рук Макса у себя между ног. В горле пересыхает. Мои мышцы напрягаются от пережитого ужаса, и Бастен, должно быть, улавливает это своими обостренными чувствами, потому что он легонько берет меня за подбородок большим и указательным пальцами.

― Они тебя трогали?

Всхлипывание вырывается прежде, чем я успеваю его проглотить. Мое тело содрогается. Глаза Бастена темнеют, как грозовые тучи, и он качает головой, пока я подыскиваю слова для объяснения.

― Нет-нет, ты не должна этого говорить, Сабина. Я сам все узнаю. ― Осторожно, как подбирают птицу со сломанным крылом, он наклоняется ко мне, чтобы понюхать мою шею, затем плечо и ладонь. Затем он поворачивается к трупам.

― Вон тот, ― говорит он, указывая на Макса. ― Он пытался, но далеко не зашел.

Я киваю.

Он собственнически сжимает мою руку.

― Я бы попросил бессмертного Вудикса воскресить этого ублюдка из мертвых, чтобы убить его снова. — Он делает дрожащий вдох. Проходит мгновение, затем он тихо говорит: ― Они говорили не о короле Йорууне.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что теперь мы говорим не о Максе.

― Но кто…

― Они имели в виду короля Рашийона.

Я удивленно смотрю на него. Я никогда не слышала этого имени.

Он объясняет:

― Это были волканские налетчики, Сабина. Король нанял их, но не наш. Это был король Рашийон из Волкании.

Я в недоумении смотрю на него, словно он рассказывает мне историю фей, случившуюся давным-давно с людьми куда более важными, чем я.

― Король Рашийон? ― Я произношу его имя так же, как и он, ― Ра-ши-йон.

Последние двенадцать лет я была в такой изоляции, что любые новости, которые могли просочиться через границу Волкании, не достигали монастыря бессмертной Айюры. Насколько я знала, у Волкании даже не было короля.

― Я… я не понимаю. Зачем я понадобилась королю Волкании?

Это кажется нереальным, как будто мы разговариваем во сне.

Бастен бормочет про себя:

― Чертовски хороший вопрос.

Он впервые заговорил о Волкании в гостинице «Мэниуотерс». Интересно, знает ли он больше, чем говорит, или, по крайней мере, подозревает, но его сжатая челюсть говорит о том, что его мысли пока заперты в его собственной голове и он не готов делиться ими.

***

Мы оставляем тела в коттедже. В этом лесу достаточно голодных тварей, чтобы от них ничего не осталось. Измученные и грязные, мы едем через лес, параллельно реке, на случай, если в отряде налетчиков окажется больше людей. Луна уже высоко, когда Бастен наконец останавливает Мист, чтобы послушать, что происходит вокруг.

― Здесь недалеко водопад, ― говорит он. ― Сразу за тем холмом. Там мы будем в безопасности. Вода заглушит наши запахи и звуки. Может быть, мы даже сможем искупаться.

Мои мышцы напряжены до предела, пока мы преодолеваем последний отрезок пути. Вскоре я слышу водопад, а затем вижу серебристый лунный свет, отражающийся от воды. Это высокий, узкий водопад, который низвергается с края неглубокой пещеры и разбивается о камни, а затем превращается в извилистый ручей.

Бастен ведет Мист в укрытие. Мы начинаем срывать с себя пропитанную кровью одежду, чтобы помыться. Рев водопада наполняет тишину, когда наши обнаженные тела освещаются лунным светом. Бастен видел меня обнаженной тысячу раз, но сейчас я чувствую себя скованно. Когда он протягивает руку, чтобы помочь мне перебраться через камни, я скрещиваю руки на груди.

― Я больше не могу прятаться за волосами, ― тихо говорю я, зная, что он слышит меня, несмотря на шум водопада.

Бастен делает паузу, не сводя глаз с моего лица, из уважения делая вид, что ночь скрывает все, что ниже уровня плеч.

― Напавшие отрезали их?

Я киваю.

― Чтобы меня было сложнее узнать. Я не скучаю по ним, но с ними я не чувствовала себя такой голой.

Он заправляет еще одну прядь мне за ухо.

― Ты мне нравишься такой. Они тебя утяжеляли.

Я осторожно пробую воду, вытянув одну ногу, и вскрикиваю от холода, но это желанный шок для моего организма. Я окунаю в падающую воду руку, потом голову, затем полностью встаю под грохочущую воду и откидываю голову назад, позволяя ей омыть меня.

Бастен присоединяется ко мне под водопадом, оттирая кожу головы под холодным потоком. Он поворачивает лицо к небу, позволяя воде бить его по лицу. Это должно быть больно, но он не вздрагивает.

Рев воды слишком громкий, чтобы мы могли много говорить, но он видит, как я пытаюсь смыть кровь со спины, и подходит ко мне сзади, чтобы помочь. Его руки обхватывают мои плечи, и он направляет меня под струю воды. Он смывает кровь, разминая мои напряженные мышцы, пока они не расслабляются под его уверенными прикосновениями.

После купания мы стираем одежду и раскладываем ее сушиться, затем я закутываюсь в одеяло, а он накидывает полотенце на талию и разводит костер в подветренной части пещеры. Легкий туман из брызг, образующийся у водопада, заставляет меня дрожать, несмотря на потрескивание пламени.

― Иди сюда, ― зовет он, похлопывая себя по колену. ― Тебе нужно быть ближе к огню.

Он усаживает меня к себе на колени и укутывает одеялом так плотно, что и комар не проскользнет. Даже не знаю, что успокаивает больше ― одеяло или объятия Бастена. Я расслабляюсь у него на груди, смотрю на огонь, а мои мысли затихают под ровный рокот водопада.

Долгое время проходит в тишине.

Не думаю, что кто-то из нас хочет прервать этот момент. Мы в безопасности. Мы чистые. Мы вместе. Одно неверное слово может разрушить этот хрупкий карточный домик, разметать нас по ветру, в то время как все, чего я хочу, ― это навсегда остаться в его объятиях.

Каким-то образом его рука оказывается в моей, и мне приятно делать что-то такое простое, как держаться за руки. Свет костра мерцает на его разбитых костяшках. Я провожу большим пальцем по его поврежденной коже, вспоминая, как он был возбужден во время боя. Как я была возбуждена, наблюдая за ним. Он делал это так легко, что бой выглядел как игра. Он уничтожил четырех мощных мужчин за считанные минуты.

Что бы он сделал с Сестрами, которые унижали меня?

Поддавшись импульсу, я подношу костяшки его пальцев к губам и нежно целую царапины.