— Умница, — прошептал я, целуя ее за ухом, — так хорошо принимаешь меня.

Она одарила меня слабой улыбкой. Я прижался поцелуем к ее губам. Она заслужила это. Моя ученица заслужила все. Выйдя из нее, я перевернул Марли на спину и лег ей на грудь, стараясь не наваливаться на нее всем весом. Я обхватил ее лицо обеими руками и вытер щеки большими пальцами.

— Ты такая красивая, когда плачешь.

Она положила руки мне на бедра.

— Хочешь, я еще поплачу? — прошептала она с лукавой улыбкой.

Какое интересно. Я всегда надеялся, что на свете есть кто-то, похожий на нее. Когда я впервые увидел Марли, я не ожидал, что она окажется такой же ненормальной, как я. Она доказала, что никогда не знаешь, что творится в голове у другого человека, пока он не покажет тебе это. И, черт возьми, она мне показала.

Оторвавшись от нее, я встал на колени рядом с ней, собрал в кулак ее волосы и притянул ее к себе. Я поцеловал ее, каждым движением языка давая понять, что действительно хочу заставить ее плакать, но не слезами печали, как это было уже много раз. Нет, я хотел, чтобы она плакала от удовольствия быть использованной мной. От того, что ее толкают до тех пор, пока она не сможет больше терпеть.

Оттащив ее от себя за волосы, я опустил ее голову вниз. Марли и без меня знала, чего я хочу. Она открыла рот, пропуская мой член мимо губ.

— Вот так, пробормотал я, — поклоняйся своему богу.

Она хмыкнула и взяла меня еще глубже. Я застонал. Мой кулак сжался в ее волосах, удерживая ее на месте, даже когда она пыталась взять еще. Она хотела, чтобы ее трахнули, и она собиралась это сделать. Я задавал темп, а не она.

Марли вцепилась в мои бедра и громко застонала, когда я надавил глубже. Я хотел, чтобы она приняла его. Я отстранился и снова вошел в нее, задавая темп, который, как я знал, она могла выдержать. То, как она задыхалась, захлебывалась, было музыкой для моих ушей. Слюна покрыла ее подбородок, а слезы — щеки. Ее глаза были слезящимися, когда она подняла на меня взгляд, наблюдая за выражением моего лица, когда я трахал ее рот.

— Моя грязная маленькая ученица, так грязно берешь член своего бога. Ты, блядь, создана для этого, не так ли? Создана для меня.

Она стонала, впиваясь ногтями в мою кожу, выражая свое согласие. То, как она прижималась ко мне, так отчаянно желая большего, опьяняло. Я не мог насытиться, но не собирался кончать ей в рот. В другой раз я бы кончил. Увидев ее всю в слезах и сперме, я бы продолжал вечно, но не сегодня. Я хотел заполнить ее, смотреть, как она пьянеет от того, как я вбиваюсь в нее и целую ее милый ротик. Затеряться в ней настолько, чтобы не знать, где заканчиваюсь я и начинается она.

Отпустив ее лицо, я вышел из ее рта и погладил ее влажную щеку кончиком своего члена. Она продолжала держаться за меня, задыхаясь от усилий вернуть в легкие достаточное количество кислорода. Я не стал ее останавливать. Если Марли нужно было несколько минут, она могла их получить. Сейчас у нас было столько времени, сколько, нужно.

— Отдохни, — сказал я ей, когда она подняла на меня глаза, спрашивая указаний.

Марли отпустила меня и легла на спину. Она без спроса раздвинула ноги. Она знала, что я буду делать дальше. Я улыбнулся ей и, наклонившись к прикроватной тумбочке, взял тюбик со смазкой. Бросив его на кровать, я взял подушку и подложил ей под бедра. Затем я встал на колени между ее ног, выдавил смазку на пальцы и стал готовить ее к приему моего члена. Она извивалась и стонала, пока я не спеша раскрывал ее. Мне не хотелось, чтобы было больно. Была тонкая грань между приятной болью и агонией.

— Посмотри на себя, как ты принимаешь мои пальцы. Ты такая послушная девочка.

— Я хочу взять твой член.

— Хмм.

Она все еще была грязной. Марли не хотелось вытирать слезы и слюну. Это было свидетельством того, как хорошо был оттрахан ее рот.

— Ты будешь смотреть на меня, когда будешь трахать?

Я улыбнулся.

— Да. Я хочу видеть твое лицо, целовать твои губы и смотреть, как ты теряешься во мне.

По выражению ее лица было видно, что она очень хочет этого, и я погладил ее бедро свободной рукой, желая уверить ее в том, что она получит то, что ей нужно.

Когда я убедился, что она готова, я велел ей подождать здесь, пока я отлучусь, чтобы помыть руки. Как только я вернулся, я намазал себя смазкой, а затем наклонился над ней. Марли застонала, когда я вошел в нее. Ее руки обвились вокруг меня. Ногти впились в мою кожу, но я не обращал внимания на боль, сосредоточившись на том, чтобы двигаться медленно и дать ей время привыкнуть. Я целовал ее губы, подбадривая ее каждым прикосновением своего рта к ее.

— Ты вся моя, — прошептал я перед тем, как выйти из нее и снова войти. — Я позабочусь о тебе, Марли.

Я зарылся пальцами в ее волосах и снова поцеловал ее. Чувство покоя охватило меня, несмотря на сильное желание, пылавшее в моей груди. Это было похоже на возвращение домой после долгого отсутствия. Это было не чувство, которое било меня в грудь. Оно просто было рядом. Марли была для меня тем самым. Я и без ее слов знал, что она чувствует то же самое. Это было в ее поцелуе. В том, как она прижималась ко мне. В, мольбах и стонах. Трахать ее сильнее. Чтобы ей было хорошо. Быть здесь с ней в этот момент. Я нигде больше не хотел бы быть и даже не хотел думать о том, чтобы быть. Быть с ней — это все, что мне было нужно.

— Киаран, кончи в меня, — стонала она мне в рот.

— Хочешь, чтобы я кончил?

— Пожалуйста.

— Я не хочу…

— Я не могу…

Я кивнул, понимая, что она имела в виду, и провел носом по ее щеке.

— Ты уверена?

— Да. Ты мне нужен. Ее хватка на мне усилилась. — Я хочу сперму моего Бога.

— Идеальная ученица утонула бы в ней. Ты была идеальной?

Марли осыпала поцелуями мою щеку.

— Я была идеальной девушкой для тебя.

Поднявшись, я обхватил ее лицо и провел большим пальцем по губам.

— Да, это так.

Я засунул язык ей в рот, не отрываясь от ее лица. Мои бедра задвигались сильнее, в погоне за кайфом, чтобы дать ей то, что она хотела. Я застонал, когда она кончила, глубоко вдавливаясь в нее и опустошая себя до конца.

Я рухнул на нее сверху, задыхаясь от пережитого. Марли обняла меня, проводя руками по моей спине, пока я не перевел дыхание. Я поцеловал ее еще раз, затем поднял на руки и понес в ванную. После того как я привел себя в порядок, я оставил ее делать то же самое.

Зайдя в спальню, я достал боксеры и натянул их на себя. Я возился с кроватью, откидывая одеяло, чтобы освободить место для нас обоих. Через минуту за моей спиной раздались шаги, предупредившие меня о ее присутствии.

— Можно мне взять футболку, чтобы поспать?

Не говоря ни слова, я достал одну из своих ящиков. Она позволила мне надеть ее на себя, откинув голову назад, когда я вытаскивал ее волосы из воротника. Наклонившись, я лизнул ее губы, прежде чем поцеловать. Марли задрожала. Я наслаждался ее вкусом. Это было лучше, чем все те разы, когда я представлял ее здесь, со мной. В реальности все было идеально. Было еще не поздно, но я все равно уложил Марли в постель. Она долго прижималась ко мне, и мы оба лежали в полной тишине. Это было прекрасно. Мирно. Как будто присутствие друг друга было единственным, что нам требовалось.

Марли поцеловала меня в середину груди. Затем она подняла на меня глаза.

— Спасибо, — прошептала она.

Она выскользнула из моих объятий, свернулась калачиком на боку и закрыла глаза. Ее благодарность была бы странной, если бы я не знал, что это потому, что я избавил ее от боли на этот вечер. Я дал ей безопасное пространство, в которое она могла погрузиться.

При нашей беседе она рассказала мне кое-что о своем горе. Что для него не существует временных рамок. И что гораздо труднее пережить его, когда у тебя нет поддержки. Я должен был стать ее защитником. Марли могла распадаться на части столько раз, сколько ей было нужно. Я буду рядом с ней, не ожидая ничего взамен.