— Ваше высочес-с-ство… Золотис-с-са… — присвистывая попятились румяная и конопатая, тоже раскрасневшаяся.

— Брысь! — прикрикнула принцесса.

В мановение ока, девчонки скрылись за поворотом коридора.

— Добрый день! — поздоровалась я, поправляя причёску. — Спасибо за помощь.

— Ты, как я вижу, не очень-то испугалась, — Золотиса подошла, смеряя меня оценивающим взглядом.

— Они такие потешные, — я пожала плечами, — эти ваши защитницы.

— Будем на ты, — поправила меня принцесса, — без церемоний. Пройдёмся?

Не дожидаясь ответа, она направилась к арке, за которой я ещё не бывала. Там обнаружилась застеклённая галерея. Ничего интересного: с одной стороны стена с редкими дверями, с другой — плотный туман. Зато была возможность размять ноги, даже побегать, если приспичит.

— Защитницы… — нахмурилась спутница, когда мы достаточно удалились от лифтового холла. — Гиены. Вот они кто. Выжидают. Надеются, что я откажусь от Алуста. А что потом? Разорвут напополам?

— Ты же не собираешься отказываться от него? — заволновалась я. Мне совершенно не хотелось, чтобы перспективная для стажёра свадьба оказалась под угрозой.

Золотиса остановилась и резко повернулась ко мне:

— Любишь его? Любишь настолько, что готова отпустить?

— При чём тут… — я замялась и не продолжила мысль, задав свой вопрос: — А ты любишь?

— Кхм… — девушка в алом платье отвернулась, прижалась ладонями к стеклу, словно ощупывая сумрачную дымку за ним. Она эффектно выделялась на сероватом фоне, такая изящная, элегантная, гордая. Заговорила не сразу: — Алустон Диор устраивает моих венценосных родителей. Он из хорошего рода, умён, образован, достойно воспитан. Кроме того имеет спокойный, уравновешенный характер и… и не способен на подлость.

— Устраивает родителей? — переспросила я. — А ты к нему как относишься?

— Меня тоже устраивал, — ответила она, вглядываясь в клубы тумана, — до тех пор пока ни на кого другого не обращал внимания.

Это был толстенный намёк на мою персону.

Следуя привычке ориентироваться на достоверные данные, а не на домыслы, я уточнила:

— Кто посмел соперничать с принцессой?

Залотиса засмеялась, запрокинув голову, потом отняла руки от стекла, снова скрестив на груди.

— Я не собираюсь ни с кем соперничать! Жених, а потом и муж должен принадлежать мне целиком, не допуская и мысли о других женщинах. — Она осмотрела меня с макушки до ступней. — Когда я заметила, что внимание Алустона ослабло, решила, что у него дурной вкус. Увлечься нищей адепткой, поступившей в академию по квоте! Зачем мне жених с дурным вкусом? Сразу хотела порвать с ним.

— Почему же не порвала?

— Клеопа умоляла не делать поспешных выводов. Уверяла, что сын всего лишь опекает девушку по просьбе друзей.

— Так и есть.

Принцесса расплела руки, посмотрела в потолок, теребя усыпанную бриллиантами серёжку.

— Так да не так.

Мы молчали, теперь я смотрела на окутавшую академию облачность. Зачем принцесса пришла в общежитие? Поговорить со мной? Я была благодарна этой случайности, но чувствовала себя неловко. Вроде как виновата в том, что Золотиса подозревает жениха в равнодушии к ней, но ведь сердцу не прикажешь — так у нас говорят. Какие бы перспективы не открывала свадьба с принцессой, моральное рабство — не та судьба, которую желал бы Лустик. Почувствовав движение, увидела протянутую руку. Принцесса дождалась, когда я возьму её и пожала:

— Всё что я хотела, посмотреть в глаза той, кому оставляю столь щедрый дар.

— Погоди! — я потянула её на себя, не позволяя уйти, — так не делается! Какой ещё дар? Мне ничего не нужно!

— Разве Алуст не нужен тебе?

— Нет! Он куратор моего проекта и всё!

Золотиса выглядела озадаченной, покусав губу, она вздохнула и снова заговорила:

— Надеюсь, ты понимаешь. Лишившись статуса моего кавалера, он будет вынужден выбирать себе пристань. И так засиделся в стажёрах. Это было позволено будущему принцу, теперь же… На ком он женится? На одной из истеричек? — она кивнула в сторону лифтового холла, — или на какой-нибудь первокурснице? Свободных девушек в академии не так много, чтобы выбирать.

Ё моё… Я растерялась, не зная, как реагировать. Принцесса усмехнулась:

— Так что не капризничай.

Я не позволила ей забрать ладонь:

— Это не каприз! Я не хочу выходить замуж! Не хочу и не могу!

— Отпусти! — она размяла покрасневшие пальцы и усмехнулась: — Завидую. Вот бы я могла так сказать. Увы, положение обязывает. — Она печально улыбнулась и пошла прочь, бросив напоследок: — У тебя два дня! Решайся, иначе потеряешь его навсегда.

Да что же это? Ничегошеньки не обрела, а меня пугают потерей.

Третий час я сидела над томом диссертации магистра Олеандра, почти не перелистывая страниц. Мысли путались, то и дело возвращая меня к разговору с принцессой. Клеопа ошибалась, думая, что Золотиса ревнива. Ревность предполагает любовь, вожделение, привязанность, но никак не собственнические чувства, словно супруг одна из необходимых вещиц в пользовании её высочества. Как-то не по-человечески у них тут всё устроено! Хотя, кто меня спрашивает?

Принцесса не догоняла: ей не о чем беспокоиться, пройдёт немного времени, я вернусь на Землю, а это место займёт другая. Той — своевольной и бессовестной интриганке — я не собиралась оставлять любимого человека. Идея с нашей женитьбой не катит.

Я сказала «любимого»?

Та-а-ак… Никто не слышал. Ясно?

Отсрочка, дарованная королём, позволит мне вернуться домой и вынудить Вэллар провести обратный обмен телами. Я исчезну из академии, забуду её обитателей.

Странно, что меня вообще беспокоят судьбы этих людей. Казалась бы, привычная жизнь перечеркнёт всё случившееся, мне будет о чём заботиться: разруливать отношения с Олегом, руководить кафедрой… да мало ли! Всё! Хватит витать в облаках. Как говорится: принцессе принцессово, а землянке — земное!

Надо хотя бы начать курсовой проект, ни у кого не должно возникнуть сомнений в компетенции будущей звезды академической науки, а то вынудят чего недоброго, дать-таки магическую клятву и приставят к какому-нибудь завалящему сталкеру!

Тщетные попытки углубиться в работу прервали шаги, потревожившие тишину читального зала:

— Боязнь чистого листа? — вкрадчивый голос библиотекаря заставил меня поднять голову.

Турбо стоял с крошечным мельхиоровым подносом, на котором дышала паром большая чашка. Я уловила аромат лимонника и чабреца. Передо мной, действительно, лежал нетронутый записями лист, где я собиралась делать пометки, прежде чем составить план проекта.

— Никак не соберусь с мыслями, — призналась я.

— Вот, отведайте травяного чая. Бодрит!

Я с недоверием покосилась на чашку:

— Ничего лишнего не подмешали туда, часом?

— Нет-нет, что вы! — широко улыбнулся Турбо, — меня в живых не оставят, если с вами что-то нехорошее случится.

Выяснять, кто так напугал библиотекаря, я не стала. С удовольствием выпила горячий отвар и вернула пустую чашку на поднос.

— Спасибо, очень вкусно.

Мужчина едва ни пополам сложился, кланяясь:

— Вот и славно. Своим-то я всегда чай ношу, иначе они совсем… ой… не буду мешать, извините.

Что это с ним?

Не знаю, чай ли повлиял, или что другое, но голова моя, наконец, прояснилась.

Пространное введение и часть первой главы, где излагались общеизвестные истины, я просмотрела по диагонали, а вот на формуле споткнулась. Что-то в ней не давало мне покоя. Память на формулы у меня была особенно цепкая. Я их лучше стихов запоминала. Поэтому и заметила несоответствие базового закона с тем, что видела в брошюре, с помощью которой составляла уравнения для портала.

Раз за разом пробегала глазами символы. Похоже, да не совсем. Эврика! Даже вскрикнула, заслужив недовольные взгляды сидевших поодаль посетителей.

— Простите…