— Фёдор, а у тебя желание есть? Чтобы нейтральных попросить о чём-то? За твою науку?

— Есть конечно, но зачем тебе?

— Надо!

— Я очень хочу, чтобы ты попросил у серебряных за Серёгу. Мне самому ничего не надо, а он мучается. Грудь его видел?

— Конечно видел, а как — же.

— Я лечу его уже сто лет. Это «чёрная» магия, мне не подвластная. Единственное, что могу, это мази и отвары. Его каменная корка. Его мучения. Вот и попроси их, чтобы сняли магию, иначе он совсем озлобиться, и не сможет больше «белым» служить. А «чёрные», тут как тут. Подберут его, не задумываясь. Им его вылечить ничего не стоит, а нам это ну никак не надо. Маг он сложный, трудный, и с характером, но знаний в нём столько, что нам и не снилось.

— Понял, принял — сказал я и глубоко задумался.

II

На пятки наступал мой любимый праздник. Встав с утра и напевая новогодние песенки, я впервые в своей жизни, был абсолютно и бесповоротно счастлив. Такие потрясающие события, которые последние полгода меня преследовали, не оставались незамеченными, и я очень берёг мой «белый» мир как никого и никогда. Позавтракав, я решил украсить дом.

— Татарин, за ёлкой надо сходить, в лес — сказал я, и попытался отодвинуть диван, чтобы освободить для пушистой красавицы место в углу.

— Зачем столько стараний? — спросил он, потягиваясь со сна.

— Новый год сегодня, нужно отпраздновать.

— А зачем в лес? Давай, вспомни где ты живёшь, и магией её создай.

— Ты пойдёшь, или нет? — спросил я и посмотрел на него по «мужски».

— Чего орать то сразу, конечно пойду. Так и скажи, хочу мол свежим воздухом подышать — проворчал он и начал собираться.

Мы тепло оделись, взяли топор, верёвку, и направились в лес. По дороге, я встречал своих односельчан, и кланялся им, приветствуя и поздравляя с наступающим новым годом. Послушал про свинью Марфу от Лизаветы, у которой та была просто мастак на приключения, посоветовал Серафиму Ивановичу, местному мастеру по слесарным работам, где продаётся клей, который он так давно искал, и наговорившись всласть, свернул к дороге в лес. Он встречал нас тихой, умиротворённой и предновогодней сказочной тишиной. Заходя внутрь, в поисках сосны, мы натыкались на своих друзей, зверушек.

— Димка, ты зачем к нам? Поиграем, поиграем? — стрекотала белка, качаясь на ветке.

— Красавица моя, потерпи. Мне сегодня нужно у вас сосну срубить, и в дом принести. Новый год ведь у нас, или забыла? — спросил я.

— Помню, помню. Подарочек принёс? — снова строчила как из пулемёта она.

— Конечно, как же я про тебя забуду — сказал я и протянул ладонь. Через секунду, на ней появился увесистый мешочек с кедровыми орешками. И конечно, сладким мармеладом. Заглянув в мешок, она обрадовалась, и подскочив на ветке, решила нам помочь в поисках пушистого дерева. Мы последовали за ней. Она привела нас на поляну, которая была вся усыпана снегом. Сугробы были по самый пояс. Но именно посреди этой поляны, и стояла сосна. Красавица, с зелёными, пушистыми иголками. На её лапах лежал снег, и она была красивее всех своих подружек.

— Пойдёшь ко мне, красотка неземная? — спросил я, подходя к ней.

— На место потом вернёшь, Дима? — спросила она.

— Всенепременно. И больно тебе не будет, я вар у Фёдора одолжил. Сейчас смажу, и всё хорошо пройдёт — сказала я.

— Ну тогда давай, неси домой.

Я аккуратно подошёл к ней, и предварительно смазав волшебным составом, срубил зелёное, лесное чудо. Взяв верёвку, я с помощью Татарина, аккуратно её перевязал. Единственное, что сделал магического, это приподняв её в воздухе, приказал транспортировать домой. Через мгновение, она исчезла. Когда мы шли обратно, на моём пути встретился косой.

— Это кто это скачет, белый такой? — спросил я, здороваясь с ним за лапу.

— Да я это, кто же ещё. Все спят, мне скучно. Новый год скоро, а я без подарка. Ты белке мармеладу на полгода отсыпал, а я значит, косой? — с обидой в голосе сказал заяц.

— Да как я мог тебя забыть, нет конечно. Себе возьми, и братьям своим не забудь от меня подарочек передать — сказал я и открыл ладонь. Через мгновенье, на ней лежала верёвка от мешка. Заглянув внутрь, косой счастливо запрыгал вокруг меня.

— Спасибо. Там капуста и морковка. И репа, и петрушка. Я теперь всю зиму сытый. И братья мои, и сёстры. Все будут здоровые — кричал он и схватив мешок, поволок к кустам. Я помог ему, применив магию в отношении облегчения предмета. Когда заяц легко закинул мешок себе на спину и поскакал в лес, я понял, что она сработала.

Всем птицам в лесу, я насыпал зерна в кормушки, которые делал на ходу. Не забыл и про больших зверей. Кабанам и лосям, я приготовил угощения в виде желудей, соли и корений. Вроде всех накормил и поспешил домой. Уже смеркалось.

Зайдя в дом, обнаружил на пороге валенки Ольги. Из кухни умопомрачительно пахло пирогами, и я понял, что она пришла в гости. Сосна уже стояла в ведре с песком, и на ней красиво поблёскивал подтаявший снег. Подойдя к Ольге, я обнял её, и уткнувшись носом в завиток на шее, счастливо вздохнул.

— Чего, соскучился? Я решила, что без женской руки, новый год, не новый год. Поставила пироги в духовку, и шампанское даже купила — сказала она, и поцеловав меня в щёку, пошла работать на кухню. Воспользовавшись её отсутствием, я быстро нарядил ёлку. С помощью магии, я рисовал в своей голове красивые новогодние игрушки и мишуру. Уже через две минуты, она блестела и переливалась огоньками, поблёскивая красивыми новогодними игрушками. Ольга заглянула в комнату, и её брови поползли вверх:

— Как? — спросила она.

— Ничего особенного, просто быстро всё сделал — сказал я и пошёл помогать ей на кухню.

Наступил поздний вечер, и мы, всей дружной и радостной толпой, сели отмечать великий праздник. На столе пестрило разнообразие закусок и салатов. В бокалах искрилось шампанское, и главное блюдо, розовело своим сдобным боком посередине стола. Моё пушковое царствие, и даже Татарин (хотя Ольга не могла его видеть) схватились за вилки и ложки, набивали рот вкусняшками и пили, восхваляя праздник. Малышня пила подогретое молоко, мы с Ольгой — вино. Было хорошо и тепло, и за окном тихо ложился снег. Когда куранты пробили двенадцать, мы все встали, и поздравив друг друга, чокнулись бокалами. Я, будучи представителем главы клана, начал раздавать подарки. Предварительно подготовив их, чтобы не пугать Ольгу магией, вытащил красивый, синий мешок из кладовой. Глаза моих радостно загорелись, и все начали вспоминать стишки, чтобы побороться за подарок. Ольга не могла видеть и слышать, как Маруська и Васька доучивали стих про новый год, и на её глазах могла быть только картина, которую мы все дружно нарисовали ей. «Чистой» не место в магическом мире, но, если уж так случилось, что она в эту волшебную ночь была с нами, пугать магией было её нельзя. Поэтому, мы и нарисовали ей обстановку, которую она могла видеть. Я и она. А остальные, в углу, с мисками. Открыв мешок, я начал раздавать подарки.

Ольга получила набор из кухонной посуды, о котором давно мечтала. Маруська — новую миску, Васька — чесалку для ногтей. Татарин получил свой подарок «втихаря». Он давно просил шкаф, чтобы разложить свои многочисленные травы и коренья по полочкам и колбочкам. Я осуществил его мечту, хотя пришлось долго его искать. Когда мешок иссяк, Ольга протянула мне свёрток, который красиво блестел новогодней упаковкой. В нём оказался белоснежно — белый костюм. Брюки, рубашка, пиджак.

— Пусть в твоём новом мире, у тебя будет самый красивый костюм. Я сама его шила, и аналогов нет — сказала она, и заплакала. Я обнял её, и поцеловав, произнёс:

— Спасибо, родная.

Потом мы всей толпой вышли смотреть на рождественские звёзды, и заодно пожарили шашлыки. Котяры бегали вокруг мангала, и одурманенные запахом мяса, орали, как в марте. Мы с Ольгой смеялись, смотря на них, и торопились. А то вдруг мы не успеем и нас проглотят. Наевшись, напившись, и нагулявшись, мы вернулись в дом. Время было три часа ночи, и моя малышня клевала носом. Уложив их спать, мы с Ольгой мыли посуду, как вдруг я услышал условный сигнал, который мог слышать только я. Трель соловья из окна. Посмотрев в него, я увидел, что ко мне в гости пожаловал хозяин «белого» ведомства. Допустить, чтобы Ольга видела его я не мог, поэтому шепнув одну единственную фразу, я схватил на лету спящую свою красотку. Аккуратно положив её на диван и прикрыв одеялом, я открыл входную дверь. На пороге стоял Тимофей Иванович. Обняв хозяина, я радостно пригласил его зайти.