– Не службу к тебе пришел служить, захочу уйду, – ухмыляется в ответ воевода, оценив шутку. – Но твоя правда, злато всегда злато.

– А то! – одобрительно киваю, отправляя в рот крупную ягоду.

– Только уговор, – Твердеслав поднимается и я встаю следом, снова встречаясь взглядом со своим гостем. – Люд Киевский, не тронь!

Секундная пауза и я протягиваю своему другу руку:

– Слово Куджи!

С хлопком мы ударяем по рукам и скрепляем уговор рукопожатием на глазах моих вернейших и ближайших подданных. Слово будет сдержано.

***

– Подъем, здоровяк, – голос темнокожей эльфийки вернул меня из мира грез в суровую реальность, где не было ни почестей, ни слуг. Костер давно потух и сейчас я сполна ощущал телом утреннюю прохладу.

– Куджи, – произнес я, приподнимаясь на локте и бросая взгляд на ту, кого обогревал собственным телом ночью.

Ситуация не улучшилась. Бледное лицо немного осунулось, губы посинели, а змеи на ее голове не подавали признаков жизни. Дыхание оставалось слабым и, кажется, стало неровным, да и кожа, в целом, кажется стала бледнее.

Сердце невольно сжалось, для меня было странным осознавать, что я чувствую жалость к подобному существу. Но похоже смерть девушек не входило в число приятных для меня зрелищ. Даже тех, что были похожи на монстров. В памяти невольно всплыло собственное отражение, в общем-то на монстра я был похож куда больше нее.

– Чего? – непонимающе переспросила эльфийка.

– Мое имя, Куджи, – ответил я, поднимая взгляд на остроухую, что собирала пожитки обратно в мешок. Вид у нее был не ахти. Коль моя роль была согревать массивным телом нашу «подругу», ей выпала участь стеречь наш покой, а ночь без сна еще никому не добавляла бодрости.

– Лара, – хмуро бросила в мою сторону длинноухая и, кивнув сторону лежавшей Ка’риш, добавила: – Нужно искать поселение, если не хотим похоронить ее со дня на день.

Кто бы спорил, в лесу конечно может и росло какое чудо-растение, вот только надо бы знать, что именно искать. И раз эльфийка говорила о необходимости поиска других людей, значит знахарь из нее, как и из меня, был так себе.

Живот заурчал возвращая ход мыслей к более насущным вещам. Хотелось не только есть, но и пить. Взгляд невольно снова упал на лежавшую рядом ламию – «А ведь она без еды и воды считай уже скоро сутки» – вот только кормить и поить в таком состоянии ее было нельзя – «Проклятье!» – выругался я, стараясь прогнать жалостливые мысли и заглядывая в сумку, наспех схваченную при отступлении: несколько кусков вяленного мяса, сухари и, хвала Богам, бурдюк с водой.

Утолив жажду, я целиком закинул в рот один из кусков мяса, после чего, поднявшись, взвалил на плечо тело ламии. Продолжая жевать жесткие волокна, я кивнул эльфийке – мол готов.

Подобрав с земли плащ и накинув его на плечи, остроухая первой зашагала вперед.

***

– Ты хоть знаешь куда нам идти надо? – спросил я спину идущей впереди эльфийки.

– Примерно, – не оборачиваясь, ответила моя спутница.

Кажется, мое тело обладало неплохой адаптируемостью, отметил я когда несколько часов пути оказались позади, усталость одолевала меня значительно меньше. Хотя возможно сказывалось то, что я смог выспаться и более менее восстановить силы.

– Кстати, а почему нас не ищут? – решил спросить я.

– Правильнее будет «почему нас еще не нашли», – поправила меня эльфийка. – Ищут не в той стороне, и когда это до них дойдет, мы будем уже достаточно далеко.

Даже когда солнце взошло в зенит, в тени деревьев идти было вполне комфортно. Мозоли, конечно, на моих ногах, скорее всего, после серии таких марш-бросков будут не уступать подошвам сапог. Да и в целом продираться через заросли и кусты – было удовольствием ниже среднего, но тут уж ничего не поделать. Дороги если и были по близости, то выходить на них прямо сейчас было не лучшей идеей.

За день мы практически не отдыхали, стараясь максимально использовать полученное преимущество. Увы, но за весь проделанный путь впереди не возникло даже отдаленного намека на тропы, поселения или оставленные другими путниками стоянки. Я старался гнать подальше скверные мысли, уныние точно никак не решило бы наших проблем, как и не облегчило бы состояние переносимой мною «тушки». И потому, когда в вечерних сумерках впереди замаячил тусклый огонек, мы с облегчением выдохнули.

Подле небольшой опушки стояла одинокая изба, сложенная из бревен. В одиноком окошке горел свет, примеченный нами из далека, над крышей струился дымок. Хозяева должны быть как минимум не слишком далеко.

– Есть кто дома? – Гаркнул я, несколько раз стукнув дверь, так что дерево застонало под моей рукой.

По ту сторону послышались копошения и причитания, а спустя примерно пол минуты дверь распахнулась:

Седая старуха не самой приятной наружности стояла на пороге. Глубоко посаженные на осунувшимся лице маленькие глаза с интересом созерцали меня, покоящуюся на моем плече Ка’риш и стоящую рядом эльфийку:

– Кого это волки принесли к моему порогу на ночь глядя? – смешно шевеля бровями, спросила сморщенная женщина.

– Мир дому твоему, хозяйка! Мы путники, которым нужен кров и уход за раненной. Можем ли мы рассчитывать найти их у твоего очага, почтенная сударыня? – максимально вежливо произнес я, чуть наклоняясь в попытке изобразить поклон.

– Ишь какой галантный уродец, – искренне подивилась старушенция. – Ну проходите – коль не шутишь! – Пожилая женщина сделала шаг в сторону и жестом пригласила нас войти.

Дважды повторять не пришлось и мы поспешили войти внутрь.

Дом был достаточно просторным, потолок правда низковат, но в целом достаточно уютно. Большая печь стояла возле дальней стены, в центре был большой стол, несколько добротных стульев. Даже пара кресел, одно из которых было качалкой.

Так же наличествовало несколько стеллажей с различными склянками и посудой. Тут и там сушились подвешанные пучки различных трав. В одном из углов стоял резной посох, а так же ухват и лопата для печи с длинными рукоятями.

– Подругу свою сюда давай, – тут же засуетилась старая, убирая лишнее с кресла-качалки.

Я бережно опустил с плеча ламию и, осторожно усадив ту, накрыл свисавшим с подлокотника легким пледом.

Глядя на эту трогательную сцену, старуха покачала головой:

– Ну и чудище же ты себе в спутницы выбрал, неужта тебе молодцу доброму никто из девок нормальных не согласился постель греть?

На мгновение я впал в ступор, не сразу догнав смысл сказанного, однако появившаяся рядом Лара разрядила обстановку:

– Он возвращает ей долг крови.

– А... – понимающе протянула старуха, подмигнув эльфийке: – Так он твой значит, понимаю... Будь я помоложе тоже не прошла бы мимо. – И, повернувшись ко мне, добавила: – Хороший выбор, одобряю!

Меня аж передернуло, хотя что эльфийку, что ламию, я находил довольно привлекательными, но вот то что я был во вкусе этой старой карги... Скажем так: я бы предпочел жить, не ведая об этом. Сама остроухая и бровью не повела, полностью проигнорировав предположение старухи о нашей близости.

Я посмотрел на покоящуюся в кресле ламию – ее нынешний, а точнее истинный облик, я, стоило признать находил не то, чтобы отталкивающим, но все же достаточно необычным. Ранее мне точно не доводилось встречать никого даже отдаленно похожего. Но все же она была вполне симпатичной – «Может, это потому что я сам стал чудовищем? Монстру нравится монстр – это было бы вполне логично». В голове всплыло первое появление ламии, когда у нее были обычные волосы и только одна пара рук. Она ведь и правда была соблазительно прекрасной. Я снова перевел взгляд на лежащее без сознание тело. Сердце невольно дрогнуло в груди, а ведь по сути мало, что изменилось – все та же смазливая мордашка и довольно привлекательная человеческая часть туловища... «Так стоп!» – одернул я сам себя, понимая, что мысли уходят куда-то не туда.

– Наша подруга потеряла много крови, и возможно, в ее теле яд, у вас найдется чем помочь? – спросила приютившую нас старушку эльфийка.