Она повернулась и с любопытством посмотрела на меня.

— Мы сделаем это здесь?

— Да.

— Ладно, действуй.

Она помахала рукой, ее способность так непринужденно относиться к смерти беспокоила меня, но я не собирался комментировать это снова. Она уже поставила меня на место из-за этого. Это было для нее… и для меня.

Для нас двоих.

Я подошел ближе и поднял обе руки, чтобы обхватить ее горло, но они прошли сквозь нее. Переведя дыхание, я попытался сделать это еще раз но ничего не вышло. Марли переместилась на ноги, не сводя глаз с моего лица. Я опустил руки.

— Это не сработает.

— Ты действительно хочешь это сделать, Киаран?

— Да, хочу.

— Тогда постарайся.

Я передернул плечами и попытался снова обхватить руками ее горло. Я почувствовал ее холод, когда мои пальцы прошлись по ее шее. Меня злило, что я не мог прикоснуться к ней, потому что хотел этого. Я действительно, блядь, хотел.

— Ложись на пол, — рявкнул я, опуская руки и указывая на пол.

Она сузила глаза.

— Зачем?

— Мне кажется, это неправильным. Я хочу попробовать по-другому.

На этот раз я говорил мягче, желая убедить ее выполнить мою просьбу.

Марли пожала плечами и опустилась на землю. Я последовал за ней, когда она легла на спину. Я переполз по ее телу и завис над ее коленями.

— Ты поставил меня в довольно интересное положение, знаешь ли.

— Маленькая крошка, — пробормотал я.

Она усмехнулась. Я наклонился вперед и попытался положить руки ей на шею. Она улыбнулась, когда мои руки прошли сквозь нее. Разочарование пронзило меня до костей. Ничего не получалось. Как, черт возьми, ты хотел убить призрака?

Я перевел взгляд на нее и на то, как ее зеленые волосы разметались по грязной земле. Она впилась зубами в нижнюю губу. Между ее бровями появилась небольшая складка, словно она не понимала, почему я так пристально смотрю на нее.

Ты чертовски красива, Марли. Я никогда не думал, что увижу тебя такой. Что ты будешь лежать подо мной.

Мои мысли переключились с желания задушить ее на желание чего-то другого. Желание того, чего у меня не может быть. Мои чувства к ней всегда находились на тонкой грани между любовью, ненавистью, желанием, потребностью и стремлением. Вот что делала одержимость. Размывала эти чертовы границы, и ты уже не знаешь, на какую сторону монеты упасть. Внутри меня столкнулись противоречивые чувства. Я не знал, победит ли одно из них.

Мои руки опустились на землю рядом с ее шеей. Из моего рта вырвался стон, вызванный этим нелепым положением. Поцеловать ее или убить. Мне нужна женщина, которую я убил. Та, которую я превратил в гребаный призрак. Она не могла бросить меня, даже если бы попыталась, потому что это причинило бы ей боль.

Я не знаю, хочу ли я причинять ей боль.

Закрыв глаза, я опустил голову, отказываясь от борьбы с собой. Вместо того чтобы пройти сквозь нее, моя голова ударилась о что-то твердое.

— Ай.

Голос Марли испугал меня. Я открыл глаза и уставился в ее глаза. Потом я понял, что мой лоб касается ее лба. Я, черт возьми, прильнул головой к ее лбу. Я чуть не отпрянул назад от шока, но карие глаза Марли не отпускали меня. Я не мог перестать смотреть в них. Опустив одну руку на землю, я провел кончиками пальцев по ее челюсти. Ее кожа была холодной, но мягкой на ощупь. Я чувствовал ее и в других местах, ее форму между моими бедрами. Она была твердой. Она была чертовски реальной. И я мог положить на нее свои руки.

— Марли, прошептал я перед тем, как начать действовать в соответствии с бушующими во мне импульсами.

Моя рука обхватила ее челюсть, и мой рот прильнул к ее губам. Марли издала слабый писк удивления, но это не заставило меня отпрянуть. Я переместил свой рот на ее, ища ее поцелуя. Я хотел, чтобы она ответила. Марли сказала, что я ей нравлюсь. Ну, часть меня тоже любила ее. И эта часть победила.

Ее веки сомкнулись. Почему я все еще держал свои открытыми — это был гребаный вопрос, на который я не мог ответить. Видеть ее, когда я целовал ее, было необходимо. Особенно когда она потянулась и провела пальцами по моим волосам прямо перед тем, как поцеловать меня в ответ. Это был исследовательский поцелуй, как бы пробующий воду, между нами, но я не хотел осторожности.

Я не хотел безопасности.

Это было не в моей природе.

Я крепче прижался к ней, облизывая уголок ее рта. Марли не успела запротестовать, когда я впился языком в ее рот. Я целовал ее, как дикарь, доминируя над ее ртом всеми своими силами. Мой язык лизнул ее рот. Я прикусил ее губу, а затем провел зубами по ее языку. Потом я успокаивал ее губами, целуя ее до тех пор, пока ее пальцы не сжались в моих волосах. Пока никто из нас не мог дышать. И даже тогда я не остановился. Я брал и брал Марли. Она отдавала, отдавала, и отдавала.

Моя рука скользнула от ее челюсти к шее. Я держал ее крепче, чем следовало, когда в ее горле раздался стон. Противоборствующие желания вернулись. Я поддался им обоим. Я хотел поцеловать ее в губы. И лишить ее дыхания. Лишить ее всего. Она просила меня прекратить это. Я не хотел ее подводить.

— Киаран.

То, как она стонала мое имя у меня во рту, подстегнуло меня. Моя вторая рука оторвалась от земли и обвилась вокруг ее шеи. Я душил Марли, целуя ее, и она позволяла мне это. Ее рука оставалась в моих волосах, она держалась за меня изо всех сил, пока я пожирал ее губы. Я перекрыл ей дыхательные пути. Я украл ее дыхание. Это было прекрасно. Это было лучше, чем когда я убивал ее раньше. Это было более приятно, потому что в этом акте были удовлетворены мои двойные желания. Ужасный поступок, который я совершил в отношении той, кого никогда не должен был хотеть или стремиться заполучить.

Мне не должно нравиться душить тебя, но мне нравится. Я хочу украсть все твои вдохи и сделать их своими. Я хочу владеть ими. Владеть тобой.

Мои чертовы мысли почти заставили меня приостановиться, но рот Марли был слишком одурманивающим, чтобы прекратить поцелуй. Мои руки крепче сжались на ее шее, затягивая петлю, которая должна была забрать ее. Я чувствовал, как она борется. Чувствовал, как из нее вытекает жизнь. Ее реакции становились все более вялыми. Ее хватка на моих волосах ослабла. Она ускользала от меня, а я все еще не мог остановиться. Не мог предотвратить такой исход. Это должно было случиться. Она должна была уйти, чтобы перестать преследовать меня. Чтобы мы оба обрели покой.

Ее рука опустилась на землю. Я услышал звук удара. Мой рот покинул ее, и я отпрянул, глядя на ее неподвижную фигуру подо мной. Глаза Марли были широко открыты и смотрели на навес над нами. При виде этого у меня в горле образовался комок. Я не знал, почему, ведь мы оба этого хотели, не так ли? Чтобы она ушла.

Я отпустил ее шею. Мои руки легли по обе стороны от нее. В тот момент, когда контакт между нами прервался, она исчезла. Я смотрел на место, где был ее призрак, почти не веря своим глазам.

Куда она делась?

Неужели так происходит, когда убиваешь призрака?

Они просто исчезают?

Я прикоснулся к месту, где она была, но почувствовал под кончиками пальцев лишь холодную, грязную землю. Это раскололо что-то внутри меня. Что-то, о существовании чего я не подозревал до этого момента. Это было холодное, мать его, утешение, что у меня есть возможность почувствовать то, на что я не считал себя способным.

— Марли.

Тишина звенела у меня в ушах. Мне было не по себе. Это было чертовски неправильно. Никакой Марли с ее умными комментариями, от которых я был на взводе. Никакого странного комфорта от ее присутствия. Не было ничего.

— Что я наделал? прошептал я, прежде чем небеса разверзлись и хлынул дождь. Прежде чем мое сердце разорвалось на части, и я понял, что не хочу, чтобы она уходила. Прежде чем я отпустил эмоции внутри себя и позволил им утопить меня.

Дождь намочил мои волосы, одежду и кожу своей ледяной прохладой. И я потерялся в таком количестве сожаления, что оно разбило меня на мелкие кусочки без надежды когда-либо собрать их снова.