Идиллические руны[116] все еще живут в волостях Сортавала, Яккима, Куркиёки, Кесялахти, Китээ, Рускеала, Пялкъярви, Тохмаярви, Иломантси, Липери и Пиелисъярви. Ближе к Лаппеенранта почти никто не знает подобных рун, говорят, так же обстоит дело и в южной части Кур­киёки. Очень мало поют их в Саво, немногим больше в рус­ской Карелии.

Моя мечта об осуществлении во время этой поездки более или менее полного сбора финских рун, пословиц, за­гадок и т. п. у жителей Карелии оказалась напрасной. Лишь половина из них сохранилась в памяти народа, и их следовало бы успеть записать, пока и они не исчезли на­всегда. Пословицам, загадкам и сказкам, которые нечем заменить, не грозит столь быстрое забвение, как древним рунам, которые оттесняются полурусскими, полушведскими и другими новейшими песнями. Поэтому было бы весь­ма желательно, чтобы Общество и впредь проявляло забо­ту об их собирании, что значительно облегчилось бы после того, как будут систематизированы и изданы ранее собран­ные руны. Кстати сказать, тот, кто заинтересовался бы этим и захотел совершить поездку, мог бы обойтись мень­шими затратами. В 1828 году я совершил поездку с пер­вого мая до середины сентября, имея с собой меньше ста рублей банкнотами. На поездку этим летом, которая дли­лась шесть месяцев, ушло не более двухсот рублей. Но хватило бы и половины этих денег и цель поездки была бы достигнута, если бы и в этот раз, как тогда, я путеше­ствовал в крестьянской одежде. Для таких поездок лет­нее время во многих отношениях лучше, чем зимнее.

Элиас Лённрот

Ухтуа, 24 ноября 1836 г.

Дорогой брат!

Я уж было совсем собрался выехать из Каяни, но ока­залось так много редакторской работы с журналом «Мехиляйнен» и другими, что я смог поехать только 16 сен­тября. Хотел написать тебе из Каяни, но время пронес­лось так быстро, что не успел. И лишь здесь, в деревне Ухтуа, я мог наконец исполнить свое намерение и заодно рассказать тебе немного о первых результатах моей поезд­ки, ведь скоро два месяца, как я нахожусь в России. Уже почти три недели я живу в этой деревне и записываю все, что мне рассказывают: руны, песни, сказки, пословицы, загадки, пояснения незнакомых слов и тому подобное. Здесь, пожалуй, еще месяца два можно было бы записы­вать, особенно сказки, называемые здесь старинами, или саарнами, которым, кажется, не видать конца. Но все же я решил сегодня отправиться дальше, чтобы побывать и в других деревнях. Пословиц и загадок так много, что новые уже некуда записывать, поэтому надо начать поне­многу переписывать то, что накопилось, набело. У меня набралось также немало пополнений к «Калевале».

Отсюда я отправлюсь сначала в деревни на побережье Туоппаярви, затем в сторону Пяярви, Кандалакши и Имандры. И, вероятно, в феврале я буду в городе Кола, а на обратном пути загляну в деревни, которые не мог по­сетить ранее. В конце апреля я, видимо, буду в городе Кемь, расположенном на берегу Белого моря, и переправ­люсь оттуда через море в город Архангельск. Говорят, дви­жение там хорошее, так что в скором времени я опять буду на этом берегу и направлюсь отсюда прямо к грани­це волости Нурмес. Затем я пройду вдоль границы к бере­гам Ладожского озера, заодно зайду в некоторые деревни Олонецкой губернии и далее через финскую Карелию и Выборгскую губернию в октябре будущей осени думаю добраться до Хельсинки. В намеченном мною маршруте я намерен придерживаться тех мест, где хорошо говорят по-фински.

В прошлом письме ты просил меня высказать свое мнение о переводе на шведский пятнадцатой руны «Кале­валы» для газеты «Helsingfors Morgonblad». По-моему, перевод сделан очень удачно, и было бы желательно, что­бы все остальные руны были переведены так же хорошо. В нем есть кое-какие ошибки, но их немного. [...] Мне уда­лось записать еще одну страницу необычных слов, прила­гаю их к письму. В следующем году в Хельсинки ты смо­жешь получить некоторые пояснения к «Калевале» у Каяна, который этой осенью сопровождал меня до Ухтуа и старательно выяснял здесь значения многих незнакомых слов. Я тоже готов дать тебе некоторые пояснения, если напишешь мне в Колу или Архангельск. Я писал тебе в прошлый раз о «Мехиляйнене», надеюсь на твою помощь журналу. Перед отъездом из Каяни я подготовил для не­го заметок на верных полгода. Думаю, что и из Колы кое-что вышлю, но мне не хотелось бы уделять этому слишком много времени. Будь здоров.

Твой друг и брат

Элиас Лённрот

Ухтуа, 24 ноября 1836 г.

Я нахожусь сейчас где-то в десяти милях от границы Финляндии и завтра намерен продолжить путь. Но преж­де мне хотелось бы передать тебе и твоей жене приветы со студентом Каяном, который завтра отправляется обрат­но в Каяни, иначе когда еще будет такая возможность? Хотелось бы узнать о делах в Каяни. Я уезжал оттуда озабоченный тем, что тамошнее и без того малочисленное общество распалось из-за раздоров. Даруй нам всем гос­подь и впредь здоровья. Сказывают, будто отсюда на се­вер пойдут очень бедные края. Но все же надеюсь не уме­реть там с голоду, поскольку там, где живут другие, дол­жен выжить и я.

Я вынужден побеспокоить тебя одной просьбой: прошу тебя купить воз хорошего сена и во время зимней ярмар­ки отдать его русскому[117] крестьянину Дмитрею, который придет из Энонсуу. Дело в том, что мы с Каяном целую неделю жили у него в доме и он не взял с нас платы, но зато попросил, чтобы на зимней ярмарке для него купили небольшой воз хорошего сена. Я посоветовал ему пойти к тебе, для меня это долг чести, и мне приходится беспо­коить тебя. Деньги на это возьмешь у фохта. Если нигде не удастся купить сена, попроси в Подвила. Будь здоров.

Ухтуа, 25 ноября 1836 г.

Перед дорогой в северные края пользуюсь приятной возможностью передать приветы тебе и твоей жене. В те­чение длительного времени у меня не будет возможности написать, если только в конце декабря не наведаюсь на ярмарку в Куусамо. Но и это будет зависеть от того, где я буду находиться в то время. Я приступил к сбору фин­ских сказок и уже записал их с четверть сотни. Возможно, до моего возвращения в Каяни число оных увеличится до нескольких сотен. Дело в том, что я надумал кроме этих краев побывать еще и в финской Карелии, а также в Вы­боргской губернии. Думаю, что тогда я смогу хоть не­сколько дней подряд потчевать твоих детей сказками. Будь здоров.

Ухтуа, 25 ноября 1836 г.

Я не сомневаюсь, что ты поможешь моим родителям в случае возникновения у них хозяйственных или каких-либо иных затруднений, поэтому я гораздо спокойнее за них, чем перед отъездом из Каяни. Напомни им, чтобы во время зимней ярмарки они закупили столько льна и ко­нопли, чтобы хватило на весь год, а также пищевых про­дуктов, мяса и прочего. В это время у фохта, наверное, будут деньги, и он сможет дать им все, что потребуется.

До сих пор моя поездка была довольно приятной, ка­кой она будет дальше, этого не могу сказать. Отправив­шись из Каяни, я пришел сначала в Сярайсниеми, где и пробыл два-три дня, затем по лесной глухомани добрал­ся до Пуоланка. Там провел пару дней в доме пастора и пошел дальше в Хюрюнсалми, где остановился на три дня у пробста. Оттуда в начале октября поехал в Кианта. Восьмого числа того же месяца туда приехал Аксели[118], и только 16-го я отправился дальше, сперва водным пу­тем пять миль до границы с Россией. Около 20 октября мы перешли границу, и с тех пор я живу в этих деревнях и веду записи. До сих пор я чувствовал себя уютно, не знаю, так ли хорошо будет и в дальнейшем, когда оста­нусь один, потому что попутчик мой Каян покидает меня и возвращается к вам, я же должен следовать дальше. Подробнее в другой раз. А пока будь здоров.