— Блин, сложно, наверное, им приходится…

— Непросто, — согласился Бобоедов. — Но не переживай, скоро ты научишься.

— Да как так? Когда же мне все это учить?

— Я думаю, лучше всего вечерком, после уроков, — ответил он. — Если одному скучно будет, можешь и Нарышкина к этому делу подключить. Я слышал, вы с ним дружите… Ему тоже не помешало бы мозги прочистить.

Ну да, как же… Взял Лешка, все бросил и сел со мной этой ерундой заниматься…

— Теперь можно в общежитие идти? — осторожно спросил я, опасаясь как бы он не подкинул мне еще какого-нибудь занятия.

— Если хочешь, можем еще партию в шахматы, — предложил Горох. — Любишь шахматы?

— Люблю, но, может быть, в другой раз? Что-то сегодня устал сильно.

— Да? Ну ладно, тогда иди. В следующий раз сыграем. Вслепую.

Вот это я попал… Ну гад Чертков! Я ему все в субботу выскажу!

В пятницу утром на завтраке появился Юрасов. Я его даже сразу не узнал. Так сильно он изменился за эти несколько дней. Похудел, осунулся, да и вообще выглядел так, как будто все это время в тюрьме провел. Нас с Нарышкиным он подчеркнуто старался не замечать и не смотрел в нашу сторону.

— Вот видишь, Леха, прав оказался мой дед, — сказал я, как только Юрасов появился в дверях столовой. — Настоящее дерьмо все-таки не тонет. Всплыло.

— Ага, — кивнул он и усмехнулся.

— Чего лыбишься?

— Знаешь, что самое интересное? Все эти дни я переживал как бы он не умер и вместе с этим не возникло дополнительных сложностей, а теперь ловлю себя на мысли, что, может быть, так и лучше было бы? — он посмотрел на меня и глотнул немного кофе. — Кто знает, что теперь эта компания придумает? Да и вообще… Смотри сколько людей радуются его возвращению.

Старясь, чтобы это выглядело максимально естественно, я не спеша посмотрел по сторонам и понял, что княжич абсолютно прав. То один парень салютует Юрасову вилкой с наколотым на нее сырником… То другой приветствует его кивком и салютует чашкой с кофе… Большая часть ребят, конечно, не обращала на него никакого внимания, но все-таки…

— Ну и что? — спросил я у него и пожал плечами. — На любую силу есть другая сила, а на хитрую гайку болт с резьбой.

— Это тоже твой дед так говорит? — улыбнулся Нарышкин.

— Нет, народная русская мудрость, — ответил я и полил сырники сметаной. — Мы с тобой не слабее их, так что пусть они нас боятся.

Лешка ничего не ответил, отпил еще немного кофе и спросил:

— К тебе дед в воскресенье приедет?

— Зачем это? — не сразу сообразил я.

— Так родительский день как-никак, — напомнил он. — Ты же сам говорил, что деда позовешь. Или ты забыл ему сказать?

— Нет, еще на прошлой неделе сказал, — ну и неделька выдалась! Совсем из головы вылетело. — Приедет, конечно.

— Мой батя тоже приедет. Может быть, даже со старшим братом, если его со службы отпустят.

Я уже не раз виделся с Лешиным братом, который служил у нашего Императора одним из черных магов. Его звали Иван. Веселый парень, который постоянно его подкалывает. Ну и меня, само собой.

— Ванька?

— Ага, — кивнул княжич. — Он уже давно в «Китеж» рвется приехать. Поностальгировать, как он говорит. Да все как-то не получается. Но в этом году сказал, что вроде бы все должно срастись.

— О, круто будет! — обрадовался я. — Помнишь, он обещал нам какой-то секрет показать, когда в гости приедет?

— Нашел кому верить, — хмыкнул Нарышкин. — Врет он все. Трепло. Ничего он нам не покажет, сто процентов тебе говорю.

— Ну вот и узнаем. При условии, что я доживу до воскресенья.

— В смысле?

— У меня завтра занятие с Чертковым, а он вечно какую-нибудь хреновину придумывает… Кстати, Лешка, спорим я быстрее тебя Светящийся Огонек активирую?

Я смотрел как механические пчелы кружат в опасной близости от моего лица и когда одна из них уселась на правое плечо, Чертков недовольно прохрипел:

— Делай, Темников. Чего ты на них уставился?

— В прошлый раз одна меня в ухо ужалила, до сих пор чешется, — напомнил я ему и активировал Светящийся Огонек.

— Давай-ка еще разок, — попросил старик.

Я повторил. По моим вчерашним замерам, которые я производил вместе с Нарышкиным, на активацию заклинания сейчас у меня уходило пять секунд. Конечно, до Черткова мне далеко, но по сравнению с моими прежними результатами, это смело можно назвать прорывом.

Во всяком случае, мне этого вполне хватало, чтобы выиграть спор у Лешки, которому на то же самое требовалось в два раза больше времени. Ну а еще мой Светящийся Огонек наконец-то в самом деле был похож на шар, а не на какую-то загадочную и нестабильную фигуру.

— Ну… Более-менее, — пробурчал наставник, но мне эти слова показались самой лучшей похвалой с его стороны. — Но это не значит, что я доволен. К нашей следующей встрече нужно будет улучшить время в два раза.

— Угу, — кивнул я, зная, что недовольство может только привести к еще более жестким требованиям.

— У нас сегодня с тобой будет особое занятие, — сказал он и закрыл глаза.

Блин, как же сложно поддерживать активированное заклинание, когда по тебе ползают механические пчелы, которые царапают и щекочут своими лапками! Вот одна под рубашку полезла, зараза такая… Так и хочется ее прибить. Только боюсь Чертков не одобрит, если я его пчел перехлопаю.

— Скажи мне, вас уже начали учить проклятиям? — Чертков открыл глаза. — Совсем вылетело из головы на каком году обучения это начинается.

— С этого класса начали, — ответил я. — Пока только самые простейшие. Типа кашля, смеха… Всякое такое. Но если нужно, я знаю разные проклятия.

— Вот как? — удивленно крякнул старик. — Интересно. Чужие тоже снимать можешь?

— Не все. С этим сложнее, — признался я. — Есть такие, которые трудно увидеть. Даже если увидел, не факт, что снять получится… Нюансов много, Александр Григорьевич.

— Неужели? — на его лице вновь появилось то самое выражение, которое я определяю как улыбку. — Нашел кому рассказывать. Что с огоньком, Максим? Почему он мерцать начал?

— Потому что одна из ваших подружек у меня по спине ползает… Дрянь такая…

— Ну и пусть себе ползает, тебе до нее что? Выбрось ее из головы, — сказал он не отрывая взгляда от заклинания. — Ну вот, совсем другое дело. Так и держи его. На чем я остановился? А-а, ну да… Все правильно говоришь, есть такие проклятия, с которыми даже самый сильный темный маг не справится. Просто может не знать, что оно вообще существует.

— Те самые секретные формулы родов, о которых вы мне рассказывали в прошлый раз? — предположил я.

— Это само собой, но не только. Человек не может знать все, а потом, магическая традиция в каждой стране имеет свои особенности, Темников. Ты можешь обнаружить проклятие, оно покажется тебе знакомым, но на самом деле это будет совсем не то, что ты думаешь, и у тебя ни черта не получится. Понятно?

— Вроде бы.

— Мы с тобой маги-некротики, Темников, поэтому будем работать совсем другими методами. Непривычными тебе. С проклятиями можно взаимодействовать через некрослой.

— Ну да, вы мне говорили об этом как-то, — напомнил я ему.

— Не сбивай меня и лучше следи за огоньком, что-то он у тебя опять мерцать начал, — Чертков покрутился на стуле, щелкнул коленом и поморщился. — В наших методах есть свои плюсы и минусы. Я хочу, чтобы ты о них знал и четко понимал в чем они заключаются с самого начала.

Он чуть передохнул, глядя при этом на мое заклинание, а я в это время изо всех сил пытался не обращать внимания на пчел. Одно механическое насекомое в этот момент продолжало искать что-то под моей рубашкой, а второе копошилось на затылке.

— Первый плюс. Если ты смог обнаружить проклятие, значит ты всегда можешь попытаться выйти в некрослой и покончить с ним. Для нас не существует проклятий, которые невозможно уничтожить. Теперь второй плюс… — он внимательно посмотрел на меня. — Даже если ты не можешь обнаружить проклятие, но подозреваешь, что оно все-таки есть, тебе достаточно выйти в некрослой, чтобы проверить это. Если оно и в самом деле существует, ты обязательно увидишь его.