— Ух ты, голенький «белый». Симпатичный. Жалко калечить. Но таков закон. Вызывай своих пушковых и вали отсюда. По-доброму пока прошу — сказала она, и встав на ноги, приготовилась к атаке. Я не был испуган. Драться в детском доме приходилось много и часто, иначе попросту не выживешь, но вот делать это с девчонкой, было, пожалуй, мне в первой. Поднявшись на ноги, я пошёл в атаку. Она не стала ждать, когда я начну орудовать кулаком. Одним движением руки, она вызвала огонь, который почему-то мне показался очень голубым, и бросила мне его в плечо. Я заорал от боли. Рука горела болью, и кожа покрылась красными буграми.

— Сказала, отвали. Не понял? Теперь держись, и вызывай пушковых. Меня по головке не погладят, если я убью тебя. Никогда не лезь к нашим карам. Сказала смерть, значит смерть — сказала она и внимательно на меня посмотрела. Я выпил из колбы отвар, который сделал для меня Татарин, и вызвал своих. Бой проигран, осадок остался. Сейчас меня интересовала только моя рука, которая уже вовсю кровила, и моя жизнь. Судя по глазам «чёрной», мне ничего хорошего не светит, и она действительно может меня убить. Куда там мои кулачные бои, по сравнению с её оружием.

— Пушковое царствие, приди на выручку, забери меня. Проводников пришли, не скупись — сказал я голосом, глухим от боли. Я уже лежал на полу, и мне было очень плохо. Когда появились мои, я уже был в бреду. Мутными глазами смотрел, как Маруся и Вася пытались меня транспортировать. Но помочь я не мог. И понимал, что они не справятся. «Чёрная» смотрела на нашу возню с кривым от усмешки ртом.

— Это же надо, как «белые» обнищали. Ни хрена не могут. Студента какого — то прислали, который в магии понимает, как я в добре. То есть, ничего. Ладно, помогу вам. Не охота мне на себя лишнее брать. Посторонитесь, давайте подойти к нему — сказала она и пошла мне навстречу. Взяв в свои руки мои запястья, она начала что — то шептать про себя, и потом одной рукой посадила мне на живот моих котят. Потом произошло такое, отчего моя и без того обожжённая кожа пошла мурашками. Вокруг меня образовался «кокон», внутри которого лежала материя, которая напоминала мне вату. Туда она нас и поместила. Маруся вовсю наяривала языком, вылизывая мне плечо, и мне на минуты, стало полегче. «Чёрная» держала «кокон» в руке, и шептала заклинания. Потом посмотрела в мою сторону, и сказала:

— Смотри.

Я из последних сил повернул голову в сторону, в которую она показывала. Мальчик, который хотел убрать соперника таких плохим способом, пробовал свою котлету на готовность. Жадно проглатывая кусок за куском. Потом его лицо побледнело, и он схватился за стол рукой. Падая на пол, он смотрел в потолок немигающим взглядом.

Я отвернулся, и заплакал. Как плачут дети, горько и обидно. Проиграл во всех фронтах. Да, задание выполнил, но ребёнка не смог отвоевать. С этими мыслями я и уснул. Мой «кокон» летел высоко в небе, чтобы спасти меня от боли и болезни.

Я открыл глаза. Серая дымка, которая мешала мне очистить взгляд, потихоньку уходила. Я аккуратно посмотрел по сторонам. На белой подушке с двух сторон лежали мои проводники. Практически незаметные на белом фоне, они выделялись только розовыми носиками, которые торчали из клубочка белой шерсти. Я улыбнулся. Живой. Вспоминая события недавнего времени, и помня ту боль, которая пришла ко мне после ранения, я радовался, что сейчас ничего не болит. Захотелось потихоньку встать, и оглядеться. В таком месте, в каком я оказался, я ещё не был. Комната была выкрашена в белоснежно — белый цвет. Ни одного другого цвета здесь не было, и, наверное, быть не могло. Белое постельное бельё, белые занавески на окнах, белый потолок и конечно же белый пол. Казалось, что размеру комнаты не было предела.

Я устало, снова закрыл глаза. Нестерпимо хотелось пить, и я напрягся, приказывая стакану налить в себя холодной воды, а двери я приказал, чтобы она впустила стакан, который ко мне уже стучался. Всё случилось, как я хотел. Я приподнялся на локти, чтобы удобно было поймать стакан, и заорал от боли в плече. Рано радовался, по ходу, я продолжал болеть. Маруся и Вася испуганно наблюдали, как я, не смотря на боль, схватил стакан здоровой рукой и начал пить воду жадными глотками. Когда сушь, которая стояла в моём горле ушла, я облегчённо лёг на место. Рука ныла и подрагивала. Обратив внимание на повязку на ней, я увидел, что просочилась кровь сквозь неё.

— Больно, Дим? — спросила Маруся.

— Больно, моя ты хорошая. Но благодаря твоему лечению, наверное, скоро будет легче — ответил я.

— Не, я только вначале тебя немного обезболила. А так, тебя лечат очень даже хорошо совсем другим способом — сказала она, и снова свернулась клубочком, начав петь мне «мурлыку». Под её утробное урчание, я почувствовал, как наливаются «свинцом» оба века, и не стал сопротивляться сну.

Разбудил меня стук в дверь. Я открыл глаза, и оторопел от удивления. На пороге стояла «баба на чайнике». Без преувеличения. Румяная щеками, кругленькая со всех сторон, она напоминала мне картину знаменитого художника под названием «Княжна за чаепитием». Улыбалась она лучезарно, и озорно подмигнув мне, вошла в комнату.

— Здравствуй, Дмитрий — сказала она направилась прямиком к моей кровати. Потом прилетели вслед за ней бинты и какие — то банки, склянки, и конечно же ненавистный мне шприц с лекарством. Я испуганно зажмурился.

— Здравствуйте! Позвольте полюбопытствовать, где я, и зачем применять ко мне современную медицину. Можно же, наверное, какое — ни будь заклинание прошептать, например, там: «У кошки боли, у собаки боли, у Димы заживи»

— Ох уж эти современные «прозрачные». Думают, что мы, потомки динозавров, знаем всё, и умеем лечить одним взмахом руки, — начала она со мной разговор, таким тягучим и приятным голосом, — оно может и так, но ведь и такие как мы, тоже хотим сделать свой мир современнее, как ты думаешь? Гораздо легче сделать укол в попу, и тем самым обезболить твою раненую руку, чем четыре часа кряду читать заклинания и три часа варить варево. Как считаешь?

— Правильно считаю, так же, как и вы. Делайте укол, пока я вам признаюсь, что я их очень боюсь, — ответил я, — только вы на мой первый вопрос не ответили. Где я?

— В ведомстве конечно, в «белой» здравнице, где же тебе ещё быть, после такого ранения. Я Мария, твой целитель. Но ты не думай, я только работаю с предметами, и организовываю их. А лечить тебя будут — мои подчинённые, которые прекрасно справятся с твоей болезнью. Лежи, мы всё сделаем сами.

С этими словами, она аккуратно сняла с меня одеяло, и я обнаружил себя под ним абсолютно голым. Стыдно не было. Просто стало как-то «зябко» и неуютно. Как бы в преддверии моих вопросов, она сама вкратце рассказала о медицинской процедуре, которую необходимо было пройти, и попросила не тревожиться. Потом проворным движением, аккуратно сделала мне укол. Я снова устало закрыл глаза. Мне было больно, и я старался, как мужчина, не показывать им этого.

Когда я снова их открыл, то обнаружил, что нахожусь в «коконе». Он плыл к огромному озеру, который отливал голубым цветом, и по берегу ровным слоем лежал песок. «Как красивая нарисованная картинка» — думал я.

— Дима, ты же ничего не боишься? — клацая своими мелкими зубками спросил Вася.

— Не боюсь, а ты братан? — спросил я у котёнка, который вцепился когтями в мою подушку, и испуганно прижал уши.

— И я нет. Только немножко — испуганно промяукал он.

— Ну если только немножко, тогда можно — улыбаясь, сказал я и здоровой рукой погладил друга по мягкой шёрстке. Он в благодарность за поддержку, лизнул мне её.

Наш полёт заканчивался, и я чувствовал, что мы идём на понижение. Меня вытащили из «кокона» и положили на доски, которые были накрыты белыми простынями. И сделали эту работу — бобры. Их было зверьков этак двадцать. Они дружною толпою разрезали когтями повязку на моём плече, и о чём-то говорили, на своём зверином языке, задорно покачивая головами. Котята вопросительно смотрели на них, и вступили в диалог. Из их пушковой возни, я понял только одно. Мои ни в какую не хотели плыть по озеру, панически боясь воды. И уйти от меня не могли, не имели просто право, по их мнению. В итоге, принято было решение, что я поплыву с ними лечиться самостоятельно, а они останутся на берегу, наблюдать. Порешили. Лекарство, которое в меня вкололи, уже вовсю действовало, и я уплывал в сон. Но…Любопытство взяло вверх. Одним глазом, я наблюдал процедуру лечения, и обалдевал, как маленький. Бобры собирались возле моего маленького плота, периодически разворачивали его, и приспосабливали под себя. Потом самый старший из них (откуда узнал — у него были седые усы), приказал начинать. Зверьков десять из толпы отсоединились, и взяв меня со всех сторон за руки и ноги, спину и бока, сняли с плота, опустив в тёплую воду. Стало безумно хорошо. Вода накрывала меня как одеяло, и было не страшно утонуть, потому что бобры подставляли свои спины, чтобы я держался на плаву. Потом один из этих зверьков сел на плод. И…Пописал на марлевую повязку. Я ещё разок обалдел и засмеялся в голос. «Вот это уринотерапия…Ай да медицина. народного разлива» — думал я и продолжал смеяться.