— Вот хитрец, — папаша Кац обрадовался, как ребёнок, наблюдая за осьминогом, крадущимся по потолку.

— Ну хоть что-то получилось у Древних, — облегчённо вздохнул Нибелунг. Ктулху тем временем выбралась из малой пещеры и полез на стену уже в большой. Купаться он больше не хотел и решил подобраться к Чёрному мозгу по суше спрыгнув на него сверху. Спящий подал первые признаки беспокойства. Поток выходящих по широкой трубе иссяк, те кто уже стоял на балконе перед туннелем уходящим наверх тоже обеспокоенно крутили головами.

— Не фига они не сделают, — злорадно потёр рук знахарь. — Сам мозг вообще ничего сделать не может, прикован намертво, а эту шелупонь Ктулху на раз разгонит.

— Это уж точно, — кивнул Нибелунг. — Лесник, ждём, когда он над ним будет?

— В принципе да. В идеале если он на него сверху свалится, тогда можно будет взрывать.

— А он сам раньше не может взорваться? — настороженно спросила Наташа.

— Пока вроде не взорвался, — как эхо ответила Кобра, приняв человеческий облик.

— Ползёт! — Ктулху уже было точно над Чёрным мозгом. Тот дико нервничал, сокращая свои извилины. По ним шли волны умственных усилий и не находили решения. Руки он себе забыл отрастить, а теперь уже и поздно было. Его недавно вылупившиеся создания не знали, что делать и размахивали конечностями создавая панику. Из туннеля уходящего наверх показались ушедшие ранее, началось столпотворение. Вниз с балкона в озеро посыпались не уместившиеся на узком выступе нейроманты. Озеро забурлило от купальщиков.

Чёрный мозг попробовал оторваться от большой трубы, по которой ранее шли нейроманты и даже умудрился оторвать её. Она так и повисла, прилепившись одним концом к балкону. Чёрное существо пронзительно запищало, издавая ультразвук, что даже мы поморщились. Камеры передали, что там творилось. По изображению пошла рябь и Ктулху в свою очередь затрубил на всю пещеру. Многократно усиленное эхо оглушило уже Чёрный мозг, и он перестал верещать замолчав. Внутри него всё пульсировало, он был крайне раздражён и всем своим видом показывал, как он недоволен.

— Не нравится, — сказала Наташа. — Конец тебе, гондон драный.

— Богом себя возомнил, думал неприкасаемым, стал, — радостно воскликнул папаша Кац. — Теперь уже не отвертится.

— У него вся поверхность пузырится, это нормально? — спросил Нибелунг.

— Здесь нет экспертов, но что можно сказать точно, он боится, — заключила Кобра.

— Пока бы уже, а то вдруг свалит? — прошептал Нибелунг.

— Куда? Сам себе склеп вырыл, — рассмеялась Наташа.

Ктулху дополз до середины свода и застыл. Затем продолжил движение, прицеливаясь, чтобы точно упасть Чёрному мозгу на лысину. Остановился на секунду и отцепился от потолка, отлепив все свои присоски полетел вниз. Прыжок его был точен, он плотно обхватил своими щупальцами Чёрный мозг приземлившись тому прямо на макушку. Спящий попытался скинуть осьминога в озеро яростно сокращаясь, но всё было тщетно. Ктулху присосался к нему надёжно, сжимая его своими могучими щупальцами. Спящий попробовал избавиться от труб, которыми питался, выдёргивая их из озера. Но чтобы это дало? Полетать перед смертью по пещере с наездником на башке? Такое себе удовольствие.

— Лесник? Можно, я нажму? — спросил Нибелунг. Я кивнул.

— За Лиану и Астру! — стиснув зубы прошептал я.

— За Черепа! — воскликнула Кобра.

— За Плаксу и Рекса! — глухим голосом сказал папаша Кац.

— За всех! — крикнула Наташа.

— На, сука!

— Ура!!! — мы заорали как безумные. К нам стали подбегать люди, интересоваться, спрашивать, радостно орать вместе с нами. Стоявший на том берегу одинокий нейромант зашатался и рухнул с парапета в воду, где его радостно встретили местные зубастики. Я был счастлив! Если уж мне не удалось ухватить Гитлера за вымя так-то, что сейчас случилось было моим личным Рейхстагом и Волчьем логовом в одном флаконе. Главный злодей был повержен и теперь мирно растворялся в своём озере. Оставшиеся под землёй нейроманты, наверное, с горя тоже утопились. Во всяком случае без Чёрного мозга они были безопасны. Это какие же надо иметь мозги, чтобы управлять такой оравой? Я даже представить не мог.

Следующие три дня мы пили по-чёрному. До синих соплей, в дрова, в кашу. Первый раз я отрубился прямо на набережной, очнулся уже от того, что меня куда-то тащила Наташа. За ногу. Я открыл глаза и увидел вокруг полно синих морд и одну зелёную торчавшую с той стороны парапета. Вот он точно не пил и внимательно наблюдал за алкашами примериваясь кого ему утащить в канал. Накидались мы до такой степени, что уже не обращали на топтуна, сидевшего на парапете. Кто-то ему даже пихал гранёный стакан с водкой в лапу, но он вежливо отказывался. Я потряс головой отгоняя морок, но лучше бы я этого не делал. В голове взорвалась граната, я ахнул и опять ушёл в самосозерцание. Мерзко крутило всего, я пытался сказать Наташе, чтобы дала воды, но она смеялась и тащила меня за ногу подальше от топтуна. Дальше помню фрагментами и то только потому, что она вколола мне лайт-спек. Забыв о двойном трауре, я набросился на неё и… В общем морально разлагаться мы закончили только на четвёртый день и то, потому что отлежали спины на мостовой. Мест для нашей оравы у Доместоса не хватало и спали все вповалку прямо на набережной. На утро четвёртого дня нас нашли папаша Кац с Коброй и ласково предложили составить компанию Нибелунгу, которого Фея уже упаковала в какой-то ящик кинув туда бутылку бурбона. Он как младенец обхватил бутылку и затих, катили его домой чуть ли не в клетке. Кряхтя и ловя, все отходники от лайт-спека и передоза алкоголем я, понурив голову пошаркал ногами за папашей Кацем. Наташа была как огурчик и о чём-то весело шепталась с Коброй.

Через сутки мы заходили в корабль. На месте городка, отстроенного недавно Нибелунгом, остались руины. Пока мы ходили на боевые его кое-как привели в порядок, но все пока жили в шатрах по тридцать-сорок человек, что меня совсем не прельстило. Ниби звал нас к себе, но мы решили переночевать на корабле. Здесь можно было и помыться, и полежать в кресле релаксируя. Опять же столовая накормит. После ужина я решил проведать и заодно показать остальным своего сына. Всё равно пришлось признаваться, хотя бы Изе и Кобре. Сейчас я вполне свободно ориентировался в коридорах корабля и провёл друзей в медицинский отсек.

— Так получилось, что Астра снабдила меня лишними хромосомами, — начал я.

— Не лишними, а дополнительными, — поправил меня папаша Кац. — Кобра, они у тебя лишние?

— О нет! Перекидываясь в другие тела, я беру всё самое лучшее от них, сохраняя при этом человеческий мозг. Абсолютно они не лишние, — рассмеялась Кобра. Сейчас она была в человеческом обличье. Возможно, в душе она и грустила о Черепе, но внешне это было незаметно. Мне даже показалось, что, когда они нашли нас, они как-то странно смотрели друг на друга с папашей Кацем. Я вспомнил, что у него остался тот весёлый имплант. Чем чёрт не шутит. Это он только с виду заморыш, на самом деле любому даст фору.

— Хорошо, дополнительными. Хм, папаша, а если тебя снабдить двадцатью пятью парами хромосом ты будешь почище Мерлина? — сказал я.

— Во всяком случае не хуже, — утвердительно кивнул знахарь, поглаживая автоматическую капсулу. — Ты нас за этим позвал в медицинский отсек?

— Не только. Ну что рискнёшь? И ты, Наташ? — спросил я.

— Я надеюсь ты нас не прибьёшь? — с опаской спросил папаша Кац.

— Вот надо было больно. Хотел бы, давно вас к Ктулху примотал синей изолентой, уже не выбрались бы, — рассмеялся я. — Ложитесь в капсулы. Бельишко придётся снять. Я всего лишь включу программу, при помощи которой Астра и меня починила. Боятся нечего. Автоматический доктор плохого не сделает.

— Ну смотри, Женя. Я к тебя во сне являться буду, — пообещала Наташа. — И других твоих жён позову.

— Я тоже, — серьёзно предупредил папаша Кац.