— Очень странное место, — проговорила Даника. Она старалась не шевелиться: в отличие от успевшей переодеться в брюки Кьяры, леди не могла не задевать завалы краями широкой юбки. Кьяра предлагала ей свой костюм помощницы лекаря, рассудив, что все лучше, чем неудобное платье, но леди отказалась, не желая снимать траур, и теперь была вынуждена придерживать подол, передвигаясь.

— Отсюда легко удрать, тут целых три выхода, — пояснила Кьяра, аккуратно отодвигая занавески и приникая к грубому, на удивление целому стеклу. — Мы шутили, мол, в этих лабиринтах можно спрятать что угодно. Так получилось, что у Арвана есть ключ, как и у меня, а сюда уже лет пять никто не заходит. Не смейтесь и не считайте нас дикарями, но люди боятся призрака бывшего владельца.

— Духа? — нервно сглотнула Даника, и Кьяра удивленно посмотрела на нее.

— Духов не существует, — невпопад вставила она, не понимая, что так напрягло Данику. — Не верю, что вы можете… ну, верить в это.

— За последний месяц я узнала столько ужасающих тайн, что более не доверяю своей былой прагматичности, — таинственно ответила Даника.

— Вы видели духов?

— Демонов, — просто ответила герцогиня.

— Да ну, — как вкопанная встала Кьяра. — Это же существа из сказок.

— Как и духи, — качнула головой женщина. — Прошу понять и простить мою нервозность. Я плохо переношу перемену обстановки.

Она что, считала, что Кьяра может разозлиться или обидеться?!

— А расскажете о демонах? — забыв о том, что нужно скорее уходить, попросила Кьяра.

— Не стоит, — мягко осадила ее Даника. — Ты хотела увести нас отсюда. Но на улице ночь, быть может, разумнее переночевать здесь в ожидании твоего друга?

— Имессаи нас точно сдаст, — пожала плечами Кьяра. — Видели его глаза, когда он сказал, что не может запретить нам уйти? Как только Дэмин его спросит, он расколется. Наверно, они умеют отслеживать, куда перемещаются из-под их носа, да?

— Стоит ли так бояться великого лекаря? — задумчиво спросила Даника. — По мне, твой побег — ребячество. Он защитил тебя от Тана, и поверь моему опыту: так аккуратно обращаются лишь с теми, кто по-настоящему дорог. И я никогда не видела Дэмина Лоани таким нежным, хоть и знаю его много лет.

Слова Даники будто разбередили рану. Нежность. Да.

— Воспринимайте мое ребячество как шанс отвлечься от грустного и посмотреть мир, — махнула рукой Кьяра, решив не объяснять. — Поверьте, есть у меня причины. Но я выложу все как на духу, только если вы расскажете про демонов. История за историю.

Даника тихо рассмеялась. Кьяра обернулась к ней: женщина качала головой, пробираясь к столу.

— Боюсь, в этом платье я весьма приметна, — вздохнула она, наконец, а потом, словно и не была герцогиней, подцепила с заваленного старым шмотьем кресла какую-то длинную полосу ткани кирпичного цвета, похожую на очень большой платок. Взметнулось облако пыли, Даника тряхнула тряпку пару раз, а затем завела за спину, собираясь накинуть на плечи.

— Не надо! — остановила ее Кьяра. — В Нор-Хуре полно народу из разных земель. Сюда даже тассцы иногда забредают, по сравнению с их шароварами ваше платье точно никого не смутит.

— Лиф вышит бриллиантами и сапфирами, — ответила Даника без малейшего высокомерия. — Насколько я знаю, сейчас в степях небезопасно.

Кьяра ощутила себя так, словно гостья упрекнула ее, хозяйку дома, в ужасном бардаке, и ей стало стыдно. Даника не ошибалась: даже в Нор-Хуре сейчас было не так спокойно, и это озлобляло народ. Заметив блеск камней, привыкшие жить впроголодь и опасаться набегов разбойников, немало пьющие красноземельцы могли и рискнуть, чтобы попытаться потом продать безделушки ювелиру. Думать об этом было больно. Не такими Кьяре хотелось бы показать леди Данике Красные земли.

— Вы правы, мы на окраине, тут кого только нет, — признала девушка. — Найдем вам что-нибудь черное, и завтра вы переоденетесь, хорошо?

— Конечно, — легко согласилась Даника, заворачиваясь в ткань.

— Никого! — скомандовала Кьяра. — Скорее!

.

Они выскользнули в узкий переулок с глухими стенами простых глинобитных домов. Другие лавки, конечно, давно закрылись, в окнах свет не горел, на улице было тихо. В это время торговый квартал никто не посещал, ночью работало лишь одно заведение — дом утех — и то оно располагалось ближе к порту. Издалека доносились пьяные возгласы моряков и какой-то шум.

Стояла восхитительно одуряющая жара. Кьяра вдохнула любимый воздух так глубоко, что грудь засаднило. «Дома, — вдруг поняла она. — Дома. Поверить не могу». Дворец, Стратацит — все оказалось столь замечательно далеким! Здесь Кьяра была на месте, дочь степей, знавшая каждый уголок столичных кварталов.

Дом.

Женщины бесшумно скользили по ночным улицам. Кьяра вела рукой по стенам домов, взрывала песок носками сапог, принюхивалась к доносящемуся издалека запаху моря. Мимо изредка проходили запозднившиеся работяги и подвыпившие компании моряков, и тогда девушка прятала лицо: в столице ее знали многие.

— Можно было бы остановиться в четырех гостевых домах, но там меня знают. Тут проблема не вы, вас-то никто не приметит, — объясняла она Данике. — Два находятся в северной части города, а мы в южной. Чувствуете запах водорослей? Ветер дует с моря, Львиный залив совсем рядом. Еще один у самого порта, там шумновато, но зато всегда весело, и все же соваться туда нельзя. А вон там — «Холодная юрта», мой любимый. Его держит очаровательная пара: муж степняк, а жена из Таса. У них всегда полно народу, ведь они дают кров на две ночи даже тем, кто не может платить. Хозяйка Анушех говорит, что это ее способ служения Свету. Я бы хотела вас познакомить, но не сегодня. Она знает меня в лицо, а первые дни я предпочла бы не светиться.

— Вряд ли она жива, — тихо сказала Даника.

— Это почему? — возмутилась Кьяра. — Она совсем местная уже, у нас чужаков не гонят и, я уверена, даже во время войны относятся к ним, как к своим. Если бы всех тассцев и иллианцев признали пар-оольскими подельниками, даже тогда! Собственно, мы воюем с Пар-оолом всю мою жизнь, их моряки регулярно прочесывают прибрежные территории, но к перебравшимся пар-оольцам, которых тут тоже полно, настороженное отношение только поначалу. Вам понравятся красноземельцы, вот увидите! Да, в степях закон силы, но люди дружелюбные и не давят тех, кто на них не похож.

— В Нор-Хуре живет много островитян и выходцев с других континентов? — уточнила Даника, давая дорогу всадникам на сонно бредущих лошадях и заинтересованно поднимая голову к свету.

Здесь же вовсю светили фонари — сферы рыжего магического огня на высоких круглых чашах. Чаши эти уходили сияющей цепочкой к самым докам, и в другую сторону, к дому утех «Пристань Оюнчимэг», и вглубь, к главной площади. Кьяре хотелось провести Данику к центру, где построенный когда-то зачарованный фонтан и сейчас выбрасывал вверх столб света — наверно, не привыкшая к артефактам на улицах женщина очень бы впечатлилась, — но на это была еще масса времени.

— Да, очень, — улыбнулась она Данике, а та почему-то погрустнела. — Нор-Хуре ведь портовый город. Вам не нравятся чужаки?

— Не в этом дело, — отозвалась женщина. — Ты знаешь, как закончилась война?

— Мы победили, — уже без уверенности ответила Кьяра.

— И создали магическую защиту для континента. Никто из чужаков не может ступить на землю Империи и не сможет еще долгие годы, а радчанам не покинуть континент.

— Это звучит жутковато, особенно для моряков, — протянула Кьяра. — Но те, кто уже живет здесь, не особо рвутся обратно.

— Земля должна была избавиться от носителей чужой крови, — просто сказала Даника. — Прости, что несу эту весть и причиняю тебе ею боль. Но как понимаю, это может изменить твои планы.

Кьяра остановилась. Сердце ухнуло куда-то вниз.

— От всех? Всех, кто по крови не радчане? Это значит, что их… как пар-оольцев, да?

Даника кивнула.

— Ясно, — сжала зубы Кьяра. — Ура нашей победе в войне. Чья была идея? Не моего отца, случайно? Он бесился смешению крови.