— Не больше недели, в крайнем случае, двух, — отрезала она.

— Как недели? — вскинулся Кит. — Подожди минуту.

— Максимум месяц. — Вильгельмина повернулась и подбежала к Джайлзу. — Мне пора. Увидимся.

Кит наблюдал за тем, как они уходят и чувствовал себя ребенком, забытым на парковке. В конце аллеи она взяла Джайлза под руку. Бывший кучер сэра Генри бросил быстрый взгляд на Кита, поднял руку в прощальном жесте и зашагал рядом с Вильгельминой. Они прошли между двойным рядом статуй. Потом налетел порыв ветра, взвихрилась пыль; обе фигуры стали видны нечетко, словно он смотрел сквозь жаркое марево, а затем и вовсе исчезли.

Кит еще раз вздохнул и задержал дыхание, прислушиваясь, нет ли погони, но услышал лишь трель одинокой птицы. Он немного успокоился и выдохнул. Он еще не отошел от потери Козимо и сэра Генри, да и его жизнь висела на волоске. Так что сейчас он стоял, обдумывая следующий шаг и жалуясь самому себе на то, что все как-то очень быстро происходит. На востоке солнце едва приподнялось из-за неровной линии горизонта. Если не уйти сейчас, придется ждать до вечера, а это, скорее всего, приведет к катастрофе. «Может, оно и к лучшему», — подумалось ему.

Мина велела ему начать переход у пятого сфинкса в конце ряда и быстро двигаться к восьмой статуе с головой барана — там примерно тридцать шагов. Если переход не получится, когда он достигнет восьмого сфинкса, надо замереть, постоять, а потом повторить попытку. Вильгельмина особо подчеркивала это. Прыжок в точном месте на аллее выведет его в определенное время — плюс-минус несколько часов, дней или, возможно, недель. Если даже немного отклониться от инструкций, он может сильно сбиться с временного курса.

Он вернулся к нужному сфинксу в конце аллеи, самому дальнему от храма, и остановился, отыскивая взглядом восьмую статую в длинном ряду. «Будь что будет, но я иду», — сказал он себе и быстро пошел вперед.

Он почувствовал, как воздух вокруг него задрожал, ощутил покалывание на коже. Когда он приблизился к нужной статуе, задул порывистый ветер. Ускорив шаг, он поравнялся с восьмой статуей и приготовился к переходу. Ничего не произошло. Вопреки всем естественным побуждениям, он вспомнил наказ Вильгельмины и замер.

«Вот тебе и раз», подумал Кит, ушел с лей-линии и поспешил к исходной точке. «Второй-то раз точно должно повезти», — пробормотал он. Снова последовало знакомое покалывание на коже, как будто перед ударом молнии воздух напитывался электричеством. Порывистый ветер швырнул в глаза мелкий песок, глаза заслезились, так что он с трудом видел, куда идет. Должно быть, он бессознательно замедлил шаг, потому что дошел до восьмого сфинкса, а прыжка так и не последовало.

— Эй, прыгун! Похоже, ты совсем навыки потерял — пробормотал он. Или он и в самом деле утратил ловкость?

Мысль о том, что он может застрять в Египте 1920-х годов, да еще с людьми Берли на хвосте, была невыносимой, поэтому он бросился обратно к исходной точке и встал наизготовку, прижавшись пальцами ног к воображаемой линии. Опустив голову, как спринтер, ожидающий выстрела, он пробормотал: «В третий раз повезет!» и побежал.

На этот раз с решимостью, отсутствовавшей в первых двух попытках, он заставил себя прыгнуть. Возможно, именно решимость и послужила ключом к успеху, ибо уже на подходе к восьмому сфинксу он почувствовал, как задрожал воздух; дрогнула земля, и мир вокруг стал тусклым и неясным, но лишь на короткое мгновение. Из-за рывка, предшествующего прыжку, он не сразу остановился, но, сделав несколько шагов, все же заставил себя оглядеться.

Он стоял почти там же, где и раньше — в центре аллеи у восьмого сфинкса. Полуразрушенный храм в конце аллеи все так же пустовал, не то холмы, не то барханы имели все такой же пыльный вид, а солнце над головой палило с такой яростью, что у него на глазах выступили слезы. Только вот стояло оно в небе намного выше, чем в момент перехода.

Последствия прыжка на этот раз прошли еще быстрее. Кит с удовлетворением отметил, что с каждым прыжком тошнит его все меньше. Он прекрасно помнил первый переход, легкое сегодняшнее головокружение ни шло ни в какое сравнение с ощущениями первого раза.

Теперь надо добраться до Луксора. Допустим, переход удался, он в другом времени, а дальше надо следовать инструкциям Вильгельмины: добраться до реки, идти вниз по течению до города примерно в десяти милях. Впрочем, это по прямой, как ворона летит, а сколько на самом деле — предстоит выяснить. Затем зайти в отель и забрать посылку. Вроде бы все просто. А дальше письмо Мины подскажет, что делать дальше.

Кит пошел. Однако добраться до реки через холмы оказалось непростой задачей. Козья тропа извивалась по бесплодным склонам, и вскоре Кит начал задыхался. Камни вокруг отражали солнечный свет и жара обжигала кожу даже сквозь одежду. Пот стекал по лицу и шее, капли, падая на землю, поднимали маленькие облачка пыли. Мина дала ему в дорогу бурдюк с водой, но, когда стало нестерпимо жарко, он начал беспокоиться, что запаса может не хватить, поэтому пил экономно, позволяя себе лишь маленькие глотки уже теплой, слегка солоноватой жидкости.

Чтобы отвлечься, он стал думать о том, куда идет и что ждет его впереди. А еще интересно, какой сейчас год и почему он остался на том же месте, если раньше лей-линии всегда приводили в новое место. Наверное, это как-то связано с расстоянием, пройденным вдоль лей-линии, решил он. Лучшего объяснения все равно не было. Может быть, именно поэтому Мина так настаивала, что переход должен произойти именно между пятым и восьмым сфинксами. А если бы он пропустил эту отметку, где бы он сейчас оказался? И как бы искал дорогу назад?

Вот теперь он с некоторым запозданием начал проникаться отвагой Артура Флиндерса-Питри и огромной важностью его Карты. «Не выходи из дома без карты», — вслух размышлял Кит.

И все-таки, в каком он времени? Судить по унылому окружению невозможно — пустыня ничуть не изменилась за несколько тысяч лет. Какая эпоха на дворе? И как это Вильгельмина ухитрилась спасти их с Джайлзом от почти верной смерти? У нее-то карты не было, никакой, даже простой бумажной, даже путеводителя и того не было. Как ей удалось? Когда она успела стать таким специалистом в лей-путешествиях? В последний раз, когда Кит видел свою бывшую подругу, она шла, нахохлившись, по лондонскому переулку, сгибаясь под порывами бури. Потом она исчезла: он ушел в одно место, а она оказалась… кто знает, где? Кит понятия не имел, она же не успела ему рассказать.

Эти и другие вопросы занимали его до такой степени, что он удивился, когда, в очередной раз подняв голову, увидел мерцающий, как мираж, Нил: плавно извивающуюся серебристую широкую полосу между двумя зелеными берегами; а вокруг тянулись все те же холмы и пустынные нагорья. Зрелище было настолько захватывающим, что он постоял и как следует глотнул из бурдюка, прежде чем начать спуск. В тени одной из скал он присел и закрыл глаза, болевшие от солнца.

Ему тут же явились тела его бедного прадеда и сэра Генри Фейта в гробнице верховного жреца Анена. Видение опять потрясло его, к тому же он вспомнил, что ушел совсем недалеко от саркофага. Они же так торопились уйти из гробницы, что он не успел как следует погоревать о них. Да и поверх горя гнездилась кипящая ненависть к Берли, равнодушно убившему двух хороших людей. Лорд и его люди представлялись Киту мерзкими подонками, воплощением зла. В неопределенных фантазиях о мести Кит придумывал для них изощренные пытки.

Пожалуй, это следовало считать первым признаком изменения в характере Кита Ливингстона: в нем просыпалась решимость. В лондонском недотепе твердел некий стержень. Конечно, секреты Карты требовали куда более серьезного подхода, но первый шаг был сделан. Он пообещал самому себе со всей серьезностью взяться за поиски, и это будет лучшей данью памяти Козимо и сэра Генри. Уж это-то они точно заслужили.

А вот такой смерти они не заслуживали: их сгубила зараза из гробницы, какой-то вредоносный микроб. Кстати, не он ли стал причиной гибели Говарда Картера и других археологов, вскрывавших гробницу Тутанхамона? И вот старый Козимо и сэр Генри пали, сраженные той же заразой, а если бы Вильгельмина не появилась вовремя, несомненно, их с Джайлзом ждала бы та же участь. Тут же Кит засомневался, а хватит ли ему сил противостоять всем этим напастям? Да нет, успокоил он себя, поесть и поспать как человек — и все будет в порядке. Вряд ли он требует слишком много.