— Приветствую тебя, Дима! С новым годом! — сказал он.

— С новым годом, уважаемый! С новым счастьем! — ответил я и мы прошли на кухню.

— Угоститесь? — спросил я, подвигая ему тарелку с ещё тёплым шашлыком и блюдо с пирогом.

— Всенепременно. Ольга готовила? — спросил он и улыбнулся.

— Совместно — сказал я и смутился.

Тимофей Иванович ел с аппетитом, и даже угостился бокалом шампанского. Попутно он рассказывал, что приехал на очень короткое время, на ближайшие два часа. А потом мы должны будем транспортироваться на перевалочную базу, которая расположена возле аллеи нейтральных. Всё это я узнавал, домывая посуду. В дверь просунулась заспанная мордочка Маруси, и обнаружив великого гостя на кухне, обрадованно запрыгнула ему на колени. Он поцеловал мордочку кошки, и угостил её мясом. Она не отказалась, хотя её переполненный живот едой, уже по моему разумению, не должен был принимать пищу.

— Я готов был к этому, но, чтобы в новогоднюю ночь транспортироваться на базу. А как же Ольга? — с тревогой спросил я.

— Ты не вернёшься домой, Дима. Я предупреждаю тебя. Сядь за стол, повернись ко мне, и пора поговорить — сказал он, и я подчинился.

— Слушай меня внимательно, — сказал он, и я замер, — Для меня важно, чтобы ты услышал всё то, что я хочу до тебя донести. Ты прекрасно справился с обучением, прилежно учился, и не подвёл под «монастырь» ни одного учителя. Все хвалили тебя, и старались поддерживать. Ты готов сдавать экзамены. Ну а потом будет распределение, ты же знаешь уже. Куда отправят на практику, туда ты и отправишься, вместе со своими пушковыми.

— Я готова — встряла в разговор Маруся. Медведь погладил ей холку, и подставил свою лапу ко рту, в немом приказе «помолчать».

— А Ольга, а Петька — петух, а мои несушки, а дом? — спросил я.

— Под присмотром деревни. «Чистые» будут поддерживать, «прозрачные» будут охранять. Никуда твоё хозяйство не денется, пока ты лет двести будешь на работе. Потом вернёшься — ответил он.

— И Ольги больше не увижу? — грустно спросил я и виновато поднял глаза на хозяина.

— Не увидишь. Ольга умрёт, как и все люди, в положенный ей срок. Ты не можешь привязываться к «чистым». Это и есть наказание, которое дано за бессмертие. Прими это, и больше никогда не делай подобных ошибок. «Прозрачные» не создают семьи. В нашем мире, это не принято. Но ты сделал ошибку, которая свойственна абсолютно всем, даже мне. Мы хотим любить, ведь именно это чувство — и является главным во всей вселенной. Даже «чёрные» подчиняются этому, ведь оно велико и всемогуще. Не расстраивайся, на твоём пути ты будешь встречать множество женщин. И с одной из своих, сможешь создать подобие семьи. Подобие — подчеркну. Деторождение нам не свойственно. Для этого есть привычный мир, он с этим неплохо справляется. Мы — бессмертные. Мы — не умираем и не рождаемся — сказал он и отвернулся к окну, чтобы не видеть моё расстроенное лицо. Я взял себя в руки, и повернулся к нему.

— Когда транспортируемся? — спросил я.

— Десять минут на сборы. Маруся, буди Васю. Татарина берёшь с собой? — спросил он. Я повернулся к домовому с немым вопросом в глазах. Он утвердительно кивнул головой.

— Беру — сказал я и пошёл собираться.

Наскоро собрав необходимые вещи, не забыв про свой красивый костюм, я написал записку Ольге, в надежде, что она простит. Когда всё было готово, мы взялись за руки, и транспортировались.

I

Попав на перевалочную базу, я опустил голову. Сказывалась бессонная ночь, и отсутствие желания знакомиться с новыми людьми и не людьми. Сейчас мне больше всего хотелось лечь, и немного прийти в себя. Тимофей Иванович прекрасно понимал маня, и мои пушковые, тоже меня не трогали. Я нисколько не был удивлён, когда меня встретил в гостинице ёжик, и заполнив все необходимые магические бумаги, протянул мне ключ от номера.

— Дмитрий, проходите на третий этаж, комната № 218. Там можно расположить себя и своих маленьких. Хозяин, вы останетесь с нами? — спросил ёж.

— Останусь, до экзаменов. Дай мне мой любимый номер, если он не занят — попросил он.

— Как можно, побойтесь бога. Ваш номер всегда за вами — ворчал ёжик и найдя ключ, отдал её медведю.

— Друзья мои, отдыхайте — сказал Тимофей Иванович, и взяв походный рюкзак, направился к себе. Мы тоже похватали ручную кладь, и пешком поднялись на третий этаж. Гостиница напоминала мне гостиницу, ничего примечательного я не находил. Портье, катка с большой пальмой, ковры и безликие картины на стенах. Одно слово: «Общага». Я их терпеть не мог, потому что всю свою жизнь помнил о детском доме, в котором жил и рос. И ненавидел всё, что касается общественным совместным проживанием. Спешное расставание с любимыми было очень болезненным, и мне не хотелось никого видеть. Войдя в номер, я рухнул на казённо заправленную кровать, и отвернувшись к стенке, заснул.

Разбудил меня чей — то неспешный разговор. Тихий, но всё-таки я проснулся. Оглянувшись, я обнаружил в своём номере Карину. «Чёрная» сидела на кресле и разговаривала с Марусей.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил я, глядя на неё с неудовольствием.

— И тебя с новым годом, уважаемый «прозрачный» Дима, — сказала она, — во-первых, мы на перевалочной базе и здесь все равны, во-вторых, я хотела тебя проведать, в-третьих, я тоже сдаю экзамены. Меня дисквалифицировали после того задания, и у меня переаттестация. Поэтому — я пришла с миром.

Я сел на кровать, потом глупо улыбнулся, потом встал с неё и пошёл умываться. Наглость «чёрных» достигла своего апогея, и я даже «про себя» не хотел комментировать их поведение. Когда вернулся в комнату, Карина встала с кресла.

— Завтракать пойдём? — спросила она.

— Пошли, раз пришла — грубо сказал я и покраснел. Не нужно вставать с ними на одну ступень. «Это не по «белому»» — подумал я.

— Будьте так любезны, проводите нас позавтракать, уважаемая Карина. Я здесь впервые, и совершенно не знаю, где можно раздобыть еды для себя и своих домашних. Мы будем вам очень благодарны — отчеканил я, и низко поклонился ей, практически в пояс.

— Ёрничаешь? Ладно, пошли — зло сказала она, и выскочила в коридор. Чтобы не сделать больно нам, она в коридоре выбросила свою ладонь вперёд, и из неё высекла огненный шар. Поиграв с ним одну минуту, убрала руку в карман своей чёрной толстовки.

— Ты спали мне ещё что-нибудь здесь, — орал ёж, который прибежал сразу, как только хлопнула моя дверь в номер, — мне прошлого раза хватило, когда ты пол этажа огнём изничтожила. Либо живёшь как все, либо переаттестовываться приедешь через два года. Я предупредил. С этими словами, он гневно на неё посмотрел, и ушёл с этажа.

— Ну и зачем всё это? — спросил я.

— Характер дерьмовый — сказала она и мы начали спускаться вниз, в кафе. В пункте общественного питания меня ждало удивление. Да ещё какое. За столиками сидели настолько разные по крови, породе, составам и ведомствам существа, животные и люди, что рябило в глазах. Потрясён был настолько, что схватил своих пушковых, и к их всеобщему неудовольствию, запихнул за пазуху.

— Чего, страшно? — смеясь, спросила Карина.

— Ни в коем случае. Страх мне не ведом. Но смотреть, как ведьма жрёт ползущих червяков за одним столиком с ланью, которая поедает морковный салат, это, пожалуй, слишком — ответил я, и меня замутило. Вспоминая вчерашний румяный шашлык и вкусный пирог Ольги, я снова понуро опустил голову. Дом теперь далеко, а это общество, к которому придётся привыкать — очень близко.

— Согласна, приятного мало. Поэтому, айда вон в тот угол. Еда без червяков здесь тоже подаётся — сказала Карина и мы пошли к столику, на который она показала рукой. Присев за него, я вытащил своих, и придвинул им меню. Прочитав, они попросили блинчики с творогом, и молоко. Татарин решил, что ему хочется овсяной каши. А я…Хотел, чтобы всё это побыстрей закончилось, и совершенно не хотел есть. Поэтому заказал себе кофе, и воду со льдом и лимоном.