Я не видела никаких лестниц, и мы вроде бы двигались по прямой, но я не могла отделаться от ощущения, что погружаюсь в какое-то подземелье. Бревенчатые своды сделались темнее и выше, и я рассмотрела, что нас окружает сырой, холодный камень. Вскоре даже плотный плащ перестал спасать от озноба. Воздух сделался липким и тяжелым, он застревал в груди, мешая спокойно дышать, а нарастающий запах сырости лишь усиливал его воздействие.

Мужчина шел впереди, в нескольких метрах от меня, не оглядываясь, но временами замедляя шаг и словно прислушиваясь, чтобы убедиться, что я следую за ним. Как будто у меня был выбор! Дверь, пропустившая в этот необычный коридор, сразу же закрылась, и возвращаться не было смысла, а остаться в нем одной у меня не хватило бы духа.

Тем более, что у Горана была лампа, без которой мы тотчас бы оказались в темноте. В царящем вокруг сумраке приходилось присматриваться, чтобы разглядеть необычную конструкцию в руках мужчины. Она чем-то отдаленно напоминала керосиновую лампу, ту, что еще можно встретить в деревнях или на даче у запасливых старушек. Металлическая емкость, стеклянная литая колба и резной каркас сверху с массивным, покрытым причудливыми узорами кольцом. Горан держал как раз за него, и при каждом шаге тусклое пламя под стеклом подпрыгивало, билось из стороны в сторону в каком-то замедленном танце. Стихало и оживало снова, озаряя узкий коридор желтовато-серым светом.

Мне становилось все холоднее, и глядя на полуобнаженного мужчину, я никак не могла понять, почему он даже не ежился. Шел, распрямив плечи, уверенными, твердыми шагами, такой статный и сильный, что это невольно притягивало взгляд. Вдруг задумалась о том, что было бы, если бы мы встретились в моем времени. В привычной жизни, где нет кругом сплошных источников страха, и я могла вести себя так, как привыкла.

Наверно, он понравился бы мне… Потому что обладал всеми теми качествами, что привлекали в противоположном поле. Сдержанный, явно не глупый, твердо знающий, чего хочет и как этого достичь. Настоящий мужчина. Вот только в эти характеристики никак не вписывалась та жестокость, свидетельницей которой я стала. Ведь это только в кино романтические девушки влюбляются в грозных рыцарей, сметающих все и всех на пути к цели. В действительности же страх к моему новому знакомому превышал все другие чувства. И хотя я поняла, что именно этого он и добивался, не так просто было избавиться от подобных ощущений.

А коридор все не заканчивался. Мужчина снова ждал от меня безропотного подчинения, что я просто буду идти следом и даже не попытаюсь возразить. Куда бы он меня ни повел. Но вряд ли такой длительной могла быть дорога для простого приема пищи.

Я остановилась, и увеличившееся расстояние между нами тут же добавило мрака. Он густым темным туманом пополз со всех сторон, приближаясь ко мне с такой скоростью, что уже мгновенье спустя я с трудом различала силуэты собственных рук. Бледный свет лампы таял где-то далеко впереди, как угасающая свеча.

– Горан! – крикнула, ужасаясь собственного голоса, который в сырой гулкости коридора прозвучал хрипло и тревожно. Мужчина вернулся, так же быстро, как и уходил от меня прочь. Окинул тяжелым, мрачным взглядом, а потом поднял руку, касаясь моего виска. Я непроизвольно отшатнулась, не понимая, что означает этот жест, но тут же увидела на его пальцах странную массу. Тягучую бесформенную слизь. Она напоминала модное детское развлечение, с которым я не раз сталкивалась. Но не здесь – в другом, родном мире. Там подобные лизуны, которые так любили мусолить в руках дети, не пугали – вызывали, скорее, смешливую неприязнь. Сейчас же мне стало жутко, когда я поняла, что эту массу Горан убрал с моего лица. И теперь, когда он был рядом, и свет лампы позволил рассмотреть то, что находилось вокруг, я увидела, что этой мерзости слишком много. Она стекала по стенам, тянулась по полу, облепляя ноги, свисала с потолка противной рваной завесой.

– Что это такое? – поморщилась я, глядя, как мужчина очищает пальцы от непонятной массы, стряхивая ее на землю.

– Тьма оживает, – отчетливо проговорил он, не сводя с меня напряженного взгляда. – Так было в прошлый раз… перед приходом Стазы.

Опять эти его загадки! И даже не стоило спрашивать, что он имеет в виду: я наверняка не услышала бы ответ. Все звучало так, как будто подразумевалось, что мне это известно. Или что я и есть та самая Стаза, с которой мужчина упорно сравнивал меня.

А я даже имени такого никогда не слышала. Не читала в книгах, и в фильмах тоже не попадалось ничего подобного. Будь под рукой телефон, я могла бы погуглить, но с недавних пор эта привычная повседневная возможность стала недоступной. И сейчас я вообще не представляла, в какой момент потеряла свой Самсунг. Конечно, это не могло не расстраивать: ведь копила на него не один месяц. Правда, в ситуации, когда моя жизнь находилась в весьма подвешенном состоянии, переживать из-за телефона точно не стоило.

Я решила действовать иначе. Как бы ни была противна черная склизкая масса, окружавшая нас, она что-то да значила во всей этой непонятной истории. И Горан знал о том, хоть и не считал нужным поделиться своими знаниями со мной. Что ж, тогда мне оставалось взять ситуацию в свои руки.

Превозмогая отвращение, я дотронулась до стены, тут же ощущая, как пальцы утопают в противной слизи. Первым желанием было одернуть руку, но чего бы я тогда добилась? Только продлила бы неведение. Мне же было нужно совсем другое.

Я надавила сильнее, чувствуя, как странная субстанция шевелится под моей рукой. Несмотря на прохладу каменного коридора, меня бросило в жар, а от волнения вспотели ладони. Стоящий рядом мужчина замер, наблюдая за моими действиями. Его лицо еще больше посуровело, однако он не произнес ни слова.

Ждешь, что будет дальше? Ну-ну…На меня внезапно накатила злость. На него, за то, что даже не пытается чем-то помочь, за странные и ложные обвинения, за вообще все, что так внезапно свалилось на мою голову. Я ничем не заслужила этого, так за что  расплачивалась в таком случае?

Или правильнее было спросить не за что, а для чего? У меня не получилось вспомнить, кому из великих принадлежит эта мысль, но она определенно имела смысл. Что толку сокрушаться из-за возникших проблем? Не можешь изменить обстоятельства, измени свое к ним отношение – вспомнилась еще одна истина, и я усмехнулась. Если выживу в этом диком мире и вернусь домой, стану философом. И тут же сама поправила себя: не если, а когда. Я справлюсь. Должна справиться!

Вязкая слизь перекатывалась по моим пальцам, тянулась и стекала, но почему-то не падала на пол, зависая в воздухе. Пружинила, возвращаясь обратно к руке.  На прошлой неделе я была на дне рожденья у племянницы, и собравшиеся там дети играли очень похожей склизкой массой. Она, правда, была совсем других, ярких цветов, и в гораздо меньших количествах, умещаясь в небольшие коробочки для каждого ребенка. Но когда племяшка с восторгом предложила мне поиграть ее лизуном, ощущения были те же самыми. Мягко, липко, противно и скользко. О том, что к этим чувствам сейчас примешивался еще и нарастающий страх, я старалась не думать.

Поднесла к лицу перепачканную руку и принюхалась. Запаха не было. Уже хорошо. Что сказал Горан, эта масса живая? Если  и так, вряд ли она окажется сильнее человека. Какие бы силы не продуцировали ее, есть и другие более мощные. Узнать бы только, какие именно…

Но стоило мне подумать об этом, как чернота на моей руке зашевелилась, собираясь в комок. Соскользнула по ладони к запястью, туда, где сквозь тонкую кожу просвечивало переплетение вен. И внезапно начала менять цвет, словно, прорвав кожный покров, окрасилась в выступившую наружу кровь.

Кроваво-красный шар пульсировал, увеличиваясь на моих глазах, пока не достиг размеров теннисного мячика. Каким-то немыслимым образом держался на руке, никуда не сдвигаясь и не падая. И по-прежнему казался живым. Но я, как ни странно, не испытывала страха. С каждой минутой понимала все меньше, но меня будто накрыло невидимым покрывалом, уберегающим от сумасшествия. Все видела, слышала, но при этом оставалась спокойной.