И все же сильный, безразличный, опасный, ничем не обязанный Кьяре Дэмин подсказал, как вылечить Арвана — в сегодняшнем, взволновавшем ее куда больше вестей от Тана письме друг описывал свое состояние как сносное. Кьяра была очень благодарна и обязательно сказала бы об этом лекарю, если бы не такой неподходящий момент.

Дэмин дал ей много свободы. Пара поручений в день — чаще всего что-то узнать или что-то кому-то передать, будто исключительно ради формальности, — и девушка была предоставлена сама себе. Лишь вечером служанки провожали Кьяру в просторный кабинет, где великий лекарь излечивал ее сердце, и после девушка снова была свободна. Даже гнать ее из своего дома он не стремился — можно было гулять по зимним садам и открытым галереям, разве что все двери, которые она пыталась открыть, оказывались заперты.

Обычно Дэмин ни о чем ее не расспрашивал. Кьяра сказала бы, что он вообще не интересуется ее делами, но как-то Двинка призналась, что великий лекарь иногда спрашивает, как у Кьяры дела. Это была всколыхнувшая, абсолютно лишняя информация. Кьяра тут же себя осадила: конечно, Дэмин следил за ней, ведь она была чужаком. И все же…

То, что он нравился Кьяре, было настоящей пошлостью. Если послушать Лиамею, женщин, восхищавшихся великим лекарем, было предостаточно, и становиться одной из таких, провожавших его фигуру взглядом, Кьяра не собиралась. Девушка помнила колкие замечания Дэмина по пути во дворец, они все еще немного злили ее — и они же удерживали от глупостей вроде поиска признаков интереса к ней в его рутинных действиях.

Так почему сердце никак не успокаивалось? И мысли возвращались к тому моменту, когда она попыталась оттолкнуть сильные руки и мазнула ладонями по шелковым белым волосам, а он даже не заметил ее сопротивления?

Кьяра вгляделась в то съедаемые светом, то закрывавшие свет полупрозрачные лепестки, вздохнула и прикрыла глаза.

.

— Почему ты убежала сюда? — услышала она глубокий, мелодичный голос лекаря и тут же подскочила.

Дэмин Лоани стоял у низко клонящейся ветви, так что гирлянды цветов дрожали за его спиной. Строгое синее одеяние не вязалось с расслабленной, теплой гаммой уютного пространства, а неподвижность в мареве мерцающих сквозь соцветия солнечных лучей создавала ощущение, словно он вообще не принадлежит этому миру.

Кьяра признала для себя, что мужчина очень красив, что она не может не замечать этого, и что это ничего не значит, а затем, выдохнув, ответила:

— Здесь очень красиво, я все время сюда прихожу.

Дэмин Лоани не ответил, но подошел ближе — бесшумно, как и всегда, — и встал у самой скамейки, положив расслабленную ладонь на завиток спинки.

— Знаю. Слуги удивляются, что ты решаешься.

— Кем нужно быть, чтобы имея возможность тут посидеть, не пользоваться ей? — улыбнулась Кьяра. — Вы вообще видели, какая тут красотища? А сейчас еще и солнце садится.

— Замечал невзначай, — усмехнулся Дэмин.

— Вы пришли сказать, что я пользуюсь гостеприимством и мне нельзя тут быть?

— Нет.

— А зачем?

— Ты спрашиваешь меня, зачем я нахожусь у себя же дома?

Да, это вышло глупо. Только сейчас Кьяра заметила, что лекарь держит в руках увесистый том в кожаной оплетке: вероятно, он просто хотел почитать. Она смущенно тряхнула головой и сделала вид, что разглядывает оранжереи вдали. Девушка зудом ощущала внимательный взгляд на своем лице. Наконец, не выдержав, все-таки проговорила:

— Мне уйти?

— Как хочешь, ты мне не мешаешь, — отозвался Дэмин, спокойно устраиваясь на скамейке и раскрывая книгу. Сидение было длинным, и между ними оставалось не меньше шага, и все же Кьяра вскочила на ноги:

— Я тогда пойду.

— Твой отец был сильно ранен в Приюте Тайного знания, — ровно проговорил Дэмин, не отрывая взгляда от текста. — Он был при смерти, но его спасли. Тан писал об этом?

— Нет, — медленно проговорила Кьяра.

Боль, уколовшая ее сердце, разлилась злостью. Значит, и об этом она узнает последней, от чужого человека, через третьи уста. Страх за отца оказался далеким, как шум прибоя. Весть вызвала в Кьяре куда меньшей силы чувства, чем она рассчитывала, и облегчение, которое девушка ощутила, стерло и их. Совсем иначе она недавно отреагировала на весточку от Арвана.

— Понятно, почему Тан так торопится, — заметила Кьяра, чтобы что-то сказать.

— Так я и думал, — сделал к ней шаг Дэмин. — Не в отце дело.

Так он ее просто проверял! Кьяра возмущенно обернулась к собеседнику — и тут же наткнулась на его утягивающий, ироничный взгляд, разозливший ее еще больше.

— То есть вы соврали дочери насчет отца. Что же не сказали, что он умер? Так было бы еще показательнее.

— Ты совсем не учишься, — неожиданно улыбнулся Дэмин. — А насчет Сфатиона Теренера я сказал правду. Но ты не слишком близка с ним. Почему же ты на самом деле плакала?

— Это вас не касается, — отрезала Кьяра, выдерживая его взор. — Это никого, кроме меня, не касается. Ладно, вы можете меня убить. Но что за интерес лезть ко мне в душу?

Дэмин Лоани протянул к ней руку — Кьяра вздрогнула, — и вытащил из волос у плеча сухой цветок. Пальцы его скользнули вниз — и неожиданно ухватились за уголок письма, торчащий из внутреннего кармана. Кьяра попыталась ударить его по руке, потом — выхватить бумагу, но Дэмин невозмутимо поднялся, сделал несколько шагов назад, а затем одним движением, словно скамейка ничего не весила, преградил ею возмущенной Кьяре путь и развернул письмо.

— Вы что?! — воскликнула она. — Отдайте!

Дэмину хватило всего пары мгновений, пока Кьяра огибала скамейку. Улыбаясь, он протянул ей письмо на открытой ладони, как дают яблоко лошади.

Кьяра схватила лист, сминая бумагу от волнения. Проклятие! А она только радовалась, что была достаточно убедительной, и Дэмин ничего не знает ни об Арване, ни о Гэрэле!

— Значит, Арван не только жив и здоров благодаря мне, но и похитил твою наставницу. И направляется сюда, — почти скучающе проговорил Дэмин, но в голосе его слышались нотки веселья. — И он ждет, что ты попробуешь сбежать из дворца. Поэтому ты выдумала новости про Тана. Интересно. Но тебе, Кьяра, интригам еще учиться и учиться.

— Да? — выдохнула девушка, сжимая зубы. — Между прочим, Тан мне и правда написал. И раз вы такой проницательный, что же сразу меня не раскусили?

— Твои слезы расстроили и дезориентировали меня, — вдруг серьезно ответил лекарь. — Хотя слез я повидал немало.

— И что это значит? — еще на несколько шагов отступила удивленная Кьяра, упихивая письмо в карман.

— Что я не хотел, чтобы ты плакала.

— Ну извините, я больше не буду, — саркастически ответила Кьяра, пытаясь сообразить, что же сказать насчет Арвана. — Не то чтобы я рыдала у вас на плече, требуя сочувствия.

— Почему не рассказала мне, как обстоят дела?

— Мне один очень хорошо ориентирующийся во дворце человек сказал, что никому здесь не нужно доверять. Слушаю его наставление.

Лекарь тихо рассмеялся, словно наглость Кьяры его умилила. Подвинув скамейку назад к стволу, он непринужденно сел.

— Да, — сказал Дэмин словно самому себе. — И все же с болезнью сердца это глупо. Не выживешь ты без меня.

— А вы вылечите меня, и я больше не буду вам тут надоедать, — предложила Кьяра. — Я с самого начала обуза. Вы правы, надо было сразу вам сказать: планы поменялись, ваша помощь больше не нужна.

— Нет.

— Почему?!

— Когда я забрал тебя у жениха, пообещал следить за тобой во дворце, а вылечив, вернуть в Стратацит. Это дело репутации.

— Ваша репутация такова, что вряд ли кто-то посмеет вас упрекнуть, — заметила Кьяра. — Скажете, что вылечили, а я сбежала, — пожала она плечами, пытаясь не слушать нехорошее предчувствие.

— Ты не отдала мне долг за спасение. И тебе не расплатиться за излечение смертельной болезни, — блеснул глазами Дэмин.

— Вы же сами!.. — задохнулась Кьяра, потом взяла себя в руки и продолжила спокойнее: — Ладно. Чего вы хотите?