— Но это было много лет назад, — говорил он. — Все могло измениться. На всякий случай сойду-ка я на берег один и оценю ситуацию. Если все будет хорошо, вернусь за тобой.

Таким образом, появление паланкина, хотя и неожиданное, следовало считать признаком того, что положение при королевском дворе стало не только не хуже, а даже лучше, чем опасался Артур. Она откинулась на подушки, набитые перьями, с удовольствием поглядывая по сторонам на пологие холмы над серебристой морской гладью. Внутри зрело ощущение, что она возвращается домой. Пока носильщики поднимались из гавани в город, она пребывала в состоянии покоя и умиротворения, того, чего ей не хватало на протяжении многих недель. После первого прыжка Артур настаивал на том, что лей-путешествия слишком опасны для ее состояния. Сяньли в этом сомневалась. Еще один или два прыжка казались ей гораздо более предпочтительными, чем путешествие, которое, как она стала думать, никогда не закончится.

К тому времени, когда носильщики и их низкорослый старший достигли длинной наклонной тропы, ведущей к королевскому дому на холме, Этрурия уже очаровала ее

. А встреча с королем, мягким и обаятельным, заставила ее забыть тяготы совсем не комфортного путешествия.

— Сяньли, любовь моя, — сказал Артур, представляя ее королю, — поприветствуй Турмса. Он господин и король Велатри и мой давний дорогой друг.

— Я ваша слуга, милорд, — ответила Сяньли, делая реверанс. Движение получилось неуклюжим, в основном из-за поздних сроков ее беременности, она потеряла равновесие и опасно покачнулась.

Король точно рассчитанным жестом протянул руку и поддержал женщину.

— Прошу вас забыть о церемониях на время пребывания у меня в гостях, — сказал он.

— Вы очень добры, — ответила Сяньли, дождавшись перевода Артура.

Турмс, все еще держа под руку, подвел ее к дивану.

— Думаю, здесь вам будет удобнее, — сказал он, помогая сесть. — Хвалю тебя за выбор жены, друг мой, — сказал он Артуру. — Она на редкость красива. Думаю, ты счастливый человек.

На вопросительный взгляд Сяньли Артур сказал:

— Король говорит, что ты очень красивая, а я счастливчик.

— Скажи королю, что я опасаюсь за его зрение. Сама себе я представляюсь этаким раздутым китом.

Турмс рассмеялся, когда услышал это.

— Хорошо бы все киты были такими на вид, — сказал он. — Предлагаю выпить вместе за радость общения у нас впереди. — Король приказал принести вина. — И, Паша, будь добр, принеси нам серебряные кубки.

— Сир? Эти кубки используются только в святые дни, — шепотом напомнил слуга.

— В самом деле! — воскликнул король. — Вот и прекрасно! Что есть на свете более святого, чем общение с давними и новыми друзьями? Это воистину радостное событие, так что будем пить вино и ужинать, пользуясь нашими самыми праздничными предметами. Я, Турмс Бессмертный, объявляю этот день святым праздником.

— Будет исполнено, о великий король. — Паша поклонился и поспешил прочь.

Турмс подмигнул Сяньли.

— Он очень способный домоправитель, но иногда забывает свое место, и ему приходится напоминать. — Он посмеялся. — Другой король давным-давно отправил бы его на кол, но он мне нравится.

Пока подавали вино, поговорили о родине Сяньли. Турмс слушал с большим интересом, особенно когда узнал, что торговцы начали заходить в китайские порты. Но доселе ему не приходилось встречаться ни с одним уроженцем этого далекого царства. Он хотел знать, как ведут себя правители ее страны, как управляют, что носят и едят. Он внимательно слушал перевод Артура, время от времени кивая, явно запоминая новые сведения.

Когда Артур объявил, что хотел бы прогуляться в окрестностях, они продолжили разговор в рощах и виноградниках королевского поместья. Постепенно их разговор перешел к причине визита гостей.

— Артурос сказал мне, что ваше путешествие связано с очень важным делом.

— А что еще сказал мой муж? — спросила Сяньли, с легким неодобрением взглянув на Артура, когда он передал ее слова королю.

— Только то, что время, которое должно было стать для вас временем радости и предвкушения, каким-то образом было испорчено. Он сказал, что пришел ко мне за советом. — Турмс остановился, повернулся к ней и улыбнулся. — Надеюсь, я смогу достойно отплатить ему за доверие.

Сяньли смотрела на Артура, пока тот переводил слова Турмса.

— Говори, — подбодрил ее Артур. — Здесь все свои.

— Все так, как сказал мой муж, — начала Сяньли, облизывая губы. — Действительно, у меня проблемы. Дважды я чудом предотвратила выкидыш. Но потом мне стало казаться, что все идет как надо. Я неплохо себя чувствовала…

— А сейчас? — мягко спросил Турмс.

— Первое движение ребенка я почувствовала около месяца назад, — ответила Сяньли, ее губы слегка подрагивали. — Сейчас я начинаю думать, что с ребенком не все в порядке.

— Ясно. — Турмс дослушал перевод Артура. — Теперь вы хотите знать, есть ли у ребенка шансы родиться, и будет ли он жить.

— Наверное, глупо было полагаться только на нашу дружбу, — проговорил Артур. — Но я больше ничего не смог придумать. Мы взяли курс на твои земли…

Турмс повернулся и пошел между ухоженными лозами. Возле одной он остановился, покачал на ладони тяжелую гроздь и смахнул восковой налет на соседней грозди.

— Мне было бы очень жаль, если у нас… — начал Сяньли.

Артур коснулся ее плеча и показал глазами, что сейчас лучше помолчать.

Наконец Турмс вернулся к встревоженной паре.

— Конечно, я дам вам совет. Мне надо было убедиться, что ваша просьба не выходит за пределы предсказуемого знания. Меня о многом спрашивают, но о таком никогда.

— Вы действительно можете это предвидеть?

— Думаю, да, — ответил Турмс. — В любом случае, в моих силах найти ответ.

Они возобновили прогулку среди виноградников, радуясь теплу и красоте дня. Однако вскоре Сяньли устала, и они вернулись в дом, где гостям были приготовлены комнаты. Затем, когда с размещением было покончено, Турмс оделся официально и спустился в храм у подножия священного холма. Он хотел посоветоваться с некоторыми жрецами относительно предметов, нужных для гадания.

Первосвященник, почтенный старец с небольшим горбом на спине, вошел в комнату как раз в тот момент, когда король собирался уходить.

— Да пребудет мир в твоей земле, мой господин и король, — гулким голосом приветствовал его первосвященник. — Я только что узнал, что ты здесь, иначе поспешил бы прийти раньше.

— Привет тебе, Сетре. Я не хотел мешать твоим размышлениям, — ответил Турмс. — Я пришел только затем, чтобы подготовиться к вечернему гаданию. Все в порядке, не было никакой нужды тебя беспокоить.

— Твое присутствие никогда не будет помехой, о король, — ответил престарелый жрец с безупречным почтением. — А у меня для тебя хорошие новости. Твоя усыпальница почти готова.

— Действительно, новости добрые, — сказал Турмс, одобрительно кивая. Строительство королевской усыпальницы было первой и самой священной обязанностью короля-жреца. Однако этот замысел, довольно скромный по сравнению с планами его немногих предшественников, то и дело натыкался на разные осложнения. Завершение строительства отодвигалось уже много раз.

— Строители уверяют, что усыпальница будет готова к равноденствию, — сказал старый жрец. — Тогда освящение твоего сана может состояться весной.

— Очень хорошо, Сетре. Твой опыт и труды бесценны. — Король ничуть не кривил душой. Старик грамотно руководил строительством и ничего не забывал. Турмс не стал напоминать ему об ошибке на раннем этапе. Сетре неудачно выбрал место на Священном Пути, оно оказалось совершенно непригодным из-за качества туфового камня. К счастью, это выяснилось во время церемонии предсказания задолго до начала строительства.